Планета звезды Эпсилон

Спустя некоторое время, сидя за столом с Дзеем Оуном и Эллисом, Крауф пытался свести концы с концами. "Почему эти люди ищут моей дружбы?" взволнованно спрашивал он себя.

Дзей Оун, глава нового правительства, уже не держался независимо и сухо.

- Итак, вы глава переворота? - с сомнением обратился к нему Крауф.

Тот покосился на Эллиса и утвердительно кивнул.

Слушая разговор Оуна и Крауфа, Эллис посмеивался про себя. Он хорошо помнил те цели, которые преследовал, когда отдал распоряжение Оуну, своему нынешнему руководителю, о немедленном выявлении и истреблении членов комиссии. Во-первых, устанавливая их личности, члены организации Оуна ему самому давали выход на этих людей. Во-вторых, в случае неудачи выступления организации он смог бы представить правительству не только списки заговорщиков, но и конкретных участников покушения. Это придало бы вес пошатнувшемуся в последнее время престижу Эллиса.

- Так что вам нужно от меня сейчас? - мысли Эллиса прервал вопрос Крауфа.

- Вы, как никто, можете нам помочь.

- Вряд ли.

- Но, кроме вас, никто не знает в лицо членов комиссии. Это первое. Вы должны быть осведомлены об их злодеяниях. Это второе. А третье, и самое главное, как я слышал, из всех членов комиссии вы были наиболее справедливым. Конечно, если это слово уместно по отношению... Вы понимаете меня. Вы должны помочь нам по борьбе с карателями.

- Что ж, - сказал Крауф, - есть возражение. Кроме меня, членов комиссии знают Верховные.

- Они расстреляны, - поспешно вставил Эллис.

- Кто приказал? - удивился Оун.

- Я, - кратко ответил Эллис и продолжал тоном, не терпящим возражения, - даже в архиве не осталось никаких данных о семнадцати. Видимо, министр юстиции держал с ними личную связь. - Говоря так, Эллис продолжал сомневаться, что министр мог действительно пустить акцию на самотек.

- Не кажется ли вам, Эллис, - медленно проговорил Дзей Оун, - что расстрел без суда и следствия уподобляет нас тем карателям, с которыми мы боремся? Вы поступили опрометчиво и своевольно.

- А при чем здесь я? Это воля большинства, - безразлично ответил Эллис и быстро взялся за чашку. - Единственное, что удалось обнаружить в архивах, - это перфокарта, составленная программистом Чваем.

Оун встрепенулся:

- Он убит. Это вы убили его, Крауф. И видимо, не случайно. Он что-то знал.

Крауф удивленно покачал головой:

- Помню, в кафе "Эпсилон" он издевался над женщиной, угрожал пистолетом. Был сильно пьян. Но что он мог... Нет, и в голову это мне не приходило тогда!

В разговор вступил Эллис:

- Не думаю, что вы много потеряли, Дзей. Программист мог сообщить вам, что разработанная машиной социологическая программа перспектив применения закона определила, что закон противоречит основам существования демократического общества, общества вообще и является способом укрепления власти. Что же касается деятельности комиссии семнадцати, то машина дала довольно пространный итог. Я его даже специально выписал. - Эллис покопался во внутреннем кармане пиджака и извлек аккуратно сложенный листок, прочитал: - "Открыто террористическая диктатура наиболее реакционных сил с использованием крайних форм насилия против народа и лжесоциальной демагогии".

- Знай мы все это раньше, - горячо сказал Оун, - мы могли бы сразу разобраться, разоблачить и предотвратить наступивший кошмар.

- Увы, - задумчиво проговорил Крауф, - сделанного не вернешь. Подумайте к тому же, как я могу доносить на людей, с которыми недавно был тесно связан?

- Стало быть, - нахмурился Оун, - вы отказываетесь нам помогать?

- Вы столько перенесли в этот день! Подумайте, Элдар! Отдохните и подумайте. Отвлекитесь от личных переживаний, и верное решение придет само собой. Иначе страшно подумать... Резня может принять катастрофические масштабы, мы окажемся бессильны.

Домой или к сестре Крауфу ехать не хотелось. Когда он вышел на улицу, то понял, что единственный человек, к которому его тянет, - это Бэкки.

Крауф шел по пустынным улицам. Точно все попрятались. Или вымерли. Или перебиты его бывшими приятелями. Кто знает? И чем ближе подходил Крауф к дому Бэкки, тем сильнее ему казалось, что все пережитое - кошмарный сон.

Дверь квартиры оказалась опять открытой. Но на этот раз хозяйки дома не было. В растерянности Крауф прошел в гостиную - следы недавнего разгрома были тщательно убраны, стена заделана. Видимо, Бэкки в редакции, решил Крауф. Он уже хотел развернуться и отправиться в редакцию "Вечернего Эпсилона", но его остановил голос Эллиса.

- Что, пришел за документацией? Беглянка, судя по всему, утащила ее с собой. - Крауф похолодел.

Чувствуя, что севший голос выдает его, он с натужной легкостью ответил:

- Что за документация? Эллис отозвался из полумрака:

- Иди сюда. Я уже кое-что нашел. Раз ты здесь, поговорим. Думаю, ты расскажешь мне многое, если не все.

- За кого ты меня принимаешь?

- За натуру сильную, хотя не лишенную романтического начала, словом, за того, кто ты есть. Оружие на стол!

Крауф невольно повиновался.

- Видишь, насколько я оказался прав! Итак, ты категорически отказался от своей деятельности?

- Да.

- Тогда будь логичен до конца. Если ты не с ними, то против них. Не так ли? Да ты сядь.

- Возможно, да.

- Значит, ты с нами. Поскольку мы против них.

- Нет. Я не предатель.

- Это лозунги. Они хороши для других случаев. Итак, имена и адреса твоих коллег. Я жду. Что ты рассказал землянину о перелете? Что тебе рассказывал твой отец - ведь он был врачом первой экспедиции? - без всякого перехода вдруг спросил Эллис. Крауф подавил внутренний трепет:

- Ничего. Да и мне известно не больше, чем всем.

- Что сейчас на Аркосе? Что знает землянин? Зачем он летал туда?

- Спросите у него. Как я понимаю, это его профессия.

- Ну что ж, я приглашал тебя к деятельности гуманной. И гуманным образом. Теперь я заставлю тебя и, прости, негуманными методами. - Эллис оглянулся. - А квартирка неплохая... Да, ты не знаешь, где хозяйка? Не летит ли с землянином? Откуда он узнал об Аркосе?

Крауфа передернуло. Эллис встал с кресла, толкнул дверь в спальню, вошли трое. Один из них шагнул к Крауфу и заломил руки за спину. Пытка продолжалась около четверти часа. Эллис молча рылся в бумагах на столе Бэкки. Крауф терпел, все время поражаясь себе, что такое можно вытерпеть...