Меланхолия Харухи Судзумии (ЛП)

Уж не знаю почему, но я сразу же представил себе Харухи, с её серьёзным и сосредоточенным видом проводящую широкие белые линии на футбольном поле поздней ночью. Наверняка она приготовила инструменты и краску заранее и спрятала их в кладовке. Возможно, она даже обзавелась фонариком! В его неровном жёлтом свете Судзумия Харухи должна была выглядеть уравновешенно и печально… ладно-ладно, я просто фантазирую.

По правде говоря, Судзумия Харухи, вероятно, действительно стремилась вызвать НЛО, монстров из будущего или даже портал в другое измерение. Наверное, она провозилась там почти всю ночь, но ничего не вышло, и она отправилась домой с ужасным чувством поражения на душе.

— Но и это ещё далеко не всё! — Танигути продолжал уплетать завтрак. — Иногда я появлялся в школе и обнаруживал, что все парты во всех классах вытащили в коридор или что школьную крышу разрисовали звёздами. В другой раз она обошла всю школу и развесила повсюду бумажки с молитвами — знаешь, китайские заклятья, их надо клеить прямо на лоб вампирам, чтобы те погибли… Кто знает, что ей тогда двигало?

Кстати говоря, Судзумии Харухи в тот момент в классе не было — иначе вряд ли мы бы вели такие безмятежные переговоры. Хотя, конечно, если бы она нас и услышала — скорее всего, ей было бы наплевать. Обычно Судзумия Харухи покидала комнату после четвёртого урока и возвращалась к началу пятого. Завтраков из дома она с собой не приносила, поэтому, думаю, она ходила завтракать в буфет; но что можно делать в буфете час с небольшим? К тому же, она пропадала и на всех остальных переменах. Куда же она бегает?…

— Но парни за ней просто хвостом бегают! — продолжил Танигути. — Она симпатична, спортивна и умна. Пусть она и немного странная, но когда молчит — выглядит очень даже ничего.

— Откуда ты таких сплетен понабрался? — заинтересовался Куникида, за разговором не успевая даже поглощать продукты из своей коробочки.

— Было время, когда она меняла парней, как перчатки. По моим сведениям, самый счастливый из них продержался неделю, кратчайший же срок был — пять минут после признания. Единственной причиной для разрыва отношений было всегда то, что ей «некогда возиться с обычными людьми».

Похоже, Танигути говорил со знанием дела. Когда он заметил, что я с интересом смотрю на него, он несколько разволновался.

— Мне люди рассказывали! Честно! Уж не знаю почему, но она не заворачивает сразу ни одного кандидата. За три-то года уже каждый понял, что к чему, и поток признаний практически иссяк. Но у меня есть забавное ощущение, что в старшей школе все эти танцы пойдут по новой. Я тебя предупреждаю: лучше сдавайся сразу. Поверь мне, я знаю, что к чему.

Ох, да боже ж ты мой. В этом плане Судзумия Харухи меня не интересует.

Танигути запихал свою пустую коробку из под еды обратно в портфель и ухмыльнулся:

— По мне уж если кто и стоит внимания, так это она — Асакура Рёко, — он указал подбородком на стайку девчонок за пару рядов от нас. В самом её центре с цветущей улыбкой на лице стояла Асакура Рёко.

— По моей личной базе данных она входит в «тройку самых симпатичных десятиклассниц» этой школы.

— Ты чего, завёл досье на каждую?

— Я разбил их на группы, от А до Г, и, поверь мне, меня интересуют только девушки ранга «А». Юность бывает лишь один раз в жизни, парень — так пусть же она будет счастливой!

— Ну и что же, эта твоя Асакура Рёко попала в «А»? — спросил Куникида.

— АА+! Ты только глянь на её милое личико, какая чудесная, общительная девчонка!

Даже забыв про эгоистичные мотивы Танигути, нельзя было не признать, что Асакура Рёко действительно обладала уникальной внешностью — совсем, впрочем, иного рода, нежели Харухи Судзумия.

Во-первых, она была очень красива и всегда оставляла за собой приятное ощущение ласки и заботы. Во-вторых, как и сказал Танигути, она была очень дружелюбной и общительной. Она одна из всего класса ещё временами пробовала завести беседу с Харухи Судзумией, раз за разом, как бы грубо та себя с ней не вела. Пожалуй, её можно было принять за старосту. К тому же она была весьма неглупой — судя по тому, что она единственная из класса обычно могла связно поддерживать диалог с учителем. На все вопросы она всегда отвечала правильно. Учителя, наверное, считали её образцовым ребёнком. Ну и, кроме того, она была невероятно популярна! Семестр только-только начался, а вокруг неё уже вертелись все девчонки нашего класса. Как будто бы она свалилась откуда-нибудь с Луны или родилась с золотой ложкой во рту — она умела притягивать людей.

Вечно хмурая, двинутая на фантастике Харухи Судзумия ей очевидным образом проигрывала. Впрочем, обе кандидатки были не по силёнкам нашему герою Танигути — птице далеко не столь высокого полёта. Ни тут, ни там ничего ему не светило.

Шёл апрель, и Судзумия всё вела себя на удивление тихо. Для меня этот месяц был просто замечательным. Впереди оставалось ещё целых тридцать дней счастья, прежде чем Судзумия начала выписывать кренделя. Но даже в это время я замечал в её поведении некоторые странности.

Вам перечислить?

Улика № 1. Она меняла причёску каждый божий день. Более того, по моим наблюдениям в появлении причёсок была некоторая закономерность. В понедельник Харухи приходила в школу с распущенными, совершенно свободными волосами. На следующий день она заплетала их косичкой! Тут я вынужден сознаться, что на ней это смотрелось симпатично. Ещё через день косичек становилось две, затем три, в пятницу на её голове красовались четыре перевязанных ленточками хвоста. Шифр, да и только:

Понедельник = 0, вторник = 1, среда = 2…

С каждым следующим днём недели на её голове прибавлялось косичек; с понедельника всё начиналось по новой. Понятия не имею, зачем она это делала, но в воскресенье её косичка должна была бы состоять из шести хвостов… мне внезапно захотелось увидеть её в воскресенье.

Улика № 2. Уроки физкультуры у 10-го «Д» и 10-го «Е» проходят совместно. Поэтому мы делим помещения: девушки из обоих классов переодеваются в классной комнате 10-го «Д», а нам, парням, перед каждым уроком физкультуры приходится отправляться в 10-й «Е» и переодеваться там.

Это правило, впрочем, ничуть не смущало Харухи. Она плевать хотела на присутствие мальчишек, и каждый раз стягивала свою матроску ещё до того, как наша братия покидала помещение. Похоже, мы для неё были чем-то вроде тыкв или мешков с картошкой. С невозмутимым видом она швыряла свою форму на парту и принималась натягивать физкультурные шорты. Где-то к этому времени в дело вступала Асакура Рёко и выгоняла застывших от изумления парней, таращащих на Харухи глаза.

По слухам, Рёко и другие девчонки много раз пробовали беседовать на эту тему с Харухи, но безрезультатно. Каждый раз на перемене перед уроком физкультуры Харухи стягивала с себя школьную форму, не моргнув и глазом. Поэтому нам, парням, вскоре пришлось научиться покидать класс незадолго до наступления перемены. Мы не могли отказать Асакуре Рёко.

Да, кстати говоря — у Харухи действительно стройная фигура… но об этом как-нибудь в другой раз.

Улика № 3. Каждую большую перемену Харухи уходила в самоволку. В ту же секунду, как звенел звонок, она хватала свой портфель и вылетала из класса. Наиболее вероятным мне казалось, что она бегает к себе домой; вот уж чего бы я никогда не подумал — так это что она запишется во все кружки нашей школы. Сегодня вы заметили её гоняющей мячи в баскетбольной секции, а назавтра она уже дырявит подушки, тренируясь на будущую швею. Недолго, впрочем. Третьего дня она лихо размахивает своей клюшкой на секции хоккея; думаю, она и бейсболом занималась, только я этого не видел. В общем, Харухи побывала везде — вступила в каждый кружок и спортивную секцию и опробовала себя там. Многие секции, понятное дело, пытались её удержать; столь же очевидно, что им это не удалось. «Заниматься одним и тем же каждый день — скучно» — слышали они от Харухи и на этом с ней расставались. В конце концов, она так никуда и не записалась.