Воздушная война 1936 года

- Алло, Винтон, почему ты так мрачен?

Все повернулись к Винтону. Он выпалил:

- Чорт знает, что такое, мой отпуск лопнул!

Все насторожились.

- Запрещение отпусков? - Это дало сразу перевес тем участникам спора, которые считали войну неизбежной. Но голос Дансона покрыл общий шум.

- Друзья, не болтайте чепухи. С тех пор как мы отказались от союза с нашими соседями на том берегу Ламанша, о войне говорят каждое лето. Пресса в обеих странах старается изо всех сил, но дело кончится тем, что где-нибудь на швейцарском курорте, в горах, устроят еще одну конференцию, и грозные события будут отложены до следующего лета. Право, я не пацифист и мне нечего вам доказывать, что я с большим удовольствием брошусь на своем самолете на врага, чем буду заниматься тренировкой под критическим взглядом начальников. Эпоха больших войн раз навсегда прошла. Война 1914-1918 гг. удовлетворила потребность в войнах на 50 лет вперед. Война ничего не дала ни одной стране, и особенно нам. Мы совершили громадную ошибку, отказавшись от своего "прекрасного одиночества" только потому, что германский флот в Северном море действовал нам на нервы. В обмен мы получили военную гегемонию Франции в Европе. Безработных у нас столько же, сколько в Германии. В 1918 г. мы ничего не выиграли, и теперь можем только потерять.

Осборн с жаром согласился:

- Французы - люда очень милые, хотя в своем тщеславии они наивно приписывают себе победу в мировой войне. К чему нам разрушать Париж, когда мы так любим проводить там воскресный отдых? Держу пари, что дело, не дойдет до войны. Об этом позаботятся крупные финансисты, живущие по обеим сторонам Ламанша. Ведь они управляют миром. Для них этот риск слишком велик.

Осборн был сыном крупного промышленника из Ливерпуля.

Риск, интересы мирового хозяйства и т. п., - это говорили и перед войной 1914 г.

Краули, слушавший споривших с легкой иронической усмешкой, вставил:

- Мы этого вопроса не решим. В 1914 г. тоже никто не хотел войны.

- А кайзер? - вставил Осборн.

Краули слегка поднял руку в знак отрицания.

- Дорогой Осборн, бросьте эту популярную легенду. К сожалению, мне пора итти, у меня работа, до свиданья!

Дансон рассмеялся:

- Ого, будущий генштабист!

Капитан Краули был командиром большого самолета Г-46, на котором Винтон исполнял обязанности первого рулевого. Но уже четыре месяца, как он был прикомандирован к штабу начальника воздушного флота. Товарищи его любили и знали, что он не выскочка. Он много и самостоятельно работал над собой. Но его сдержанные манеры и неодобрительное отношение к грубым шуткам в офицерском собрании не располагали к нему поверхностных людей, задававших, подобно Дансону, тон среди молодежи. И кроме того строевые офицеры всегда пользуются случаем задеть "штабного писаря".

Винтон встал и проводил Краули до мрачного кирпичного здания, в котором помещался разведывательный отряд воздушного флота.

Винтон был на пять лет моложе Краули. Но разница в летах сглаживалась крепкой и задушевной дружбой, которая качалась между ними еще в Итонской школе..

Разве положение действительно так серьезно, Марк?

- Мне очень жаль твоего отпуска, друг. Но поверь, на этот раз мы ближе к войне, чем когда-либо и чем об этом думают. Будет чудо, если на этот раз обойдется без войны.

Перед зданием штаба стоял закрытый автомобиль с флажком начальника воздушного флота. Из дверей быстро вышли три офицера. Впереди шел своей привычной прямой походкой начальник королевских воздушных сил - полковник Бреклей. Краули и Винтон вытянулись, приложив руку к фуражке. Их взоры встретились на секунду с серыми глазами начальника. Автомобиль тронулся и скрылся за ближайшим поворотом. Все это продолжалось несколько мгновений. Но когда друзья взглянули друг на друга, у них промелькнула одна и та же мысль; "Этот человек сумеет выполнить свою задачу".

Винтон видел и раньше начальника воздушных сил, и всегда встречи с ним производили на Винтона большое впечатление. Чго было особенного в полковнике Бреклее?

Трудно передать словами. Он был плотным человеком среднего роста с некрасивым, ко привлекательным своей мужественностью лицом, со спокойными, глубоко сидящими глазами, широкими скулами, жестким, почти безгубым ртом. Но все это было несущественно. Обаяние полк. Бреклея заключалось в его исключительной сдержанности. Каждое его движение, каждое скупо произнесенное им слово всегда было оправдано внутренней необходимостью и имело точный смысл. Офицерам генерального штаба, которым приходилось работать с ним изо дня в день, по временам становилось не по себе от этого личного обаяния. Как часто они, имея в своем распоряжении доводы, вытекающие один из другого, подобно звеньям цепи, теряли все доказательства от одного слова, часто от одного взгляда серых глаз начальника британских воздушных сил.

II.

Винтон вывел из гаража свей мотоцикл и помчался по черной глянцевитой дороге по направлению к Лондону. Он продолжал думать о Бреклее. В первый раз о:г призадумался над смыслом слова - вождь. "Брек", как называли его в воздушном флоте, был настоящим вождем. Таким вероятно был Бонапарт или Цезарь.

Дорога то поднималась, то опускалась по склонам холмов. В сочной зелени прятались дачи. Мимо Винтона мелькали группы пышных деревьев, луга, спортивные площадки, электрические пригородные поезда. Вот уже видны протянутые далеко за городскую черту щупальцы большого города. Уродливые здания складов, сараев, первые фабрики. Они душат цветущую природу. Мимо грохочут грузовики с прицепными повозками. Воздух утратил солнечный аромат сена, стало пыльно и душно. Вот первые линии автобусов по узким каналам улиц душных предместий.

Квартира Винтона находится в Бэйсуотере. Винтон быстро переодевается и выходит на улицу. Он вскакивает в первый автобус, идущий в Сити. Солнце еще не зашло и неприятно колет глаза в мути уличного воздуха. От домов, как от раскаленной печи, пышет зноем.

Перед Винтоном мелькали улицы, автомобили, прохожие; он закрыл глаза.

Шумное движение на Оксфорд-стрит и Риджент-стрит создавало впечатление нервного беспокойства. Внезапно появились газетчики, оглашая улицы криками:

- Британский верховный комиссар в Египте убит! Король возвратился в Букингэмский дворец!

Винтон вышел на остановке и пошел по Пикадилли. У него было такое чувство, словно его несет вместе с толпой в неизвестную бездну. Война и мир. Эти два слова снова раскололи всю землю и его жизнь. Война - о ней говорили и раньше, но теперь это слово наполнилось особым смыслом. Вчерашний день отделен от завтрашнего непроницаемой стеной тумана. Все сразу стало неопределенным, все, чему он радовался, вплоть до самой жизни.

Придя в клуб, Винтон набросился на последние газеты. Он поспешно пробегал их, сидя в глубокой нише около окна, под которым грохотало уличное движение.

Александрия, 6 июля. Французский крейсер "Пантера" под командой капитана Коти высадил сегодня утром на берег три роты и одну батарею. Французский десантный корпус погружен на Египетскую железную дорогу и отправлен в Каир. На вокзале в Каире французов пламенно приветствовали восставшие. На улицах развеваются трехцветные флаги...

Каир, 6 июля, вечером. Сэр Лоуренс убит. Сегодня, когда британский верховный комиссар в Египте при выходе из свети резиденции садился в автомобиль, из проезжавшего мимо другого автомобиля было брошено несколько гранат. Сэр Лоуренс убит на месте осколками, попавшими в голову и шею; его адъютант тяжело ранен. Преступники - египетские студенты - скрылись в угрожающе настроенной толпе. Египетская полиция держалась совершенно пассивно.

Порт Санд, 6 июля, вечером. В Каир спешно отправлены два батальона с броневиками, одна батарея и один взвод кавалерии на верблюдах из британского Суэцкого корпуса.

Париж, 6 июля, вечером. Британский посол в Париже сэр Румбольд имел продолжительную беседу о положении в Египте с французским министром иностранных дел г-ном Дюбуа. Сэр Румбольд выразил серьезное удивление британского правительств;; по поводу высадки французских войск на египетскую территорию и потребовал, чтобы войска были немедленно посажены обратно на суда. Вмешательство иностранной державы во внутренние дела Египта рассматривается Англией как нарушение пакта о независимости 1922 г. и следовательно как враждебное выступление. Г-н Дюбуа заявил, что для него самого известие о высадке французских войск было неожиданностью, и он уже потребовал у капитана Коти срочного сообщения о причинах его действий. Пока это сообщение не будет получено, он, к сожалению, лишен возможности ответить на запрос английского правительства.