Скиталец Ларвеф

Личность. Привычное слово. Но философы и историки утверждали, что понятие личности появилось сравнительно поздно, всего несколько тысячелетий назад. А как было раньше? Оставалось только гадать, изучая древние эпические сказания. Проконсультироваться было не с кем. Тот, кто жил в далекие доисторические времена, унес в небытие тайну своего психического мира. Пещерные рисунки, сказки, загадки, фольклор, древние поэмы. Из них пытались ученые извлечь то, что унесли с собой поколения.

Сколько исследований было написано о том, что такое личность, личность общественная, гражданская, психическая, историческая. Все согласились с тем, что личность неотделима от памяти, от своей собственной и живой истории, от своего бытия. Один из насмешливо настроенных физиологов пошутил. Он назвал память "преодолением отсутствия". Неплохо сказано, хотя и чуточку туманно. Веяд и Эроя с помощью Эрона-младшего нашли способ преодолеть отсутствие, сделать невозможное возможным, разлучившись, все же остаться вместе, разделиться не разделяясь. Они думали, что им удалось обмануть пространство и время, перехитрить законы природы. Но они все же переоценили открытие Эрона, брата Эрой, и невозможное стало возможным только наполовину.

РАССКАЗЫВАЕТ ТУАФ

Не я выбирал себе спутника и товарища, его выбрала за меня судьба. Покинуть космолет удалось всем, но только мне и Веяду посчастливилось достичь Уэры. Посчастливилось? Я не без сомнения употребляю это слово. Не много счастья в том, чтобы сидеть на крошечном островке, окруженном пустотой, и ждать...

Нас было двое, всего только двое в этом огромном и пустынном мире, и трудно представить мое изумление, когда однажды, проснувшись, я услышал незнакомый голос. Это был женский голос, явно девичий, мелодичный и музыкальный. Я подумал, что меня обманывают чувства. Но голос был рядом, за тонкой звукопроницаемой перегородкой.

Кто-то разговаривал с Веядом. Я прислушался.

Веяд. Тише! Нельзя так громко говорить, Эроя, Впрочем, пусть слышит. Мне надоело тебя прятать. Эроя. А ты думаешь, мне приятно, чтобы меня прятали!

Веяд. Но зато мы вместе, рядом.

Эроя. Рядом? Ты в этом уверен? А мне кажется, что между нами целый мир... Между нами пространство, Веяд. Холодное космическое пространство.

Веяд. И все же ты со мной. Я слышу твой голос. Я спрашиваю тебя и отвечаю на твои вопросы. Разве это так уж мало?

Эроя. Твой спутник лишен этого?

Веяд. Лишен. Хочешь, я познакомлю тебя с ним? Его зовут Туаф.

Эроя, Не хочу.

Веяд. Почему?

Эроя. Это причинит ему боль. Он еще больше станет тосковать по Дильнее.

Веяд. Возможно.

Эроя. Он тоже расстался с возлюбленной?

Веяд. Не знаю. Туаф ничего не говорил мне о ней.

Э роя. Он застенчив.

Веяд. Не очень.

Эроя. Скрытен?

В е я д. Не всегда.

Эроя. Умен?

Веяд. Отчасти.

Эроя. Добр?

Веяд. Иногда добр, иногда нет.

Э роя (смеясь). Из твоих слов трудно составить что-нибудь определенное. Он красив?

В е я д. Да, когда он этого хочет, когда у него хорошее настроение.

Э роя (изумленно). Разве красота зависит от настроения?

В е я д. Зависит.

Э роя. Я этого не понимаю.

В е я д. Сейчас объясню. Туаф-оптик, косметик и декоратор-иллюзионист. Во время путешествия в его обязанности входило заботиться о внешности членов экспедиции и экипажа. И о своей внешности. Но сейчас он в таком настроении, что ему не до красоты. Да и для чего быть красивым на таком острове? Если б он знал, что его может увидеть женщина...

Э роя. Тебе нравится этот островок?

В е я д. Уэра?

Э роя. Я не знала, что у этого островка такое звучное название.

В е я д (мечтательно). Название успокаивает. Безжизненный островок облачен в звук, он назван, и где-то помнят его название. Названия... Имена! Где-то далеко-далеко, может, вспоминают и мое имя.

Э роя. Она скучает по тебе,

В е я д. Кто?

Э роя. Кто же еще? Разумеется, твоя Эроя.

В е я д. Но разве ты не она? Ты ведь здесь?

Эроя. Здесь только часть меня. На самом деле я там.

В е я д. Нельзя же быть одновременно и там и здесь?

Эроя. Ты же знаешь, что можно.

В е я д. И знаю и не знаю. Я ведь ни в чем не уверен.

Эроя. Разве так уж плохо, что мы вместе?

В е я д. И вместе и отдельно. Ведь то, что здесь ей мной, только копия, совершенная, идеальная копия, но все же не оригинал.

Эроя. Мне неприятно это слышать. Твои слова причиняют мне боль!

В е я д. Те! Кажется, проснулся Туаф.

Пауза.

Туаф. Да, я проснулся. С кем ты беседуешь?

В е я д (растерянно). Сам с собой. Я мечтаю вслух.

Туаф (насмешливо). Двумя голосами? Мне послышалось, что с тобой разговаривала женщина.

В е я д (уже спокойно и тоже насмешливо). На нашем островке появились призраки.

Может, действительно на островке появились призраки.

Здесь снятся такие необыкновенные, реальные сны!

ИГРОК

В сохранности оказались аппараты и запасы вещества, почти все необходимое, кроме воздуха и воды. Но Веяд и Туаф с помощью устаревшей аппаратуры (она оставлена была здесь по меньшей мере полтораста лет назад) создавали воду и воздух, минимум того, что требуется для существования. Пребывавшая же с ними Эроя не нуждалась ни в воздухе, ни в воде, ни в пище. Она была по ту сторону жизни и смерти-отражение живого бытия, кусочек восприимчивого вещества, наполненный до отказа всяческой информацией, нечто большее, чем тень, и нечто меньшее, чем та, что осталась ждать.

Ждать... Из всех слив разговорного языка, из всех обозначений и знаков это слово было самым необходимым на Уэре. Уэра и была создана для того, чтобы дать приют ожидающим. Да и сама Уэра ждала почти двести лет, пока из необитаемого островка превратилась в пристанище для космических робинзонов. Пусть в памяти веков останутся имена ученых и инженеров, строителей этого крошечного мира!

Благодаря их смелости, упорству и мастерству Туаф и Веяд нашли то, на что можно было опереться в этой пустоте.

По-видимому, один из строителей - инженер Тей в свободные минуты предавался размышлениям о сущности времени и бытия. Веяда заинтересовали записи Тея. Инженер Тей писал: "Для меня нет ни настоящего, ни прошлого, а только будущее. Весь смысл моего бытия - чтобы достичь его. Настоящее? Когда я возвращусь на родную Дильнею, оно станет прошлым. Прошлое? Оно присоединится к будущему. Мне хочется представить себе тех, кто найдет здесь приют. Может, это мне поможет победить тоску по моей родине Дильнее... Жена ждет меня. Но едва ли она меня дождется. Когда я возвращусь домой, пройдет слишком много лет для короткой жизни индивида. Долгое пребывание в космосе и полет со скоростью, близкой к скорости света, создает парадокс времени. Полет почти со скоростью света затормозит мое время, удлинит мою жизнь, но жизнь моей жены, сына и моих друзей, подверженная другим темпам и иным ритмам, не сможет поспеть за моим бытием".

Веяд столько раз читал и перечитывал этот отрывок дневника Тея, что знал его почти наизусть. Иногда он включал старинный аппарат, проектирующий на экране заснятое инженером Теем и его товарищами, и тогда появлялось изображение самого Тея, технически наивное и устаревшее. Тей ходил, жестикулировал, разговаривал с приятелями, спорил, смеялся. Смех преображал его усталое умное лицо. Оно молодело всякий раз, как кто-нибудь шутил.

Да, они шутили и смеялись, эти мужественные строители, хотя им было не до смеха.

Отчего рассмеялся Тей? Уж не оттого ли, что его товарищ, вакуумщик Дим, назвал этот ужасающий бездонный вакуум милой и любимой им пустотой. Он был действительно влюблен во всякую пустоту, во всякий вакуум, этот вакуумщик Дим. Он знал также о том, что даже самая пустая пустота все-таки не является абсолютно пустой.

Смех инженера Тея долетел до старинного мерцающего экрана. Этот смех преодолел время и даже смерть. Экспедиция Тея, построив станцию Уэра, так и не добралась до своего доброго, защищенного биосферой и атмосферой мира.