Чернокнижник Смит

При выходе из цистерны первый шаг сделал левой ногой, прошептав священные имена. Теперь он был уверен, что не встретит на своем пути никаких преград. Вдобавок, на шее у него висел черный агат с белыми прожилками - этот камень должен был хранить Смита от всевозможных напастей. Но почему же все эти предосторожности не уберегли его от Ошибки?

Смеркалось. Проржавленные каркасы зданий тянулись по обе стороны Бродвея. Город выглядел так, будто в течение столетий был затоплен океаном, а потом вода схлынула, и вот он лежит полуразрушенный, устрашающе оранжевый...

Смит заклинанием сотворил летучую мышь и привязал к ее когтистой лапке длинный хвост, загодя тщательно сплетенный им из человеческих волос (на улицах валялось достаточно трупов). Выкрикивая слова, в которых не было ни единого гласного звука, раскрутил мышь над головой и швырнул ее в рыжую от ржавчины ночь. Мышь взлетела, закружилась, заверещала, как младенец, когда его поджаривают на вертеле, а потом спланировала на плечо Смита и сообщила, в каком направлении ему следует двигаться. Больше в ней не было надобности, и Смит ее отпустил. Дважды мышь улетала и дважды возвращалась, норовя снова усесться ему на плечо, и лишь на третий раз исчезла в ночном небе.

Привычно петляя между воронками - они напоминали черные клетки на огромном шахматном поле, - Смит прошел весь Бродвей. Там, где когдато высились небоскребы, теперь зияли глубокие рвы. На углу Бродвея и Семьдесят второй улицы из развалин супермаркета навстречу ему высыпала толпа странных безруких существ. Он стиснул в пальцах агат - нападающие тотчас ослепли и с жалобными криками отступили.

Наконец Смит оказался в том районе города, где, как ему сообщила летучая мышь, он скорее всего мог встретить свою ненавистницу. И не удивился, увидев, что стоит перед домом, в котором как раз и совершил несколько месяцев назад свою роковую Ошибку, положившую начало всем последующим бедам.

Смит вошел в дом. А может, он ошибся уже тогда, когда поступил на службу в магазин "Черная книга"? Или еще раньше, когда учился в школе? Ведь он так увлекся изучением оккультных книг, которые обнаружил в запасниках школьной библиотеки, что совсем забросил занятия и в конце концов был исключен за неуспеваемость... Перелистывая пожелтевшие страницы "Загадочных историй", с каким трепетом читал он многообещающие заголовки: "Как открыть в себе скрытые силы" или "Как узнать тайны египетских пирамид"!

Нет, нет, гораздо раньше. Ему было тогда лет восемь-девять. В канун Дня всех святых он и несколько его ровесников, дурачась, начертили желтым мелом на полу пентаграмму и зажгли свечи. И он, Смит, начал завывать заунывно: "Elihu, Asmodeus, deus deus styqios", - разумеется, все эти заклинания были не что иное, как совершеннейшая абракадабра, но его монотонное сопрано наделяло их неведомым ему самому смыслом. Пока не натянешь перчатку на руку, она остается всего лишь пустой оболочкой, скроенной по форме руки. Так и слова сами по себе суть пустые звуки. Это его голос наполнял их магической мощью, и они уже сами одно за другим срывались с его уст с такой же естественной необходимостью, с какой при ходьбе каждый шаг влечет за собой следующий, - и, вероятно, точно такая же необходимость побудила Смита после слова "Ahriman" B03nnacHTb:"Satani", а потом, как в игре в классы перепрыгивают с клетки на клетку, его голос взял неожиданно высокую ноту и запел: "Thanatos, Thanatos, Thanatos". И тогда в центре пентаграммы пол (обычный деревянный пол!) немыслимым образом выгнулся, и снизу вверх потекли струи разноцветного дыма, и невесть откуда повеяло сладковатым запахом мертвечины... Ровесники Смита вытаращили глаза. Им, конечно, хотелось испытать острые ощущения, но не до такой степени. Кто-то из них подошвой кроссовки поспешно стер пентаграмму. Не на шутку перепуганные, они убежали. Но Смит остался и видел, как истаяли струи дыма и пол снова сделался идеально ровным. Но ведь произошло это потому, что он перестал петь! И хотя в комнате еще ощущался отвратительный запах падали, Смит, трепеща от восторга, смешанного с ужасом, шептал со слезами на глазах: "У меня получилось!.."

Деревенским бабкам-знахаркам издавна было известно, что при болях в сердце следует жевать листья наперстянки; ныне фармакологи изготовляют из этого растения препарат дигиталис. Смит, извлекая из книг сведения, например, о том, в каких случаях и каким образом используется кровь летучей мыши или, скажем, какой специфической силой обладает жир младенца, зарезанного в новолуние, искал в этих и многих других формах магии нечто для всех для них общее, основополагающее, и когда нашел, ему стало ясно, что обрести силу можно и не прибегая к обряду Черной мессы, самооскоплению, астрологии и прочее, ибо основы всегда просты.

Наука электроника сложна, осилит ее не всякий, но даже профану известно, что транзисторы, нувисторы, термисторы и туннельные диоды - это просто кусочки германия.

Смит в стремлении узреть незримое и постигнуть непостижимое изучал трактаты ранних алхимиков, мрачные ритуалы анимистов и сатанистов вкупе с удивительно действенными методами религиозной психологии поклонников.Некоего Безымянного, иногда называемого Рогатым Богом, и убедился, что сущность даже наисложнейшей магической практики проста как транзистор. Ну а чтобы пользоваться транзистором, не обязательно знать электронику во всех тонкостях. Главное в другом: транзистор, лишенный источника питания, бесполезен.

Точно так же обстоит дело с магическими костями. Сами по себе они безвредны, мальчишки смело могут играть ими в бабки. Но в руках чародея...

В руках Смита они представляли собой страшную опасность для человечества, опасность, какой оно еще не знало. Ошибись Смит еще раз - и устои бытия рухнут под напором некой силы, темной и безликой, по видимости слепой, но на самом деле действующей в соответствии со своей нечеловеческой логикой.

Перед Семью Безликими, Хозяевами своими, предстали Инкуб и Никси. дабы выслушать их повеления.

"Время бесконечно долго пожирало себя самое и вот наконец насытилось. Теперь настало наше время. Ищите же оружие, способное разрушить стены этой темницы, где так сыро, и холодно, и голодно, и тогда мы ринемся на волю и вернем себе все, что было нашим и чего мы некогда лишились. Ступайте же, исполните нашу волю".