Что сказали мертвецы

— Продолжайте, — бросил Бэфут. Он напрасно взял такой тон — Герберт Шенхайт фон Фогельзанг и так мобилизовал все свои силы, знания и многолетний профессиональный опыт. Но безуспешно — Луис Сарапис безмолвствовал.

«Ничего у меня не выйдет, — со страхом осознал Герб. — И непонятно почему. Что стряслось? Такой важный клиент — и такой прокол!»

Он возился с проводами, не решаясь поднять глаза на Бэфута.

Оуэн Ангресс, главный инженер радиотелескопа, установленного в кратере Кеннеди на темной стороне Луны, обнаружил, что вверенная ему аппаратура зарегистрировала загадочный сигнал, посланный со стороны Проксимы, а точнее — из точки, находящейся в одной световой неделе от Солнечной системы. Прежде этот район не представлял интереса для Комиссии ООН по космическим связям, но то явление, с которым столкнулся Оуэн Ангресс, было из ряда вон выходящим.

Он услышал человеческий голос, усиленный огромной антенной телескопа.

— ...Наверное, стоит попробовать, — заявил голос. — Если я их знаю, а я думаю, что знаю. Взять хотя бы Джонни. Он опустится, если я не буду за ним приглядывать, зато он не такой пройдоха, как Сен-Сир. Предположим, я смогу... — Голос вдруг смолк.

«Что это?» — подумал ошарашенный Ангресс. И добавил шепотом:

— В одной пятьдесят второй светового года?

Он нарисовал на карте кружок. Ничего. Всего-навсего пылевые облака. Откуда же сигнал? Может быть, ретранслирован радиопередатчиком, находящимся где-нибудь поблизости? Или это просто эхо? Или компьютер неверно установил координаты? Да, скорее всего, это ошибка компьютера, нельзя же допустить, что некий индивидуум сидит у передатчика за пределами Солнечной системы и рассуждает вслух. Абсурд!

«Сообщу-ка я об этом Уайткофу и советской Академии Наук, — решил Ангресс. Уайткоф временно был назначен его руководителем; на следующий месяц его сменит Джемисон из МТИ.

— А может, это корабль дальнего плавания?

В этот миг голос снова просочился сквозь пространство:

— ...А Гэм — олух, продул выборы. Знает теперь, как нужно было поступить, — да уж поздно. Эге! — Мысли побежали быстрей, слова зазвучали отчетливее. — Я возвращаюсь? Прекрасно, самое время. Джонни, это ты?

Ангресс схватил телефонную трубку и набрал код Советского Союза.

— Говори, Джонни, — жалобно требовал голос. — Не молчи, сынок! У меня столько всего в голове накопилось — не терпится рассказать. Надеюсь, съезд еще не начался? Тут абсолютно не чувствуешь времени, не видишь ничего и не слышишь. Погоди, вот попадешь сюда, тогда узнаешь... — Голос снова затих.

— Феномен, как сказал бы Уайткоф, — заключил Ангресс.

2

Вечером в телевизионных новостях рассказывали об открытии, сделанном с помощью лунного радиотелескопа. Но Клод Сен-Сир не слушал диктора — он принимал гостей.

— Да, — говорил он Гертруде Харви, — как это ни смешно, но я собственной рукой написал завещание, внеся в него и тот пункт, по которому с момента смерти Луиса, несмотря на все мои заслуги, автоматически считаюсь уволенным. Я скажу вам, почему Луис так поступил: из-за своих параноидальных подозрений. Втемяшил себе в голову, что этот пункт застрахует его от... — Он помолчал, отмеривая и переливая в бокал с джином порцию сухого вина. — От преждевременной гибели.

Клод ухмыльнулся. Гертруда, в несколько картинной позе сидевшая на диване рядом с мужем, улыбнулась в ответ.

— Немногим это ему помогло, — задумчиво произнес Фил Харви.

— Черт! — выругался Сен-Сир. — Я не виноват в его смерти. Это эмболия — комок жира, как пробка в бутылочном горлышке. — Он засмеялся: понравилось сравнение. — У природы свои средства...

— Погоди! — перебила Гертруда. — Тут что-то интересное говорят.

Она подошла к телевизору и опустилась на корточки.

— А! Наверное, это Кент Маргрэйв, олух царя небесного, — с усмешкой предположил Сен-Сир. — Очередная выдающаяся речь.

Маргрэйв уже четыре года был Президентом. Ему, либералу, удалось победить Альфонса Гэма — протеже самого Сараписа. Все-таки, несмотря на множество недостатков, Маргрэйв был настоящим политиком. Он сумел убедить большинство избирателей, что марионетка Сараписа — не лучшая кандидатура на пост Президента.

— Нет. — Гертруда одернула юбку на коленях. — Кажется, это космическое агентство. Говорят о чем-то научном.

— О научном! — Сен-Сир расхохотался. — Что ж, давайте послушаем. Обожаю науку. Сделай погромче.

«Не иначе, нашли новую планету в системе Ориона, — подумал он. — Еще одну. Чтобы у нас была цель для коллективного существования».

— Сегодня вечером ученых Соединенных Штатов и Советского Союза поверг в недоумение голос, доносящийся из открытого пространства, — сообщил диктор.

— Ой, не могу! — захихикал Сен-Сир. — Голос из открытого пространства! — Держась за живот, он попятился от телевизора. — Только этого нам и не хватало, — сказал он Филу, давясь смехом, — голоса, который окажется... чьим, как ты думаешь?

— Чьим? — спросил Фил.

— Господним, разумеется! Радиотелескоп в кратере Кеннеди поймал Глас Божий. И теперь мы получим новые десять заповедей или, на худой конец, несколько скрижалей. — Сняв очки, он вытер глаза льняным ирландским платком.

— А я согласен с женой, — серьезно произнес Фил. — И нахожу это удивительным.

Сен-Сир улыбнулся.

— Запомни мои слова, дружище... В конце концов выяснится, что какой-нибудь японский студент потерял между Землей и Каллисто транзисторную рацию. Со временем она уплыла за пределы Солнечной системы, ее засек телескоп — и вот тебе непостижимая загадка. — Он перестал улыбаться. — Гертруда, выключи телевизор. У нас с Филом серьезный разговор.

Гертруда с неохотой повиновалась. Вставая, спросила:

— Клод, правда, что в усыпальнице не смогли оживить старого Луиса? Что он сейчас не в послежизни, как планировал?

— В этих заведениях все как воды в рот набрали, — ответил Сен-Сир. — Но ходят слухи. — На самом деле он знал, что случилось — в «Вильгельмине» у него были друзья. Но он не хотел признаваться в этом Филу Харви.

Гертруда поежилась.

— Подумать только — он ушел и больше не вернется. Как это ужасно!

— Но ведь небытие — естественное состояние умершего, — заметил ее муж, потягивая мартини. — До начала нашего века никто и мечтать не смел о послежизни.

— Но мы-то к ней привыкли, — упрямо возразила Гертруда.

— Давайте вернемся к нашему разговору, — предложил Сен-Сир.

Фил пожал плечами.

— Давай, если считаешь, что нам есть о чем поговорить. — Он испытующе посмотрел на Сен-Сира. — Я могу зачислить тебя в штат, если ты действительно этого хочешь. Но на такую работу, как у Луиса, не рассчитывай. Это было бы несправедливо по отношению к моим юристам.

— Понимаю, — сказал Сен-Сир.

Фирма Харви, специализирующаяся на космических перевозках грузов, была малюткой по сравнению с предприятием Сараписа, а Фил считался бизнесменом третьей руки. Но именно к нему хотел устроиться Сен-Сир, ибо верил: через год с его опытом и связями, приобретенными на службе у Сараписа, он ототрет Харви и приберет «Электра Энтерпрайзиз» к рукам.

Первую жену Фила звали Электрой. Сен-Сир был с ней знаком, нередко навещал ее после развода, а в последние недели их встречи приобрели интимный характер. Сен-Сир знал, что на бракоразводном процессе Электру обвели вокруг пальца — Харви нанял крупное юридическое светило, и это светило в два счета обставило адвоката Электры, каковая роль выпала младшему партнеру Сен-Сира — Гарольду Фэйну. С тех пор Сен-Сир не переставал упрекать себя — надо было самому защищать интересы Электры. Но в то время он так глубоко увяз в делах Сараписа... Нет, тогда это было просто невозможно.

Теперь, когда Сарапис умер, а «Вильгельмина», «Атлас» и «Экимидиэн» не нуждаются в услугах Сен-Сира, можно исправить ошибку, придя на помощь женщине, которую (Сен-Сир не скрывал этого от себя) он любил.

Но спешить с этим не следует. Первостепенная задача — устроиться к Харви, в юридический отдел. Чего бы это ни стоило.