Звездная пыль

Признаться, я ожидал некоего подвоха, думал даже, что под видом теста меня могут незаметно подвергнуть психокоррекции (с некоторых пор я стал очень подозрителен), но ничего такого не случилось. Корректировать мои рефлексы обманным путем никто не собирался и коварных планов не строил. Меня препроводили в специальную комнату, где озабоченные с утра люди предложили мне выполнить серию самых заурядных тестов, которых, правда, оказалось довольно много, но среди них попадались и знакомые, например, тест Люпена - довольно забавная штучка с цветными картинками, по результатам которого производили такие далекие выводы относительно характера и наклонностей обследуемого, что приходилось только удивляться. Также был всем известный тест "MIDI" со своими пятью тысячами вопросов на самые разные темы. Были проверки быстроты реакции, глубины восприятия и степени моторности психики - это из знакомых; однако другие проверки явились для меня новостью. Был, к примеру, музыкальный тест, когда включалась различная музыка и в это время измерялись потенциалы мозга; была аналогичная проверка в отношении произведений живописи; предложено было разобрать несколько конфликтов морально-психологического, если можно так выразиться, плана, и кое-что другое - все в том же духе. В конце концов на голову мне надели шлем и, усадив в кресло, заставили сидеть неподвижно, пока страшно гудела высокочастотная установка и тревожно мигали индикаторы. Но и это я пережил и вышел из института на своих ногах и без видимых повреждений на лице. Домой я вернулся уже к вечеру порядком уставший. Но было и чувство удовлетворения, какое появляется после выполнения неприятной, но необходимой работы. Я сделал все, что от меня требовали, я честно старался помогать тем, кто хотел помочь мне... Но не вышло. Не получилось! Ничего тут не поделаешь, и главное - я честно старался. Именно этот пункт представлялся мне основным, и это вселяло в мою душу некоторое спокойствие, если, конечно, можно говорить о спокойствии в моем положении. Так завершилась попытка воздействия на меня методами всемогущей и современной мне психиатрической науки.

Примерно через неделю я не выдержал и поехал в Управление с твердой решимостью выяснить свою дальнейшую судьбу. Ведь известно: лучше плохая определенность, чем хорошее неведение. А переходить по десять раз на дню от отчаяния к надежде я устал. Руководитель полетной подготовки выслушал мои жалобы очень внимательно и сказал, что в моем деле пока "без изменений". - А какие там должны быть изменения?- законно поинтересовался я. - Тебе рекомендована коррекция под наблюдением профессора Калистратова. Мы ждем его заключения,- ответил руководитель. - А он про меня ничего не сообщал? - Нет. - Странно!- вырвалось у меня. - А что он должен был сообщить?- Руководитель пытливо посмотрел на меня.Может, мне позвонить в институт? - Да нет, не надо. - Так-так,- проговорил он и поджал губы.- Не нравится мне все это. - Мне тоже.- Я поднялся.- Так что, я пойду? - Иди. Я дошел до двери и не удержался-таки от вопроса, который после всего сказанного был совершенно неуместен: - А как насчет полетов? - Пока никак. - Так значит, я отстранен? - Нет, не отстранен. Считай, что ты в отпуске по состоянию здоровья. - И долго продлится этот отпуск? - Все зависит от тебя.- Руководитель подвинул к себе какую-то бумагу и, нахмурившись, стал читать.- Извини, мне некогда. Я толкнул дверь и вышел в коридор. Там ходили с бумагами в руках командиры кораблей: собирали визы на полетное задание; другие копили автографы на отчете; секретарши резво перебегали из кабинета в кабинет - кипела обычная жизнь хорошо отлаженного механизма, крутились невидимые шестеренки, тянулись приводы и ремни, задействуя великое множество людей в неудержимом устремлении к новым завоеваниям, к невзятым пока еще рубежам, к подвигам и победам на такой трудной дороге технического прогресса. И что значила среди этого скопления и этого неудержимого стремления жизнь одного человека? Пускай даже очень хорошего и очень полезного в общем деле? Кому он нужен, по большому счету?.. Постояв с минуту у стены, я развернулся и зашагал к лифту. Ответ на последний вопрос был для меня слишком очевиден.

Как-то незаметно наступила осень - время, которое я не любил в юности, но в котором с годами стал находить привлекательные черты. Конечно, и летом хорошо, и зима мне нравилась по-прежнему, но когда еще (в какую пору) можно пойти в лес и пронзить его взглядом, сквозь оранжевую и желтую листву, через строй темнеющих стволов, и когда еще небо так глубоко и темно? В какую пору можно услышать шорох падающего листа и проследить взглядом его прощальный полет?.. Теперь, когда мне стало нечего делать в полном смысле, мои ежедневные прогулки за город обрели новое значение, и появилось новое настроение - тихое, умиротворенное - такое, как у молчащих деревьев, покорно принимающих свою судьбу, у воздуха, прозрачного и ясного, у неба и у солнца в их спокойном величии и неизменности. Я старался забыться, оградить себя от шума цивилизации, уйти в покой и тишину, потому что душа моя требовала покоя, потому что цивилизация обошлась со мной слишком жестоко. Каждое утро я поднимался на рассвете и шел от дома к озеру, сразу за которым начинался сосновый лес. Сначала я шел в холодном сером тумане, из которого пугающе и незнакомо выступали углы городских строений, бетонные заборы и столбы, и камни на дороге. Потом туман начинал рассеиваться, и обнажалось матовое зеркало, белый дым клубился над стынущей водой и медленно поднимался вверх. По узкой заболоченной тропинке я пересекал черту города и оказывался вдруг среди высокой мокрой травы в преддверии хмурого в этот час леса. Шагая среди холодных капель на высоких неподвижных стеблях, то и дело задевая паутины, усыпанные мельчайшими молочными брызгами, я торопился зайти под своды деревьев, чтобы почувствовать их покой и успокоиться самому. И всякий раз меня поражала эта метаморфоза: когда всходило солнце и рассеивался вдруг туман, все чудесным образом преображалось, лес словно раскрывался навстречу солнцу и улыбался тихой и радостной улыбкой. Начинался долгий осенний день неповторимый в своей прелести и очередной в бесконечном ряду дней и ночей, протягивающихся из бесконечности в бесконечность, на дороге без начала и без конца, на том пути, что не имеет ориентиров и ничего не обещает, кроме вечной поступи - размеренной, как время, и неостановимой, как сама жизнь... Странные мысли приходят в голову человеку, когда он остается один. Странные настроения нисходят в душу при виде умиротворенной природы. Каким необычайным кажется мир в некоторые минуты! Тот сентябрьский день ничем не отличался от других дней. Я уже нагулялся среди деревьев, посидел на траве и наслушался тихого, почти неслышного гудения леса и возвращался медленной походкой домой. Солнце поднялось высоко, было тепло и хорошо. Я шел среди сосен, среди черных, словно обожженных стволов и глядел вдаль, удивляясь и радуясь, что воздух такой прозрачный и за несколько десятков метров видны мельчайшие детали - резкие борозды на древесной коре, изогнутые высохшие веточки, идущие от ствола, и коричневая хвоя, укрывающая плотным хрустящим ковром мягкую землю. Я медленно шел и разглядывал все это. И вдруг я остановился, словно ткнулся в невидимую стену. Сердце ударило раз и оборвалось в пустоту. Стало тихо, как только может быть тихо на земле. Передо мной стояла девушка - словно чудесное видение, как фея из сказки, прекрасный цветок в ореоле лучистого сияния. До нее было метра три, не больше. Откуда она взялась?.. Словно соткалась из воздуха - из жгучих осенних красок, из солнечного света. Несколько секунд я не мог вымолвить ни слова, стоял и смотрел на чудесную девушку, а она смотрела на меня. - Здравствуйте,- пробормотал я и испугался собственного голоса - до того отвык разговаривать в последние дни. - Здравствуйте,- ответила она, и мне показалось, будто колокольчики зазвенели.- Здравствуйте!- повторила она, сделала шаг и протянула мне руку, словно мы были старыми знакомыми. Я дотронулся до ее пальцев, и по руке моей словно пробежал электрический заряд. Я во все глаза смотрел на незнакомку. Теперь я мог рассмотреть ее лучше. - Что с вами? Почему вы так смотрите?- произнесла она своим чудесным голосом и опустила руку. - Нет, ничего,- пробормотал я, собираясь с мыслями.- У меня такое ощущение, будто я вас уже видел где-то... Девушка улыбнулась - улыбка удивительно шла ей. Лицо ее нельзя было назвать красивым, присутствовала в нем даже некоторая неправильность, непропорциональность, но и в то же самое время, быть может, именно в этой неправильности заключалось необыкновеннейшее очарование, таилось нечто такое, от чего в груди у меня переливался холодок жуткого восторга. Или так действовал на меня взгляд ее удивительно чистых глаз?.. - Нет,- сказала она.- Мы с вами раньше не встречались. А это важно? - Нет, это не важно.- Мне удалось выдавить из себя улыбку.- Просто бывают лица, которые, кажется, уже видел однажды. С вами такого не случалось? Девушка задумалась. - Да,- протянула она,- пожалуй, вы правы. Со мной тоже было так однажды. Мы все стояли, я - лицом к городу, до которого было чуть больше километра, а она направлялась в лес. Мне вдруг расхотелось возвращаться домой. Я огляделся, и мне показалось, будто в воздухе добавилось блеска, небо стало глубже и просторнее, деревья вспыхнули оранжевыми факелами, и в лицо мне дохнули запахи смол, горечь земли и тончайший аромат увядающих цветов. - Хорошо здесь, правда?- сказала девушка, глядя на меня снизу вверх. Она была ниже меня, и ей приходилось поднимать голову. Темные волосы при этом рассыпались на стороны и обнажали высокий чистый лоб. - Да,- ответил я.- Хорошо... А вы часто здесь гуляете?- Я незаметно развернулся и встал рядом с ней. - Нет,- ответила она и двинулась вперед.- Я сегодня первый раз сюда пришла. Я недавно в этот район переехала. - А до этого где жили?- Мы уже брели по аллее, образованной двумя рядами черных стволов. Под ногами похрустывал ковер из высохших иголок, и мы смотрели внимательно себе под ноги. - Раньше я жила в другом городе. - Правда? А... в каком?- Хотел спросить, почему она переехала в наш город, но как-то постеснялся. - Я жила раньше в Звездном. - Вы жили в Звездном? В том самом? - В том, в том,- отвечала она.- А почему вы удивляетесь? - Ну как,- затруднился я в первую секунду.- Я бывал в Звездном, там живут одни лишь ученые-исследователи... - А я не похожа на исследователя? Я окинул ее взглядом и улыбнулся. - Нет, не похожи. - Вот как?.. А на кого я похожа? - Вы похожи на красивую женщину!- вдруг брякнул я. - А вы похожи на красивого мужчину,- просто ответила она. Наклонила голову и шагнула вперед. Я поспешно догнал ее и пошел рядом. Некоторое время мы молчали. Девушка думала о чем-то своем, а я отчего-то не мог решиться заговорить. Такое было со мной впервые. После гибели Ирины я не интересовался женщинами, но поговорить мог запросто и с любой, быть может, потому, что мне ничего не надо было от них?.. - А куда ведет эта аллея?- спросила девушка, глядя вдаль. - Там будет спуск, а за ним морковное поле. А еще дальше березовый лес. Я люблю ходить туда. В июле там много грибов, а еще там растут жарки. - Это что, цветы? - Да. Их там много. Но я никогда не рву. - А грибы? - Что? - Грибы рвете? - Р-рву, то есть собираю. Грибы собирают, а не рвут. - И что вы с ними делаете? Я посмотрел внимательно ей в лицо, пытаясь понять, действительно ли это ее интересует. - Я их сушу,- ответил я, так ничего и не поняв. - Сушите?- воскликнула она.- Как это? - Ну как... Нанизываю грибы на тонкую прочную нить и подвешиваю в комнате. - Правда? Вы не шутите? Нет? - Нет, не шучу. А вы что, не знали, что грибы сушат? - Впервые слышу. Я пожал плечами, и мы двинулись дальше. - Ну а потом?- спросила девушка. - Что?- не понял я. - Что вы делаете с грибами после того, как высушите их? Я снова остановился. - Я их ем. - Едите? - Ем. - И что, это вкусно? - Вкусно и питательно. Я вас как-нибудь угощу. - Вы хотите угостить меня сушеными грибами? - Вареными,- поправил я.- Я варю из них суп. - Это интересно,- сказала она, испытующе глядя на меня.- Простите, а кем вы работаете? Я задержался с ответом на секунду, а потом легко произнес: - Я работаю в космофлоте, вожу пассажирские корабли к удаленным планетам солнечной системы. Мне хорошо было известно, какое впечатление оказывает на женщин подобное сообщение, но данный случай отличался от остальных. Девушка не раскрыла широко глаза и не выказала никаких иных признаков восхищения - она улыбнулась своей мягкой улыбкой и заключила: - Я могла бы догадаться. - Почему? - Ну кто еще, кроме выпускников летной академии, умеет готовить грибы? Вы, наверное, из любой травы сумеете себе еду приготовить? - Ну, не из любой,- проговорил я, незаметно оглядывая кусты вокруг себя,но вот в этом, например, лесу не пропаду. Нас действительно учили всяким таким штучкам, даже спецкурс был такой "Выживание в агрессивной среде". - Все дело в сложившихся привычках,- продолжил я, припоминая лекции двадцатилетней давности,- просто мы привыкли употреблять определенную пищу, а на самом деле любое органическое образование содержит в себе запас энергии. Даже эта трава способна утолить голод и поддержать силы. - Вы не пробовали? - Нет, не пробовал,- усмехнулся я. Между тем мы вышли на открытое место. Впереди раскинулось перепаханное поле, земля была выворочена толстыми пластами и жирно блестела на солнце. - Вы же говорили, что дальше будет морковное поле?- Девушка закрылась от яркого света рукой и смотрела на черную землю. - А это и есть морковное поле. Только морковку давно уже собрали - в конце августа. Вам надо было пораньше переехать в наш город. - Раньше я не могла,- сказала девушка и опустила руку.- Ну что, пойдем назад? Я посмотрел вдаль, на черное поле, похожее на штормовое море, когда поверхность его кипит и волны вздымаются и набрасываются друг на друга в слепой ярости, в жестокой и бесполезной борьбе, потом увидел прозрачный березовый лес на той стороне, в котором уже не было ни грибов, ни жарков и ни того восторженного звона, какой бывает в пору цветенья. - Пойдемте,- ответил я. Мы развернулись и пошли в обратную сторону, по хрустящему ковру из колючих рыжих иголок, мимо обуглившихся стволов деревьев, выстроившихся словно на параде, под оранжевыми и красными факелами, среди невесомого прозрачного воздуха, под синим небом и блистающим желтым диском, холодно пламенеющим среди невыразимого спокойствия, необъятности и синевы. И вдруг я почувствовал удивительное умиротворение. Мне подумалось, что ничто больше не важно и ничего мне не надо от жизни, и что можно быть вполне счастливым никуда не летая, не покоряя дальние миры и не рискуя ежесекундно жизнью, а находясь здесь, на Земле, гуляя по ее бескрайним просторам, слушая шелест ветра и ведя неторопливую беседу с незнакомой девушкой, нечаянно встретившейся на пути, которую, кажется, знал всю жизнь... В молчании мы прошли путь до города и остановились на развилке дорог. Мне нужно было сворачивать влево, а девушка уже сделала несколько шагов по дороге вверх. Мы смотрели друг на друга и не знали, что сказать. - Хотите, я вас провожу?- наконец проговорил я. - Нет, не надо. - А вы придете завтра в лес? - Не знаю, наверное... Я оглянулся и посмотрел назад. Озеро лежало спокойно в своем удобном ложе, поверхность его была удивительно ясной, и в ней отражались желтые и багряные деревья на том берегу, и синее небо, и облачка у самого горизонта... Все казалось пусто и безнадежно, как роскошный сад, навеки оставленный своими хозяевами. "Как странно!- подумал я.- Когда мы были там, все выглядело иначе". - До свидания,- сказала девушка и пошла вверх по дороге. - До свидания,- ответил я.- Приходите завтра! - Хорошо, я постараюсь... Я подождал, когда она скроется из вида, и направился домой.