Срок жизни

— Да, натворили. — Главный сборщик огорченно махнул рукой. — Поломка-то пустяковая. Стержень можно свести. Но ведь это нужно сделать с точностью до микрона, а у нас одно сборочное оборудование. Грузовой космолет поднимется сюда только через неделю. Значит, надо менять план сборки, чтоб время не уходило попусту.

— А зачем? — раздался вдруг спокойный голос. — Можно обойтись и без аппаратуры.

Рассмеялись только в той стороне диспетчерской, где сидела команда «Эллипса». Но и у главного выступление Барка Томсона не вызвало энтузиазма.

— Да ты понимаешь, что такое микрон? — проговорил он, досадливо поморщившись.

— Слышал вроде, — не унимался Барк. — А почему не попытать счастья? Не получится, тогда и сообщим на Землю.

Четыре часа Барк возился с центральным стержнем ревенира. В тесной секции сгрудились сборщики и часть команды «Эллипса». План Барка оказался прост: для предварительной установки стержня он использовал защитные планки, но окончательную установку проводил вручную. Он гладил стержень грубыми мозолистыми пальцами, проводил по его краям толстыми желтыми ногтями и, сопя, тихонько постукивал по гладкой металлической поверхности у разлома то ребром ладони, то мизинцем. Зрителям стержень ревенира казался неподвижным, зажатым защитными планками. Но Барк то и дело огорченно ахал, что-то бормотал, начинал снова гладить стержень и постукивать его с другой стороны. Все это множество раз повторялось и длилось утомительно долго. Наконец Барк застыл и только медленно кивнул головой. Один из сборщиков повернул рычаг фиксатора, и Барк устало опустил руки. Через минуту к участку разлома подвели измеритель. Стрелка поползла вверх и остановилась на делении 0,7 микрона — стержень ревенира был установлен точнее, чем полагалось по нормам!

Когда все разошлись по местам, в диспетчерскую ворвался космолетчик Родерик Дэвис, откинул щиток скафандра и подошел к командиру «Эллипса».

— Вот это работенка! — зарокотал он. — Ну и силен мужик. Без аппаратуры — и 0,7 микрона. Потеха! И чего таскать за собой тонны инструментов, когда одного Барка было бы достаточно.

— Да, руки у него отменные, — ответил командир, — просто удивительно.

— А это верно, — неожиданно спросил Дэвис, — что Зомер отказался лететь и одно место в команде свободно?

— Уж не собираешься ли ты на это место предложить Барка Томсона? спросил командир.

— А почему бы нет? — Дэвис усмехнулся. — Видишь ли, мне не хочется оставаться там и не вернуться на Землю из-за какой-нибудь глупой поломки. А они наверняка будут.

— Но ведь ты знаешь, по какому принципу комплектуются команды испытательных кораблей. Что твой Барк будет делать между редкими ремонтными работами?

— Пусть ничего не делает, — спокойно отпарировал Дэвис. — Мы все сделаем за него, но зато мы будем спокойны.

— Ты, как представитель «Джеральди», можешь брать в экипаж кого угодно, — сказал командир, — но я предпочел бы иметь в команде человека, умеющего работать не только руками, но и головой.

— Голов у тебя будет достаточно, а вот таких рук, к сожалению, нет. И ни один ученый не сможет сделать того, что сделал сегодня Барк. Принцип совмещения профессий! Он хорош для ближних трасс, когда по сигналу бедствия к кораблю могут ринуться десятки спасателей. А что будем делать мы, когда окажемся даже без связи с Землей?

Дэвис снова взглянул на командира.

— Никто из нас не умеет хорошо готовить. Но мы будем глотать и невкусную еду. Все мы хорошо знаем электронику. И если даже разобрать всю аппаратуру до последнего элемента, мы сумеем наладить и пустить в ход то, что нам понадобится. Но ведь корабль, кроме того, состоит из металла. А где металл, там должен обязательно быть работяга. Слесарь, токарь, механик — кто угодно. Пусть не ученый, но обязательно с такими руками, как у Барка. Одними учеными и космолетчиками не обойдешься.

— Ты мог бы придумать более веские аргументы. — Капитан внимательно поглядел на Дэвиса. — Почему ты непременно хочешь, чтобы Барк был в экипаже? Создается впечатление, что ты стараешься загладить какую-то вину перед ним.

— Какую вину? — вспыхнул Дэвис.

— Слышал я, еще много лет назад вас оказалось двое на последнее вакантное место в школу космолетчиков-испытателей. Но ведь Барк не прошел по многим показателям.

— Ну, если ты это знаешь… Барк считал, что у него незначительное отклонение от нормы. Он очень просил меня уйти. Забрать заявление. Я этого не сделал, хотя и мог бы. И Барк стал сборщиком. Понимаешь, наш полет последний шанс для него. Больше такого не будет.

Дэвис отошел к стойке и стал расстегивать скафандр. Он долго возился с застежками. Потом повернулся и хмуро сказал:

— Все это чепуха, капитан. Не это определяет мое решение. Барк нужен на корабле, и я готов нести за него полную ответственность.

— Поступай как знаешь, — ответил капитан, пожав плечами. — Наверно, для престижа вашей фирмы нужно, чтобы хоть один член экипажа был навязан капитану, которого прислала космическая ассоциация.

— Вот так я и попал на «Эллипс». — Барк откинулся на спинку стула. Хотел я на кораблях полетать, а когда увидел договор, понял: такое раз в жизни бывает. И согласился. Месяца два сидели на ближних трассах. Ну, а потом и отправились в путь. Тогда же все с ума посходили. Ста лет от первого полета в космос не прошло. Недавно только в околосолнечном пространстве болтались. А тут подавай сразу сверхдальние трассы. И все из-за новой технологии полета вашего ученого. Эти русские фамилии — язык поломаешь. Ну, а фирма чем хуже. И она испытания вела. Полет рассчитан был года на четыре. Но вышло все гораздо быстрее. Всего полгода летели.

Когда перешли на полет без ускорения и огляделись вокруг, радости было много. Получилось, что все рассчитано правильно. Ну, позаписали все эти новые звезды, всякие исследования провели и уже должны были идти в обратный путь. И в этот момент наткнулись на планету, чтоб ей ни дна, ни покрышки. Она нам все планы спутала.

После посадки на планету Дэвис утверждал, что прекрасно справился бы и один. Но когда на его дежурстве приборы сообщили, что луч неизвестно откуда взявшегося локатора ощупывает их корабль, он обрадовался, что командир сидел рядом и, так же как и сам Дэвис, изумленно таращил глаза на шкалу прибора.

— Что за чертовщина? — пробормотал командир. — Здесь не должно быть никаких космолетов поблизости.

Потом в течение нескольких минут они напряженно работали и, когда на модельной карте две тонкие линии сошлись далеко по курсу корабля и перечеркнули одну из планет небольшой звездной системы, командир побледнел, а у Дэвиса задрожали руки.

— Дать ответный сигнал? — спросил Дэвис.

— Ни в коем случае, — остановил его командир. — Включай только анализаторы и оптические наблюдатели. Не надо выдавать себя.

— Но ведь они все равно обнаружили нас.

— Вряд ли на таком расстоянии можно различить контур корабля. Скорее всего это локатор какой-нибудь метеоритной станции.

Некоторое время командир смотрел на приборы, потом включил сигнал аварийного вызова команды.

Они входили в рубку один за Другим и становились за креслами командира и Дэвиса. Может быть, так получилось потому, что первым появился Остин и сразу уставился на модельную карту. Он участвовал в сборке командной рубки, и ему ничего не надо было объяснять. Остин так и не отошел к столу, и остальные тоже застыли за спиной командира, сгрудившись тесной группой. Тонкие светлые ниточки дрожали в прозрачной глубине модельной карты, пересекаясь на светлом шарнире планеты.

Первым нарушил молчание Остин.

— Да, техника у них не надежная, — сказал он, продолжая изучать показания приборов.

— А может быть, важнее отметить, что это все же техника, пусть даже слабая. — От группы космонавтов отделился биолог Фаулер. — Ты всегда начинаешь с недостатков, Остин.

— А достоинства мне пока неизвестны. Да они меня сейчас и не интересуют.

— И все же Фаулер прав, — командир повернул кресло и оглядел собравшихся. — Для нас сейчас самое главное, что это техника, и она, к сожалению, сработала. В этом участке нет густых метеоритных потоков. Однако нас засекли на очень большом расстоянии. Одно наличие службы дальнего космического обнаружения уже говорит о многом.