Карнавал (сборник)

— Каждое сознание в чем-то нуждается. У тебя тоже есть потребности, которые мы могли бы удовлетворить. У нас еще мало опыта, но если ты будешь думать, мы поймем тебя и исполним любое желание.

Борис усмехнулся. Вот она — древняя мечта человека. Волшебная палочка, золотая рыбка, добрый джинн из бутылки. Загадай желание — исполню!

— И что же я должен думать?

— Ты уже думаешь. Думай что хочешь, мы всему рады, но больше всего любим сильные эмоции и яркие образы.

— Вы что, едите их, что ли?

— Можешь сказать и так, хотя это не связано с приемом пищи в твоем понимании.

— Ну, а если я захочу, например, оказаться сейчас дома, у теплой печки?

Борис сидел у огня и протягивал к нему руки. От одежды валил пар, и он с удовольствием ощущал, как клеточка за клеточкой отогревается его тело.

— Снимай, снимай скорее! — суетилась мать, доставая сухое белье.

— Что, пострел, набегался? — одобрительно прошамкал дед, щуря подслеповатые глаза.

— Набегался, дедунь…

— Да хватит вам его разговорами донимать. Не видите разве, мужик с добычей пришел. — Отец указал на корзину с грибами. — Замерз, поди. Давай-ка все к столу.

Борис переоделся во все сухое и, хрустнув замлевшими суставами, сел за стол.

— Ну-ну, — заерзал дед. — Рассказывай, где был, что видел?

— Да не торопи ты его, пусть поест.

— Был я в Зеленой Балке, — начал Борис, обжигаясь о горячую картошку, которую доставал из чугунка. — Собрал, значит, грибов, а тут дождь. Ну, думаю, влип, надо скорей на дорогу выбираться.

— Так, так, — закивал дед, повернувшись немного вбок, чтобы лучше слышать.

— Иду себе, иду. Дождь льет, я весь мокрый, и вдруг… Постойте! Борис застыл с картошиной в руке. — Я же сейчас там… Я же там должен быть!

Хлестал дождь. Лил и лил, и уже не верилось, что он вообще когда-нибудь кончится. Весь продрогший, Борис стоял в лесу и тупо смотрел прямо перед собой. Ощущение домашнего тепла еще оставалось, но Борис уже понял, что был мираж. Ни дома, ни горячей картошки, ни сухой одежды только лес и дождь.

— Так что же это? — прохрипел он, и губы его скривились. — Исполнение желаний?

— Ничего сверхъестественного и не могло быть, — возразил голос. Желание исполнилось, но лишь в твоем сознании. Попасть домой по-настоящему ты можешь самым обычным способом, как и всегда это делал. Но мы можем помочь. Ты будешь идти под дождем, а представлять, например, что вокруг прекрасная солнечная погода. Или что ты едешь в попутной машине. Как пожелаешь. Иллюзия будет настолько сильной, что организм воспримет ее как реальность.

— А вам-то что за польза? Вы и так можете питаться моими мыслями, не создавая мне при этом всяких там иллюзий.

Голос слегка хмыкнул. Точь-в-точь как Васька Круглов — сослуживец Бориса.

— Можем, конечно, но, создавая тебе различные ситуации, мы получаем взамен и более калорийное питание, как ты выразился. Например, сейчас ты был очень рад возвращению домой, теплу, встрече с родными. Это сильное впечатление. Вернувшись сюда, ты испытал восхитительное по своей мощи чувство разочарования.

— Вам все подходит?

— Да. Сейчас ты злишься, а нам подходит и это.

— Интересно.

— Ты сможешь находиться где захочешь и сколь угодно долго. Когда тебе надоест, пожелай чего-нибудь другого, и мы исполним. Ты будешь жить полноценной жизнью, испытывая всевозможные ощущения, и мы будем жить вместе с тобой.

Борис задумался. Вообще-то перспектива была довольно заманчивая. Смущало лишь постоянное присутствие этих голосов. "Какие-то эмоциональные паразиты", — подумал Борис и спросил:

— А если я захочу чего-нибудь такого, о чем имею весьма смутное представление? Ну, например, побывать там, где никогда не был?

— О любом месте, где ты захочешь побывать, у тебя будут хоть какие-нибудь представления. Сообразно им мы и создадим для тебя подходящую ситуацию. Но это только пока. Впоследствии мы будем исходить из опыта и знаний всех людей. Нас много, и мы только первая группа. Остальные ждут в пустоте, а когда мы их позовем, они придут. Сообща мы сможем исполнить любое желание.

— А когда вы позовете остальных? — осторожно спросил Борис, начиная подозревать, что здесь не все так гладко.

— Когда наберемся сил. Мы очень ослабли, пока двигались в пустоте, и еще не вполне освоили твое сознание. Потом. Ты пока думай, желай чего-нибудь. Чем сильнее будешь чувствовать, тем быстрее придут остальные.

— Да-а, — протянул Борис и неожиданно для самого себя сказал: — Хочу оказаться на Черном море.

Ослепительное солнце повисло над морем, рассылая во все стороны палящие лучи. Волны одна за другой набегали на песчаный берег и ласкали слух тихим монотонным шипением. Борис лежал на пляже, млея от жары и приятного чувства безделья.

— Борь, пульку распишем?

Борис поднял голову и с интересом взглянул на Ваську Круглова, который, присев на корточки, сосредоточенно тасовал колоду карт.

— И ты здесь? — спросил Борис, чувствуя, как его распирает от смеха. А где же все остальные?

— Ты что, перегрелся? — Васька захлопал белесыми ресницами. — Только что купаться пошли. Тебя же звали, а ты заладил одно и то же — холодно, холодно. Псих. Только что передавали, что температура воздуха тридцать два градуса.

— Ну-ну, я пошутил, — улыбнулся Борис. — Слушай, а что бы ты попросил, если б знал, что я могу исполнить любое твое желание?

— Хе, — хмыкнул Васька и отложил карты. — Чего бы я попросил? Ну… не знаю. Денег, наверное, а то мы тут поистратились на курорте.

— Денег, — прыснул Борис. — Ну, а если бы я мог исполнить любое количество твоих желаний?

— Любое? — Васька зажмурился, став похожим на кота, которому предстоит слопать целую банку сметаны. — Желал бы всего подряд. Да… А впрочем, надоело бы.

— Что надоело бы?

— Все. Знаешь, когда одно или два желания — это интересно, а когда любое количество, то рано или поздно все осточертеет. Да ну тебя, пойду лучше искупаюсь.

"Вот это да-а, — подумал Борис, глядя, как его друг бултыхается в воде. — А ведь он прав. Осточертеет. Никаких усилий не надо будет прилагать, только подумай — и имеешь все, что захочешь. Ни работать не надо, ни думать. Вернее, думать придется, но только о том, чего бы еще захотеть, чего испытать. Многие даже от пищи откажутся. А зачем? Пожелал, и ты уже сидишь за прекрасным столом со всевозможными яствами. Поел — и сыт, можно опять развлекаться. Чем же это все закончится? Деградацией? Вырождением?"

Борис сел, осмотрелся. Под ним было хорошо знакомое красное покрывало. Рядом, на песке, лежали шорты и белая тенниска. Тут и там валялись одежда, очки, мяч, ракетка для бадминтона, ласты — все настоящее.

"А с другой стороны, — продолжал рассуждать Борис, — взять, к примеру, моего деда. Жить ему осталось всего ничего, а ведь, наверное, не отказался бы пройти свои молодые годы с самого начала. А мать с отцом? Ни разу не выезжали дальше районного центра. Им бы на море побывать, по городам поездить. А другие люди? Так что же получается — всеобщее счастье?"

Борис откинулся на песок и закрыл глаза.

"Интересно, — думал он, — откуда прибыли эти голоса? Говорят, долго летели в пустоте, а раньше? Где они набрались сил для этого полета, уж не на похожей ли планете?"

Борис резко вскочил, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Ну, конечно! Он явственно видел толпы отрешенных людей, бесцельно шатающихся по запущенным городам среди куч гниющих отбросов. Безумные глаза, идиотские улыбки, многие уже не могут двигаться и лежат где попало, невнятно бормоча последние желания. Изобилие! Благоденствие! Те, кто дошел до крайней точки, превратились в тупых животных, лишь внешне напоминая еще людей… Вот оно что! Пусть это были не люди, а какие-то другие разумные существа, но именно так оно и было. А когда "питание" иссякло, голоса двинулись дальше. В долгий, долгий полет на поиски новой пищи.