Елизаветинская Россия (СИ)

На выходе из дома Виктор протянул Лизе пистолет в кобуре. Сам он щеголял двумя стволами, пристёгнутыми на манер мексиканских вакерос. Оружие открыто носили многие граждане, но в рядах 'Чёртовой Бабушки' это была привилегия лейтенантов.

Глава третья. Очевидные преграды.

Сквозь толщу времён кажется, что Россия всегда занимала то высокое положение, которое было уготовано нашей стране судьбой, но это не так. Внезапное возвышение России привело к резкому озлоблению Европы при Петре Первом. Возлюбленный сын фортуны пытался заручиться дружбой Англии и Франции, но обе державы ответили России подлыми интригами и подкупом сановников. Не оставалась в стороне и Священная Римская империя германской нации. Австрия желала затыкать русским пушечным мясом все провалы собственной политики, расплачиваясь лишь обещаниями единого фронта против турок. Даже крошечная Пруссия пыталась дирижировать российской политикой.

После Петра мощь России оказалась подорвана долгими годами правления корыстных и продажных фаворитов вместе с целой сворой прихлебателей и паразитов со звучными именами и титулами, но без гроша в кармане. Россия лежала между молотом, наковальней и крепкими щипцами. Вырваться из клубка чужих интересов было важнейшей задачей государства. Прорубив окно в Европу, наша родина оказалась совершенно не готова к тому, что окно это выходит на задний двор, откуда невозможно решить никаких внутренних проблем. Собственно, из-за полнейшего развала хозяйства это окно и рубилось, но надежды на обогащение оказались ложными: Европа ждала от России денег и услуг, а не участия в жизни европейского дома. Только благодаря сложнейшей политике Алексея Разумовского империя смогла вырваться из политических и экономических тисков.

Переворот 1741-го года был затеян французским послом маркизом Шетарди. Именно на него работал Лесток, именно он дал Елизавете деньги на подкуп гвардии. Интересы Франции требовали того, чтобы вице-канцлер Российской Империи Остерман лишился своего поста, а Россия вместо союза с Англией и Австрией выбрала Францию. Союз этот таил для России сплошные неприятности: Франция же более сотни лет придерживалась протурецких воззрений и союзничала со Швецией, требовавшей возвращения захваченных Петром Первым земель. С другой стороны, торговля с Англией приносила выгоду прежде всего ей, а Священная Римская Империя очень странно относилась к своим союзническим обязательствам.

До повторного переворота на приёмах доходило до того, что первый поклон отдавался императрице, а второй французскому послу. Появление Алексея Разумовского, как официальной фигуры спутало все планы сторон. Первый переворот освободил дорогу Бестужеву, другому знатнейшему проходимцу российской истории. Избранный Бироном в качестве противовеса графу Остерману, Бестужев изначально был настроен весьма профранцузски. Доподлинно неизвестно, что заставило его переметнуться: истинные ли интересы России, или же крупная взятка. Из найденной переписки Бестужева следовало, что он собирался изображать лояльность к галломанской линии Елизаветы, постепенно склоняя её к союзу с Австрией.

Второй переворот сломал все российские пасьянсы. И Лесток, и Шетарди, и Бестужев впали в немилость в один момент. Особую роль в их падении сыграл известный интриган Людвиг Вильгельм Гессен-Гомбургский, ревностно служивший Елизавете Петровне. Мастер доносительства сослужил России столь великую службу, что благодарные потомки должны закрыть глаза на его вздорный характер и чёрные дела. Избегая прямых конфликтов и придерживаясь косвенного союзничества с Австрией, Россия сохранила себя от прямых обязательств и выгадывала от европейских противоречий. Елизавета Петровна закрывала глаза на прямые попытки подкупа высших сановников, сказав прямо: 'Всё на благо государства.' Чиновники брали щедрые подарки, изображали бурную деятельность и ничего не делали. Этот период в иностранной историографии обозначился, как 'русский флюгер'. Но за этой переменчивостью скрывалось нечто совершенно иное.

Россия не желала быть договаривающейся стороной. Убедившись в том, что договоры с Европой не стоят и бумаги на которой они написаны, Государи Российские выбрали путь всестороннего внутреннего укрепления державы и истинных российских союзников. Среди союзников значилась Польша и Персия. Враг моего врага - мой друг. И Турция, и набиравшая силу Пруссия были истинными врагами не только России, но и её союзников. Третьим союзником была крошечная Гольштиния, ставшая под руководством Карла Петра Ульриха Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского настоящей костью в горле европейских интересов.

Россия осваивала новые земли и строила заводы. В первые же годы нового царствования Россия твёрдо выбрала меркантилизм петровского образца за идеал хозяйствования, и не отказывается от него уже третью сотню лет. Менялись эпохи, богатели и нищали страны, а в России действовали несколько простых правил: больше вывозить, чем ввозить, запрещать вывоз денег из страны. Исписаны тысячи трудов, доказывающих ошибочность идей меркантилистов, но для России с её удалённостью и огромными размерами именно меркантилизм стал идеальной формой экономики.

Для Англии промышленную революцию начали прядильные станки, а для России - чугунное литьё. Чудовищное по меркам восемнадцатого века количество чугуна, производившееся Россией, рассасывалось по стране. Менее чем за десятилетие российская артиллерия обрела такую мощь, с которой не могла равняться ни одна держава. Чугунное литьё вооружило не только артиллерию. Десятки заводов проложили у себя чугунные рельсы. Вслед за заводами проложили чугунные рельсы и города: в Петербурге и в Москве была устроена конка.

Переломным моментом в российской металлургии стало освоение выжигательного, или как его зовут в странах запада, пудлингового процесса. Дешёвый российский чугун превратился в куда более ценное железо. Одновременно с этим талантливые русские механики вступили в 'паровую гонку', соревнуясь с выдающимися европейскими умами в деле совершенствования паровых машин. Здесь также нельзя не отметить заслугу правящей четы. Развитие металлургии потребовало большого количества образованных людей, и правители щедро выделили деньги из казны на создание российской системы образования. Всего через два десятилетия это принесло свои плоды.

Но ни одно доброе дело не останется безнаказанным. Устрашившись российской мощи, Европа стала готовить военные способы решения 'восточного вопроса'.

Глава четвёртая.

Истинные цвета.

Лиза и Виктор шли дворами. На центральных улицах они могли нарваться на какого-нибудь рьяного блюстителя устава, и вся их авантюра тогда закончилась бы.

- А ты не боишься 'истинных демократов'? - спросил Виктор.

Лиза хихикнула, и голосовой модуль шлема изменил смех на подобающий байкеру. Истинные демократы были страшилкой для всех монархистов, но только в столице знали истинную их роль. Принцесса решила поделиться небольшой семейной тайной:

- Витя, все политические противники правящего дома регулярно получают средства из тайного бюджета. Как думаешь, зачем?

- Чтобы всегда иметь возможность скомпрометировать их, или провести в лидеры своего человека? - предположил Виктор.

Елизавета похлопала его по плечу:

- Молодец, почти правильно, и в корне неверно.

Тут уже настал черёд Ершова задуматься. Зачем государыне Елизавете Второй финансировать радикальных экологов, или сторонников приватизации государственной собственности?

- Не догадался? Расскажу тебе одно из семейных преданий. Мой прадедушка был заядлым игроманом. Он просаживал в рулетку огромные деньги ровно до одного момента. Как-то раз он попросил математика Скобельского посмотреть его схему для игры на рулетке. Скобельский сидел над ней два часа, и отсоветовал прадеду играть.

Он спросил: 'Государь, зачем Вам играть?'

И тот ответил просто и честно: 'Чтобы выигрывать!'