Паутина Циолковского, или Первая одиссея Мира

- Какова протяженность объекта? Его форма? - поинтересовался Шестун.

- К сожалению, сканер не может определить его форму и протяженность. Согласно его показаниям протяженность превышает расстояние в двадцать миллиардов световых лет. Это, естественно, абсолютно не соответствует действительности, но, видимо, объект значительно преломляет идущие к нам потоки гравитонов и создает наблюдаемую нами иллюзию.

- Спасибо, Клод, - поблагодарил Андрей. - "Де Голль" отправляется на орбиту вокруг Витязя Б. Затем изучает при помощи зондов и шлюпок планеты-гиганты. "Мир" и "Филадельфия" параллельными курсами идут к объекту. Через час должны быть готовы к бою бикронные установки. В случае регистрации резкого изменения свойств среды включаем аварийный бикронный реверс. Пойдем вперед в пределах прямой видимости, не дальше, чем в пятистах метрах друг от друга. В случае атаки, если это все же чужак, "Мир" обходит объект сзади, а "Филадельфия" атакует в лоб. Но, скорее всего, это не корабль.

- А если это дыра? - хмыкнул Хоккинс. - Мы не сможем вырваться.

- Это не дыра. Во всяком случае гравитационное поле, несмотря на его значительную деформацию, по силе почти не отличается от гравитационного поля окружающего Космоса, - пояснил Мюррей.

- Но объект необычный. Вы сами сказали, что далеко не всем параметрам гравитационного поля можно доверять. Вдруг это и в самом деле дыра? поддержал своего командира Александров.

- Даже если у нас не совсем верная информация, мы проверим ее, когда непосредственно подойдем к объекту. Титановые пружины - старый, но испытанный метод. Как только мощность гравитационного поля возрастет до опасных значений, они сработают! - заверил компьютерщик.

- Совещание окончено. Лавуазье и Кретьену остаться, остальные свободны - действуем согласно моих установок, - Шестун встал, всем своим видом демонстрируя, что дискуссии закончены.

Когда все вышли, он принялся инструктировать экипаж "Де Голля" о порядке действий при непосредственном изучении двойной системы Витязь А Витязь Б.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ФАТА МОРГАНА

(В ПЛЕНУ МИРАЖЕЙ)

Медный океан. Объект потерян? Хоккинс отвечает с задержкой. Мир отражений. Потеря связи с "Филадельфией". Зримая бесконечность. Волнение экипажа. "Поставить оптические фильтры!" Край Вселенной? "Мир" в одиночестве.

- Когда мы непосредственно соприкасаемся с веществом Паутины? - спросил у сидящего рядом Мюррея Шестун.

Командир флотилии чувствовал какое-то непонятное внутреннее беспокойство и это ему не нравилось.

- Мы уже соприкоснулись. По сути, мы вошли в ее пограничные слои, своеобразную корону туманности. В общем-то, мы уже внутри, но основная плотность начнется через пятнадцать минут полета.

- Плотность вещества за бортом? - четко спросил Шестун.

- 0,2 гсм3, - ответил Мюррей.

- Сбросить скорость вдвое, - приказал командир и вывел на дисплей анализ химического состава короны туманности.

"Суспензия. 30% - СuО, 15% - Сu, 50% - Н2, 5% - Не. Плотность возрастает. Текущая плотность - 0,4 гсм3." - компьютер бесстрастно вывел на экран ответ на вопрос командира.

- Медь. Целый медный океан. Паутина Циолковского состоит из меди! возбужденно вскрикнул Шестун.

Мюррей с удивлением посмотрел на экран:

- Да?! В самом деле! Может анализ...

Венерианин никогда еще не только не видел ничего подобного, но даже отдаленно не слышал о том, что такое может быть.

- Это медь! Самая настоящая медь! Это тебе, Клод, не учебник по изотропии Вселенной. Каждый конкретный уголок совсем не изотропный. В этом и есть величие Творца и наша профессия. Никогда не знаешь, с чем предстоит встретиться. Не исключено, что объект - медный астероид. К тому же это не просто медь - это медная пыль. Именно поэтому она прозрачная для излучения оптического диапазона. А со стороны Паутина кажется темной потому, что оксид меди поглощает почти все излучения, иначе, если была бы одна медь, все пространство вокруг Витязей отдавало бы краснотой, - пояснил венерианину восторженный командир.

Не дав компьютерщику опомниться, Шестун попросил сидевшего по другую сторону Косовского:

- Включи обзор.

Старший вахтенный офицер убрал с экрана оптическую защиту и в рубку хлынул поток красного и зеленоватого света.

Вокруг корабля была пустота, образованная его сигарообразным магнитным полем, вне которой на расстоянии каких-нибудь двухсот метров клубились красно-зеленые языки бесчисленных медных песчинок. Чуть дальше, нисколько не теряясь за этим калейдоскопом, параллельным курсом шла "Филадельфия", тоже образовавшая вокруг себя сигарообразную пустоту.

- Включи обзор для членов экипажа и лабораторий - пускай полюбуются. Когда еще увидят такое?! - приказал Косовскому командир.

"Плотность максимальная - 0,6 гсм3. До объекта - 10000м. Время подлета - 12 минут. Все параметры среды в пределах нормы", - сообщил компьютер.

- Сбросить скорость вдвое! - вновь приказал Шестун и впился глазами в экран, словно он мог увидеть то, что ожидало их впереди, лучше, чем десятки приборов.

"Филадельфия" синхронно сбросила скорость и подошла к "Миру" ближе. Сквозь медный туман можно было даже различить изумрудные комбинезоны Хоккинса и Александрова, находившихся в рубке управления.

Прошло пять минут. Еще десять. Ничего не происходило. Шестун нервно запросил компьютер. "Плотность прежняя - 0,6 гсм3. Объем отсутствует. Время подлета - не установлено. Все параметры среды в пределах нормы", - сообщил компьютер.

- Мы потеряли объект! - удивленно присвистнул Шестун.

- Запросите показания с "Филадельфии", - посоветовал Косовский.

Но командир и сам уже вызывал Хоккинса. Для экономии времени обошлись радиосвязью.

- Я потерял объект. Сообщи данные своего сканера, - попросил Шестун Хоккинса.

Немного помолчав, Хоккинс сообщил то же самое, что и так горело на экране перед глазами Шестуна.

- Как думаешь, Джим - мы потеряли объект? - спросил командир флотилии.

После некоторой паузы Хоккинс возразил:

- Не уверен, что он вообще был. Мираж, оптическая линза. С таким явлением мы встречались в районе Арктура. Тогда тоже ждали встречи с дырой, а ее не оказалось.

- Хорошо. Все равно пойдем вперед. Маяк - Витязь А! - скомандовал Шестун.

Некоторое время все шло так же, как и прежде. Но при очередном сеансе радиосвязи Хоккинс ответил еще медленнее, чем прежде и Шестун решил, что командир "Филадельфии" нервничает больше, чем следует и уже хотел было его подбодрить, но, взглянув в сторону соседнего корабля, едва не лишился дара речи. Прямо напротив "Мира" горели сигнальные огни "Филадельфии", которая казалась застывшей. Шестун мог различить мельчайшие детали на корпусе корабля и даже тончайшую паутину бикронного радара. Но сразу же за "Филадельфией", словно в гигантском кривом зеркале, закрывая все видимое пространство, друг за другом располагались изображения кораблей причудливые, вытянутые и искаженные до неузнаваемости. Каждое более дальнее изображение было гораздо больше и искривленнее предыдущего и, казалось, что вся туманность заполнена калейдоскопом отражений "Филадельфии".

- Точно Фата Моргана - на Венере часто бывают такие миражи, - прошептал Мюррей.

- Проверить показания приборов! - приказал овладевший собой Шестун.

Командиру казалось, что сердце вот-вот вырвется у него из груди или же разорвется от волнения - он никогда не видел ничего подобного. Сделав себе инъекцию ЛМД, командир почувствовал себя увереннее. Инъекция была вредна для здоровья, но просто необходима в кризисных ситуациях, когда события начинают выходить из-под контроля и нужно уподобиться машине и даже превзойти ее в хладнокровии, чтобы принять четкие и верные решения. А то, что ситуация начинает выходить из-под контроля в буквальном смысле, было уже видно невооруженным взглядом.

Поэтому сообщение Косовского о том, что утеряна связь с "Филадельфией", вовсе не застало Шестуна врасплох, словно внутренне он ожидал чего-нибудь подобного.