Тпру, бактерия!

— А зря вы ждёте. Нарушения редко бывают.

Преподаватель отозвался уклончиво. Он твёрдо нацелился, если возможно, обогатить парапсихологию. Потому снова завёл беседу об ощущениях, о том, случаются ли с Вохриковым необычные события вне службы. На последнее офицер ответил, что случаются. Например, однажды ему приснился утюг, и точно, наутро он выиграл три рубля по лотерее.

Телефон коротко звякнул. Командир отряда схватил трубку. Оттуда понёсся пронзительный непрерывный гудок.

— Вы снимайте после второго звонка, — посоветовал преподаватель. — А то не успевает соединиться.

— Ладно, перезвонют.

Однако Вохриков не стал дожидаться, пока «перезвонют». Он полез из-за стола.

— Вот что, посты мне надо обойти.

— Я с вами!

— Воспрещается. — Командир вышел и коридор и крикнул: — Спусковой, Крючков! Телефон слушайте.

Колба-Воблов нерешительно двинулся за ним. Вохриков толкнул ещё одну дверь, на улицу… Вдруг он отшатнулся и застыл на пороге. Преподаватель глянул через его плечо во тьму… и ахнул. В полосе света, упавшей от двери, кружились большие снежинки.

В июле!

— Мать честная, Иисусе Христе! — бестолково помолился офицер охраны. Но тут же оправился: эка невидаль — снег. Тем более что природа не входит в число охраняемых объектов. Он поглубже нахлобучил фуражку, отчего уши оттопырились, словно насторожились, и шагнул в ночь.

Преподаватель незаметно проскользнул следом.

Вохриков сразу взял быстрый темп. Колба-Воблов отстал и держался поближе к стенам и кустам. Туфлями он разъезжался по слякоти. Стоял жестокий холод.

Так они пробежали мимо длинного чёрного склада, потом по аллее мимо парогенераторного цеха, откуда доносились всхлипывания, вероятно, помпы. Впереди был сквер, скудно озаряемый качавшейся на столбе лампочкой.

Вдруг в снегопаде под фонарём показалось цветастое платье.

Командир свернул в заросли акаций и пропал. Преподаватель поколебался: спрятаться или встретить женщину, которая напоминала Дисплей. Наконец он сунулся в кусты, его осыпало мокрыми хлопьями с веток.

Женщина приблизилась, это была Дисплей. Она перескочила через цветочную грядку, что тянулась вдоль асфальтированной дорожки, и устремилась напрямик по стройплощадке к цеху-автомату. Снова появился Вохриков, он крадучись последовал за ней. Замёрзший и торжествующий («Вот она, телепатия!») Колба-Воблов тоже вылез из кустов и затопал по цветам.

Послышалось удивлённое восклицание начальницы. Из окон цеха то и дело косо вверх взлетали призрачные лучи злектросварки. Беспорядочно шумели станки.

Дисплей обогнула здание и взбежала по ступеням в вычислительный центр. Там тотчас же вспыхнул свет.

Голова Вохрикова в фуражке, с оттопыренными ушами, поднялась из черноты в квадрат окна. Командир отряда заглядывал в помещение.

Преподаватель во мраке полез по какой-то горке, под ногами покатилось и застучало, это оказались тонкие трубы, одна из них с оглушительным плеском свалилась в канаву, для неё же, наверно, и вырытую… Колба-Воблов замер. «А, всё равно теперь», — решил он. Выпрямился и смело зашагал к дверям центра.

Когда он вошёл в зал ЭВМ, начальницы там уже не было. На панели машины торопливо перестреливались разноцветные огоньки. Колба-Воблов постоял, недоумённо оглядываясь. За стеклянной стеной что-то взвыло и заскрежетало, он, вздрогнув, обернулся туда. Это в дальнем конце сборочного конвейера переставали двигаться какие-то железки, инструменты. Преподаватель, заинтересовавшись, направился к ним.

Дисплей между тем была в маленькой комнатке, где находились распределительные щиты. Едва обнаружив, что ЭВМ включена, начальница бросилась сюда. Дверь щитовой была взломана, рубильники, недавно лично Дисплей поставленные в нерабочее положение, перекинуты вверх. Она стала один за другим дёргать их на себя, выключая и ЭВМ, и весь цех.

Затем она, пошатываясь, вышла из электрощитовой и хотела было присесть, чтобы собраться с мыслями. Но тут заметила в цехе Колбу-Воблова.

Вот кто натворил всё! Конечно — иначе зачем он здесь среди ночи?! На заводе в этот час только два специалиста по электронике: она да он.

Начальница свирепо выскочила в цех.

Преподаватель в это время озадаченно взирал на непонятный предмет, имевший вид каравая метров трёх в поперечнике. Очевидно, он был произведён автоматами.

Услышав стук каблуков, Колба-Воблов оглянулся и невольно отступил: так разъярённо летела на него начальница!

— Вы ответите! — закричала она.

Он почувствовал себя в чём-то виноватым. Это отразилось на его лице и подкрепило заблуждение начальницы.

— Что это такое? — продолжала она ещё громче, указывая на «каравай».

Испуганный преподаватель повернулся и послушно подошёл к предмету, собираясь потрогать его и установить, что же это такое.

Неожиданно предмет колыхнулся. На нём сбоку вспучилась опухоль, стремительно выросла в щупальце или в псевдоподию, как у амёбы, обхватила исследователя и дёрнула к себе. Он повалился на коричневую поверхность, растопыренные руки утонули в ней, потом и голова, плечи… всё исчезло внутри существа.

Только ноги ещё торчали снаружи. Чудовище поползло прочь, выпуская впереди себя толстую ложноножку и перетекая в неё. Оно докатилось до ворот цеха, налегло на них… Громадная щеколда, на которую были заперты ворота, согнулась и отскочила, створки разлетелись в стороны, из-за них пахнуло холодом, и существо прыгнуло в ночь.

Ошеломлённая Дисплей только минуту спустя кинулась на улицу. Чудище уже пропало.

Женщина постояла под редеющим снегопадом и промокла. Становилось теплее. Слышалось журчание.

Она медленно вернулась в цех, добрела до вычислительного центра…

Вдруг она сообразила, что можно же потребовать объяснений у ЭВМ! Дисплей включила её и задала вопрос: что произведено в цехе?

Ответ она перевела как «бактерия».

Руководствуясь страшным наитием, она спросила, чем эта бактерия питается.

«Органикой».

Судьба Колбы-Воблова не вызывала сомнений. Видимо, в чём-то он ошибся при своём эксперименте. Так безбоязненно приблизился к зверю…

Начальница с потухшим взором сидела у пульта, когда вошёл Вохриков. Он ничего не знал, поскольку так и простоял под окном. Он решил, что пора задерживать нарушительницу пропускного режима, и торжественно простукал к ней сапогами.

— Добрый вечер, — сказал он, гордясь своим всеведением.

Точнее было бы приветствие вроде «Спокойной ночи». Но Дисплей всё равно не ответила.

— Через какую проходную вы шли? — осведомился он, ничуть не огорчённый её молчанием.

Она безразлично посмотрела на него и как бы с усилием вспомнила, что это за явление действительности.

— У меня дневной пропуск, — проговорила она. — Через проходную меня не пустили бы.

— Так что же — через забор надо лазить? Ай-я-яй… Несолидно.

Тут она и сообщила ему о гибели преподавателя.

Потрясённый Вохриков сел на кипу архивных бумаг. Охрану обвинят: недосмотрела, что цех работал. А командир — соучастник, у него сидел посторонний…

— Да! — вскинулась Дисплей. — Это существо может напасть на других людей. У охраны оружие, надо найти зверя и расстрелять.

Офицер вскочил и бросился к телефону искупать вину. Торопясь и не попадая пальцем в диск, он набрал номер.

— А мы вас ищем! — закричали ему в ухо. — Это я, Старушкина.

Дослушав, что ему сказали, командир осторожно повесил трубку и произнес безнадёжно:

— Ворота сломали. Ваш зверь, наверно…

В это время преподаватель нёсся по городу. В неудобной позе почти вверх ногами он побарахтался, вывернулся… и теперь полулежал в углублении на спине чудовища. Вокруг Колбы-Воблова вырос прозрачный колпак.