Осколки космоса (сборник)

– Хм… – По внешнему виду станции Говард приблизительно оценил уровень технологии ее создания, потом глянул на планету и с сожалением покачал головой. – Нет, не выйдет.

– Ладно, – произнес Флеминг, – по крайней мере, у нас первые права на торговлю.

Он снова выглянул в иллюминатор и схватил Говарда за руку:

– Посмотри-ка на станцию!

На серой металлической сфере одна за другой замигали яркие вспышки.

– Что, по-твоему, это означает? – спросил Флеминг.

– Понятия не имею, – отозвался Говард. – И вряд ли мы с тобой это узнаем. С таким же успехом ты можешь прямо садиться на планету – если никто, конечно, не попытается тебя остановить.

Флеминг кивнул и переключил пульт управления в ручной режим. В течение нескольких секунд Говард с интересом наблюдал за ним.

На панели управления располагалось множество шкал, переключателей и измерителей, сделанных из металла, пластика и кварца, а по другую сторону пульта находился Флеминг – из плоти, крови и костей. Казалось невозможным, что между ними может существовать какое-то родство, за исключением, может, самого поверхностного и незначительного. Однако Флеминг как бы слился с пультом управления в единое целое: его глаза сканировали шкалы с механической точностью, пальцы стали продолжением переключателей, и казалось, что металл под его руками делается податливым и подчиняется любому его желанию. Кварцевые шкалы мерцали красным светом, и глаза Флеминга тоже приобрели красноватый оттенок, причем явно не совсем за счет отражения света шкал.

Как только корабль вышел на спираль тормозной орбиты, Говард уютно расположился на камбузе. Он прикинул расходы на питание и топливо плюс амортизационный износ корабля, затем для надежности увеличил полученный результат на треть и занес итоговую сумму в приходно-расходную книгу. Мало ли что, а вдруг в дальнейшем пригодится для расчета подоходного налога.

Они совершили посадку на окраине города и стали поджидать местных представителей таможенной службы. Никто не приходил. Они провели стандартный набор анализов проб воздуха на химический состав и содержание микроорганизмов и продолжали ждать. Но и тогда никто не появился. Прождав полдня, Флеминг раздраил люк, и они с Говардом отправились в город.

Первые скелеты, валявшиеся на разбитой бетонной дороге, привели их в замешательство. Это выглядело так неопрятно. Какой же цивилизованный народ оставляет скелеты на дорогах? Почему их никто не убрал?

Однако население города состояло из одних скелетов – тысяч, миллионов скелетов, заполнивших разрушенные театры, валявшихся в переходах пыльных магазинов, разбросанных вдоль изрешеченных пулями улиц.

– Должно быть, шла война, – заметил Флеминг весело.

В центре города напарники обнаружили смотровой плац, где прямо на траве лежали скелеты в форме. Трибуны были завалены скелетами чиновников, офицеров, жен и родителей. А за трибунами лежали скелеты детей, пробравшихся поглазеть на зрелище.

– Точно, война, – кивнув, заявил Флеминг. – Эти проиграли.

– Очевидно, – согласился Говард. – А кто выиграл?

– Что?

– Где же победители?

В этот момент над их головами пролетела космическая станция, отбросив тень на безмолвные шеренги скелетов. Оба человека с тревогой проводили ее взглядом.

– Полагаешь, погибли все? – с надеждой спросил Флеминг.

– Думаю, нам и следует это выяснить.

Они направились к своему кораблю. Явно в приподнятом настроении, Флеминг начал насвистывать и ногами отпихивать с дороги кучки костей.

– Мы нашли клад, – улыбаясь Говарду, проговорил он.

– Пока еще нет, – поосторожничал тот. – Еще могут остаться уцелевшие… – Но, перехватив взгляд Флеминга, тоже улыбнулся. – Вот уж воистину удачная поездка.

Облет планеты не занял много времени. Зелено-голубой шар оказался разрушенной могилой. На каждом континенте небольшие города населяли десятки тысяч костей их прежних обитателей, каждый крупный город – миллионы. Горы и равнины были усеяны скелетами. Скелеты везде – и в озерах, и в лесах, и в джунглях.

– Какой беспорядок! – завершая облет планеты, заметил Флеминг. – Как считаешь, сколько же их здесь жило?

– Примерно девять миллиардов плюс-минус миллиард, – ответил Говард.

– И что же, по-твоему, произошло?

Говард невесело улыбнулся:

– Существует три классических способа массового самоуничтожения. Первый – заражение атмосферы ядовитыми газами; второй, близкий к первому, – радиоактивное заражение, вдобавок уничтожающее и растительную жизнь; и наконец, лабораторные штаммы бактерий, созданные исключительно с целью массового поражения. Если они выйдут из-под контроля, то могут уничтожить всех на планете.

– Считаешь, здесь произошло именно последнее? – с живым интересом спросил Флеминг.

– Да, – подтвердил Говард и, потерев рукой яблоко, откусил от него здоровый кусок. – Я, конечно, не патолог, но отметины на костях…

– Бактерии? – Флеминг невольно закашлялся. – А ты не думаешь…

– Ты бы уже умер, если бы они до сих пор проявляли активность. Судя по эрозии костей, это случилось несколько столетий назад. Бактерии тоже погибли, на счастье человеку, выступающему для них в качестве носителя.

Флеминг выразительно тряхнул головой.

– Прямо как по заказу! Жаль, конечно, людей – военные там судьбы и все такое прочее… но планета действительно наша! – Он окинул взглядом простирающиеся под ними зеленые поля. – Как мы ее назовем, Говард?

Говард посмотрел на поля и дикие заросшие пастбища, окаймлявшие бетонные дороги.

– Мы можем назвать ее «Второй Рай», – предложил он. – Для фермеров она станет настоящей небесной благодатью.

– Второй Рай! Здорово! – согласился Флеминг. – Считаю, нам следует нанять бригаду для уборки скелетов. А то уж больно странно все это выглядит.

– Мы наймем ее после…

Над ними снова пролетела космическая станция.

– Огни! – воскликнул вдруг Говард.

– Огни? – Флеминг уставился на удаляющуюся сферу.

– Когда мы подлетели. Помнишь? Вспышки света?

– Верно, – припомнил Флеминг. – Ты полагаешь, на станции кто-то есть?

– Мы должны это выяснить немедленно, – мрачно произнес Говард и откусил от яблока еще раз, когда Флеминг развернул корабль.

Подлетев к космической станции, первое, что они увидели, был другой космический корабль, прицепившийся к полированной металлической поверхности сферы как паук к паутине. В небольшом – раза в три меньше их собственного – корабле один из люков оказался приоткрытым.

Одетые в скафандры и шлемы напарники остановились у приоткрытого люка. Промерив рукой вход, Флеминг распахнул люк настежь. Оба с любопытством направили лучи своих фонариков внутрь, пригляделись – и резко отпрянули. Однако Говард почти сразу подошел снова, а Флеминг полез внутрь чужого корабля.

Там находилось человеческое тело, наполовину выпавшее из кресла пилота и навечно застывшее в таком неустойчивом положении. На лице пилота оставалось достаточно плоти, запечатлевшей выражение предсмертной агонии, однако все лицо было испещрено следами какой-то болезни, проевшей кожу до костей.

На корме корабля громоздились штабеля деревянных ящиков. Флеминг оторвал крышку одного из них и направил внутрь луч фонарика.

– Продукты, – заключил Говард.

– Должно быть, пытался спрятаться на станции, – предположил Флеминг.

– Похоже на то. Однако ему не удалось.

Они покидали корабль с чувством отвращения. Скелеты не производили такого впечатления, они существовали самостоятельно, замкнутыми друг на друга. Но этот труп представлял собой слишком выразительную смерть.

– Так кто же зажег огни? – поинтересовался Флеминг, снова оказавшись на поверхности станции.

– А может, они работают в автоматическом режиме? – с сомнением предположил Говард. – Тогда необязательно, что там кто-то уцелел.

Они прошлись по поверхности станции и обнаружили вход.

– Зайдем? – предложил Флеминг.