Дом на краю прошлого

Джосс кивнула. В голове у нее гудело.

– Так много всего, сразу и не охватишь, – слабо улыбнувшись, призналась Джосс. – Просто завораживает. Мне больше всего нравится связь с королем Эдуардом Четвертым. Уж раз моя книга посвящена войне Алой и Белой розы, я вполне могу добыть много сведений непосредственно здесь. – Она покачала головой. На секунду она задумалась, а не слышит ли и Дэвид то странное эхо, которое, казалось, наполнило каждую щель в доме.

14

Из кухни доносились обиженные вопли Тома. Он орал и дергал Лин за длинную клетчатую юбку.

– На ручки!

Лин не обращала на него внимания, ребенок топнул ногой и заголосил еще громче.

Джосс нахмурилась. Она занималась стиркой и с охапкой грязного белья вошла в кухню, где Лин разговаривала по телефону.

Том вопил все громче.

Лин раздраженно отвернулась от него, закрыв свободное ухо ладонью.

– Послушай, я могу приехать в любое время, – говорила она в трубку, – ты же знаешь. Я бы хотела приехать. – Лин не слишком ласково подтолкнула Тома к игрушкам, и его крик усилился вдвое.

Джосс бросила белье на пол перед стиральной машиной и, подойдя к Тому, опустилась на корточки и прижала мальчика к себе.

– Оставь тетю Лин в покое, видишь, она говорит по телефону. – Она подняла глаза на Лин. – Ты с мамой? – шепотом спросила она.

Лин кивнула.

– Как она? Могу я с ней поговорить?

Но Лин уже повесила трубку.

– У нее все хорошо.

– Неправда! Я хотела с ней поговорить.

– Тогда перезвони, – огрызнулась Лин. – Том устроил такой шум, что я саму себя не слышала.

Джосс покачала головой.

– Ты же знаешь, он не любит, когда ты говоришь по телефону. Ему лишь требуется внимания, и он терпеть не может, когда мы от него отвлекаемся. У него сейчас такой период, это пройдет.

– Надеюсь, скоро! – Лин с отвращением посмотрела на грязное белье. – Полагаю, ты хочешь, чтобы я засунула все это в стиральную машину.

Джосс прищурилась. В голосе Лин сквозило недовольство.

– Нет, я справлюсь сама. Что случилось, Лин?

– Тебе абсолютно наплевать на маму. Ты о ней совсем забыла. Когда ты ей в последний раз звонила? Она говорит, что не разговаривала с тобой уже много дней.

– Лин…

– Да нет, тебя она больше не волнует. Ты их просто скоро забудешь, вот и все. Твоя новая семья для тебя куда интересней. Мы ведь всегда были для тебя не слишком хороши, верно? – Лин рванулась к окну, скрестила руки и уставилась перед собой.

– Это не так! Ради Бога, что с тобой происходит? – Джосс пришлось повысить голос, потому что расстроенный тоном Лин Том принялся вопить от души. Наклонившись, Джосс подхватила его и посадила на колени. – Лин, в чем дело? Мама что-то сказала? Она знает, что с ней?

Лин молча покачала головой.

– Это не рак, Лин? – Джосс положила руку на плечо сестры.

Та пожала плечами.

– Ты должна поехать, если считаешь нужным, – мягко сказала Джосс. – Ты ведь знаешь, ты вовсе не обязана здесь оставаться.

Лин шмыгнула носом.

– Я тебе нужна.

– Я это знаю, и мы с Люком рады, что ты живешь с нами. Но если ты здесь несчастна…

– Я люблю Тома.

Джосс улыбнулась.

– И это я знаю. А я люблю маму и папу. Всегда любила и всегда буду любить. Ты не должна в этом сомневаться. Я не позвонила вчера маме, потому что была очень занята…

– Слишком занята, чтобы снять трубку и поговорить пару минут? – Лин все еще смотрела в окно.

– Это не значит, что я ее больше не люблю, Лин.

– А она именно так думает.

– Ничего подобного! – Джосс внезапно рассердилась. – Ты сама это знаешь. – Она повернулась и без лишних церемоний поставила Тома рядом с кучкой цветных кубиков. Захватив охапку белья, она сунула его в машину и потянулась за стиральным порошком.

– Она завтра ложится в больницу, Джосс. – Лин невидяще смотрела перед собой и ногтем соскребала краску с подоконника. Голос у нее был ледяной.

Джосс опустилась на стул у кухонного стола.

– Почему ты сразу не сказала?

– Она умрет.

– Лин…

– Я не перенесу, если она умрет. – По щекам Лин катились слезы.

– Да не умрет она. – Джосс обхватила руками голову и глубоко и прерывисто вздохнула. – Не умрет, Лин. Она выздоровеет. Я уверена. – Она внезапно поняла, что не справится, если женщины, которая была ей матерью всю ее жизнь, сколько она себя помнила, не будет где-то за ее спиной, если она лишится ее поддержки. Джосс взглянула вниз на Тома. Он перестал орать и занялся игрушками. В данный момент он исследовал желтую корзинку. Джосс охватил внезапный порыв любви. Именно такая любовь и делает нас уязвимыми. Она снова вздохнула. Именно поэтому семьи и доставляют людям столько радости и так часто разбивают их сердца.

Геральд Эндрюс подтянул к себе чашку и с большим трудом поднял ее скрюченными от артрита пальцами. Донеся ее до рта, он довольно улыбнулся Джосс.

– Дорогая моя, очень мило с вашей стороны пригласить меня на чай. Вы и представить себе не можете, как давно я мечтал посмотреть на этот дом. Ведь это надо, я написал его историю, но ни разу не переступал его порога.

История, о которой он говорил, маленькая книжечка в бледно-голубом картонном переплете, лежала между ними на столе. На обложке была воспроизведена гравюра на дереве восемнадцатого века с изображением фасада дома и бука, который в те времена был вдвое меньше, чем сегодня.

– Поверить не могу, как мне повезло – разговорился с Дэвидом Трегарроном и выяснил, что он знаком с вами. – Геральд взял печенье.

– Мне тоже повезло. – Джосс сгорала от нетерпения, так ей хотелось посмотреть книжку. – Мне еще столько предстоит выяснить. Я почти ничего не знаю о своей семье.

Он кивнул.

– Когда я работал над этой книгой, я несколько раз писал вашей матери, прося у нее разрешения приехать, но, как я понимаю, она не слишком хорошо себя чувствовала. Мне отвечала мисс Саттон и каждый раз объясняла, что это неудобно. Потом ваша матушка уехала, стало слишком поздно.

– Вы давно живете в этой местности? – Не в силах больше бороться с собой, Джосс взяла книжицу и открыла ее. Первая глава называлась «Давным-давно».

– Около десяти лет. Я написал с полдюжины таких книжек о наиболее выдающихся домах в этой округе – старый дом священника, Пилгрим-Холл, Пикерстикс-Хауз…

– Пилгрим-Холл? – Джосс подняла голову. – Дом моего отца?

– Дом вашего деда. Джон Данкан был назначен опекуном вашей матери и брата Роберта, когда их мать и отец умерли. Полагаю, их сын не мог не влюбиться в Лауру. Сначала он содержал оба дома, но, когда умер Роберт, он взял Лауру в свой дом, так что она жила в Пилгрим-Холле. Этот дом был не в лучшем состоянии в то время, но, разумеется, отошел по наследству Лауре, так что продать его они не могли. В старости Джон Данкан разбогател, вроде бы получил большое наследство, точно не помню, от какого-то родственника, жившего на Востоке. Он был странным человеком, этот Джон. Он одинаково люто ненавидел Белхеддон и Пилгрим-Холл. Он отписал деньги сыну Филипу и своей подопечной Лауре, а сам отправился за границу. Жена его, леди Сара, жила здесь еще несколько лет, пока дети не поженились, потом продала Пилгрим-Холл, он меньше, чем этот дом, и уехала к мужу. Джон так и не вернулся, даже на свадьбу не приехал. Тогда все об этом судачили. Местные даже поговаривали, что он сбежал с какой-то красоткой. – Геральд тихо хихикнул. – Но я почему-то думаю, что леди Сара такого бы не допустила. Она прибила бы любую соперницу своим зонтиком. Мощная была женщина, ваша бабушка по отцовской линии.