Человек, который упал на Землю

Он заказал мартини, а Ньютон ― простую воду безо льда. Пока бармен разливал напитки, Брайс окинул взглядом комнату и произнёс:

― Знаете, иногда я думаю, что после защиты диссертации мне надо было устроиться в какую-нибудь фирму вроде этой. ― Он сухо рассмеялся. ― Я мог бы зарабатывать восемь тысяч в месяц и жить вот так. ― Он махнул рукой в сторону другой комнаты, позволив себе на мгновение задержать взгляд на роскошно одетой женщине средних лет с расчётливо сбережённой фигурой и лицом, наводящим на мысль о деньгах и удовольствиях. Зелёные тени для глаз и рот, созданный для секса. ― Я мог бы разрабатывать новые виды пластика для пупсиков или смазки для подвесных моторов.

― Или отравляющие газы? ― Ньютон взял свой стакан и, открыв маленькую серебристую коробочку, достал из неё таблетку.

― Почему бы и нет? ― Брайс подхватил свой мартини, стараясь его не расплескать. ― Кто-то же должен делать отравляющие газы. ― Он отпил из своего стакана. Мартини оказался таким сухим, что обжёг ему язык и горло и заставил его голос понизиться на октаву. ― Известно ведь, что нам нужны отравляющие газы, чтобы предотвращать войны? Это же доказано.

― Правда? ― откликнулся Ньютон. ― Разве вы не работали в своё время над водородной бомбой ― до того, как стали преподавать?

― Было дело. Откуда вы знаете?

Ньютон улыбнулся ему ― не машинально, но искренне забавляясь.

― Я наводил справки.

Брайс сделал глоток побольше.

― По поводу чего? Моей благонадёжности?

― Что вы… Простое любопытство. ― Ньютон секунду помолчал, а затем спросил: ― Зачем вам понадобилось работать над бомбой?

Брайс на минуту задумался. Исповедоваться марсианину в баре ― до чего смешная ситуация. Но, возможно, это было как раз то, что нужно.

― Сначала я не знал, что это будет бомба, ― сказал он. ― К тому же, в то время я верил в чистую науку. Достичь звёзд… Секреты атома… Наша единственная надежда в мире хаоса… ― Он допил свой мартини.

― И вы больше в это не верите?

― Нет.

Музыка в соседней комнате сменилась неуловимо знакомым мадригалом. Изящная мелодия развивалась замысловато, хотя старинная полифоническая музыка всегда производила на Брайса ложное впечатление наивности. Но было ли оно ложным? Разве наряду с утончённым искусством не существовало наивное искусство? А также продажное искусство? И разве это не верно в отношении науки? Может ли химия быть более продажной, чем ботаника? Нет, вздор. В науке есть какая-то польза, цель…

― Думаю, я тоже нет, ― сказал Ньютон.

― Закажу-ка я ещё мартини, ― сказал Брайс. Старый добрый, бесспорно продажный мартини. В голове у него всплыли слова: «О вы, маловерные!» Он рассмеялся своим мыслям и взглянул на Ньютона. Тот пил свою воду, сидя с прямой спиной.

На этот раз мартини уже не так обжёг горло, и Брайс заказал ещё стакан. В конце концов, платит торговец химическим оружием. Или налогоплательщики? Это как посмотреть. Брайс пожал плечами. Как бы то ни было, каждый заплатит за всё. Марс и Массачусетс ― всем и повсюду придётся платить.

― Вернёмся в другую комнату, ― предложил Брайс. Взяв очередной стакан мартини, он аккуратно отпил из него, стараясь не разлить. Его взгляд упал на манжеты рубашки, целиком показавшиеся из-под рукавов его пиджака, словно широкие потёртые наручники.

Когда они подошли к двери в большую комнату, путь им преградил низенький коренастый человек, который что-то вещал с оживлением подвыпившего. Брайс спешно отвернулся, надеясь, что этот человек его не узнает. Это был Уолтер Канутти из Университета Пендли в Айове.

― Брайс! ― воскликнул Канутти. ― Будь я проклят! Натан Брайс!

― Здравствуйте, профессор Канутти. ― Брайс неловко переложил стакан с мартини в левую руку, и они обменялись рукопожатием. Лицо Канутти пылало ― очевидно, он был уже хорошо навеселе. На нём был зелёный шёлковый пиджак и кремовая рубашка со скромными оборками на воротнике. Этот наряд был для него уж слишком юношеским. Если не обращать внимания на его розовые пухлые щёки, он походил на манекенщика с обложки журнала мужской моды. Брайс постарался скрыть отвращение в голосе.

― Приятно видеть вас снова!

Канутти вопросительно посмотрел на Ньютона, и Брайсу ничего не оставалось, как представить их друг другу. Он запутался в именах и разозлился на себя за неуклюжесть.

На Канутти имя Ньютона произвело ещё большее впечатление, чем на Бенедикта. Он потряс руку Ньютона обеими руками, говоря при этом:

― Да! Да, конечно! «Всемирная корпорация»! Крупнейшая со времён «Дженерал динамикс»! ― Он так льстил, будто надеялся на выгодный исследовательский контракт для Пендли. Для Брайса всегда было кошмаром видеть, как профессора пресмыкаются перед бизнесменами ― теми самыми людьми, которых они высмеивают в приватных беседах, ― всякий раз, когда на горизонте замаячит исследовательский контракт.

Ньютон в ответ что-то пробормотал и улыбнулся, и, в конце концов, Канутти отпустил его руку, сделал попытку по-мальчишески усмехнуться, и сказал:

― Ну! ― Он закинул руку на плечо Брайса. ― Да, много воды утекло, Нэйт. ― Внезапно его осенила какая-то мысль, и Брайс внутренне содрогнулся от дурного предчувствия. Канутти посмотрел сначала на Брайса, потом на Ньютона, и вопросил: ― Что, Нэйт, ты работаешь на «Всемирную корпорацию»?

Брайс ничего не ответил, заранее зная, что будет дальше.

За него ответил Ньютон:

― Доктор Брайс с нами уже больше года.

― Ну, будь я… ― Лицо Канутти над оборчатым воротником стало пунцовым. ― Будь я проклят! Работает на «Всемирную корпорацию»! ― Выражение неудержимого веселья разлилось по его полнощёкому лицу, и Брайс, допив мартини залпом, почувствовал, что готов припечатать это лицо каблуком. Усмешка перешла в хихиканье, а затем Канутти повернулся к Ньютону и заявил: ― Ой, как же это забавно! Я просто должен вам об этом рассказать, мистер Ньютон. ― Он снова захихикал. ― Нэйт не обидится, я уверен, ведь это дело прошлое. Но знаете, мистер Ньютон, когда Нэйт уходил от нас, из Пендли, он чуть голову себе не сломал над теми штуками, которые он, наверное, теперь помогает вам делать во «Всемирной корпорации».

― Вот как? ― отозвался Ньютон, чтобы заполнить паузу.

― Но соль вот в чём. ― Канутти неуклюже вытянул руку и положил её на плечо Брайса. Брайс почувствовал, что готов её отгрызть, но как заворожённый внимал тому, что, как он знал, за этим последует.

― Соль в том, что наш старик Нэйт думал, что все эти штуковины, которые вы делаете, вы производите при помощи какого-то вуду. Правда, Нэйт?

― Точно, ― поддакнул Брайс. ― Вуду.

Канутти засмеялся.

― Нэйт один из лучших людей в своей области, как вы наверняка уже знаете, мистер Ньютон. Но, наверное, что-то ударило ему в голову. Он решил, что ваша цветная плёнка изобретена на Марсе.

― Да что вы? ― сказал Ньютон.

― Вот-вот, на Марсе или где-нибудь ещё. «На другой планете» ― вот что он сказал. ― Канутти сжал плечо Брайса, чтобы показать, что не хотел его обидеть. ― Держу пари, когда он встретил вас впервые, он ожидал увидеть существо с тремя головами. А то и со щупальцами.

Ньютон улыбнулся от всего сердца.

― Это и правда забавно. ― Он посмотрел на Брайса. ― Простите, что разочаровал вас, ― добавил он.

Брайс отвёл взгляд.

― Отнюдь не разочаровали, ― ответил он. Руки у него дрожали. Он поставил свой стакан на столик и с трудом засунул их в карманы.

Канутти снова заговорил, на этот раз о какой-то журнальной статье, которую он прочёл, ― что-то о корпорации Ньютона и её вкладе в валовой национальный продукт. Внезапно Брайс перебил его.

― Прошу прощения, ― сказал он. ― Думаю, я возьму себе ещё чего-нибудь выпить. ― Он развернулся и быстро пошёл назад в бар, ни на кого из них при этом не взглянув.

Но, получив свой напиток, Брайс расхотел его пить. Бар вдруг стал действовать на него угнетающе; бармен больше не выглядел утончённым, а казался всего лишь манерным лакеем. Музыка, доносившаяся из соседней комнаты, ― на этот раз многоголосое песнопение ― казалась надрывной и пронзительной. В баре было слишком много людей, а голоса их звучали чересчур громко. Брайс огляделся вокруг, будто в безумии: все мужчины были холёными и самодовольными, женщины походили на гарпий. «К чёрту всё», подумал он. «К чертям всё это». Он оттолкнулся от стойки, и, оставив напиток нетронутым, решительно направился обратно в главную комнату.