Экспедиция инженера Ларина

ГЛАВА 23 ПОДВОДНЫЕ КРАБОЛОВЫ

Вот уже третью неделю на «Урагане» шёл шахматный турнир. В очередном матче Ларин встретился с лидером розыгрыша Соболевым — противником грозным, названным «вторым Алёхиным». Действительно, Соболев обладал великолепным «комбинационным зрением», он умел атаковать, был волевым, непреклонным бойцом. Ларину нравилась безграничная мудрость и неувядаемая красота шахмат. Он предпочитал ровные, спокойные партии, любил ладейные и пешечные эндшпили.

Сейчас чёрный ферзь находился под ударом. Соболев, вместо того, чтобы увести его, передвинул коня на королевский фланг белых. Ларин долго думал над этим, как ему казалось, странным ходом и, не обнаружив ничего угрожающего для себя, взял ферзя. Партнёры сделали ещё по одному ходу. На доске будто ничего не изменилось. В стороне полушёпотом страстно спорили «болельщики». Ещё бы! Лидер терпел поражение!

В красный уголок зашла Саша Поленова — главный судья турнира. В тонкостях игры она мало разбиралась, но её всё-таки назначили на почётную должность судьи, потому что все остальные члены команды были участниками соревнования. Её обязанности заключались в том, чтобы в таблице розыгрыша ставить кружочки и единицы против фамилий шахматистов. Увидев Сашу, Ларин шутливо сказал:

— Товарищ главный судья, прошу записать мне единицу. Противник повержен.

— Вы так думаете? — невозмутимо произнёс Соболев. — Поспешишь — людей насмешишь. Шах королю, Василий Михайлович.

— Это мы уйдём, — проговорил Ларин, но вдруг запустил пальцы в волосы: — Ах, чёрт возьми, прижал-таки!

— Ферзя зря не жертвуют, — заметил Соболев и глубокомысленно добавил: — Шахматы прежде всего учат быть объективным.

— Ну, пошёл изрекать шахматные мудрости, — засмеялся Ларин. — Теперь от кружочка один бог может спасти.

— Спасения нет, Василий Михайлович.

Бесшумно вошёл радист и передал Ларину радиограмму. Она была подписана председателем совнархоза, начальником флота и директором рыбного института. Прочитав её, Ларин задумался, потом ещё раз перечитал:

«…поэтому просим пересмотреть план экспедиционных работ и оказать помощь крабовой промышленности? Ваше решение немедленно радируйте в совнархоз».

К концу плавания «Ураган» должен был зайти в Охотское море и провести испытание водолазных костюмов «ЛЛ-3». Но заход намечался лишь в том случае, если удастся в срок закончить испытания электроловного оборудования. Этому орудию промысла в институте и в совнархозе придавали исключительное значение. Внедрение его открывало перед рыбной промышленностью Дальнего Востока громадные перспективы: отказ от обычного дорогостоящего промыслового снаряжения, увеличение производительности труда, прекращение лова в нерестовых реках, а значит, сохранение запасов рыбы и главное — освобождение рыбака от тяжёлого физического труда. Все эти проблемы решались на «Урагане» небольшим коллективом.

«Если предлагают изменить график работы экспедиции, значит на то есть серьёзные причины, — размышлял Ларин. — Но нам от этого не легче. — Он сунул радиограмму в боковой карман. — Надо подумать, посоветоваться».

— Ну, сдаётесь, Василий Михайлович? — весело спросил Соболев.

— Сдаюсь, Вася, сдаюсь, — Ларин смешал фигуры и направился в каюту капитана.

— А, Василий Михайлович! Очень рад, что заглянул. Побеседуем, чайку попьём, — Усков предложил Ларину кресло. — Наконец-то мы по-настоящему займёмся электроловом.

Инженер молча протянул капитану радиограмму.

— Что это? — спросил Усков, доставая очки.

— Прочитайте.

— Чёрт возьми! — воскликнул капитан. — Что они, не могут без нас обойтись? Будет жаль, если застрянем где-нибудь в прибрежной луже из-за этих проклятых крабов. Давайте-ка пошлём радиограмму. Если уж будут настаивать — что поделаешь, займёмся крабами.

— Пожалуй, так и сделаем, — сказал Ларин и взял лист бумаги. — Напомним, что «Ураган» вышел из графика экспедиционных работ в связи с проведением спасательных операций.

— Аргумент веский, — согласился Усков.

— Далее, — продолжал Ларин. — Придавая исключительно важное значение новому орудию лова, не хотелось бы откладывать его испытание на более поздние сроки.

— Согласен, — сказал Усков.

Ларин вызвал радиста и продиктовал ему текст радиограммы. Ответ из совнархоза пришёл через час.

— Быстро же они, — удивился Усков.

«Заход в Охотское море к местам передвижения краба обязателен, — говорилось в ответной радиограмме на этот раз в категорической форме. — Также обязательно испытание электроловного снаряжения. Задание получите в Колпакове у представителя совнархоза. Уплотняйте график работ».

Читателю, наверное, небезынтересно узнать некоторые сведения о крабе.

Найдите на карте нашей страны Охотское море и посмотрите на западный берег Камчатского полуострова. Там, в холодных водах сурового моря, сосредоточены основные мировые запасы краба, оттуда наше народное хозяйство черпает сырьё для изготовления крабовых консервов.

В природе существует много различных видов крабов. Камчатский краб — это морское животное, передвигающееся на четырёх парах ног. Пятая пара скрыта под панцирем; она, как зубная щётка, служит крабу для чистки жабр. У краба ценятся ноги: из них делают те самые консервы, которые продаются в магазинах в маленьких банках с надписью: «Chatka. Крабы». Ноги у краба длинные, в размахе достигают полутора метров, а у иных — даже двух. Обычно длинноногие животные быстро бегают, но краб бегун плохой — за час он проходит не более двух километров.

Плавать краб не умеет, зарываться в песок — тоже. От хищников его спасает панцирь — настоящее рыцарское непробиваемое снаряжение. Увидев сильного врага, краб залегает на дно, а иногда пускает в ход своё боевое оружие — клешни.

Крабы откладывают на брюшные ножки до трёхсот тысяч икринок. Из них выходят личинки, которые, подрастая, превращаются в маленьких крабиков. Три года у крабики ползают по водорослям, затем переходят на песок и к восьми-десяти годам становятся взрослыми крабами, годными для промысла.

Зимуют крабы вдали от берегов, на глубинах в сто-двести метров. Весной, когда на зимовке температура воды падает до нуля, они начинают передвигаться к берегу и всё лето и часть осени пасутся на кормовых полях; в декабре откочёвывают на зимовку.

— Досадно, что испытание электроловного оборудования приходится откладывать на неопределённое время, — нарушил молчание Усков. — Столько волнений вы пережили, пока завершили работу, и вдруг — нате вам…

— Что поделаешь? — произнёс Ларин упавшим голосом.

Много месяцев спустя он говорил Ускову, что этот день был одним из самых тяжёлых в его жизни. Вначале он сгоряча решил оставить просьбу начальства без внимания и продолжить экспедиционные работы. Но когда немного успокоился и трезво оценил обстановку, понял, что совесть и долг повелевают ему идти на помощь.

— Значит, курс на Колпаково? — спросил Усков, пытливо вглядываясь в начальника экспедиции.

Ларин ответил не сразу. Опустив голову, он некоторое время что-то обдумывал, а потом, прямо взглянув в лицо капитана, сказал отчётливо:

— Может, это и к лучшему. Мне, во всяком случае, так кажется. И вот почему. По графику испытания гидрокостюмов должны проводиться в конце октября. В это время крабы находятся недалеко от зимних «квартир», на больших глубинах, пока почти предельных для ныряльщиков. Поэтому в октябре испытание костюмов может не состояться, а в сентябре — полная гарантия в успехе. Развяжем себе руки, не будем думать, что впереди нас ожидает новая работа, и потом спокойно проведём испытание электроловного оборудования.

Усков внимательно выслушал Ларина.

— Плавание затянется, — сказал он после некоторого раздумья.

— Возможно, — кивнул Ларин. — Но молодёжь уже стала на ноги. Выдержим.

— Да, среди новичков есть прекрасные ребята, — согласился капитан. — Кто бы мог, например, подумать, что щупленький Данилов окажется таким стойким. Помните, на перегрузке соли… Я тогда, грешным делом, из жалости даже хотел освободить его. Есть воля у юноши. Есть! И Соболев мне нравится, нравится его жадность к работе, ко всему новому…