Холоднее льда

— Только не у меня, — Нелл улыбнулась ему с видом превосходства. — Что скажешь, если я скажу тебе, что знаю, кто позапрошлой ночью остановил ту сбрендившую платформу?

— Скажу: «Ну и хрен с ней, с платформой. Ты на целые сутки опоздала. Такие новости уже ничего не стоят». А что, ты правда знаешь?

— Знаю. Это был Джон Перри. Ты работал с его материалом на съемках подводных отверстий, — Нелл потягивала темное пиво, пристально наблюдая за Глином. — Помнишь?

— Действительно работал. И наслаждался его снимками. Просто красавчик. Я бы и сам немного от этого самого не отказался.

— Как прошло его шоу?

— Твое шоу, моя милочка. Исключительно удачно. Конечно, пришлось малость над ним поработать. Вырезать оттуда массу разговорной чепухи про хемосинтез, фотосинтез и прочую бредятину, вклеить туда кое-какой старый материал с жуткими корчащимися червями, добавить зашкалившие манометры и говнометры. Чудесная драма. Какая удача, что вас угораздило в то подводное извержение влететь.

— Ну, если тебе желательно называть это удачей...

— Желательно. Откровенно говоря, с драматической точки зрения там только одного не хватало, — Глин одарил Нелл ангельской улыбкой. — Вот если бы корпус «Капли» к чертям разнесло давлением, и видеозапись пришлось со дна моря доставать...

— Пошел ты к дьяволу, Глин.

— Нет, правда, очень жаль. Просто невезение.

— Но рейтинги шоу были хороши?

— Лучше, чем хороши, — он осторожно глянул на нее. — Все путем, Нелл. Так в чем загвоздка?

— Как бы тебе понравилось свою высокорейтинговую звезду еще на одно задание послать?

— Новости того стоят?

— Могу поклясться. Только не спрашивай меня, что это, потому что я сама еще ничего толком не знаю. Мне придется отбыть довольно надолго, и все это в кругленькую сумму влетит.

— Цифры, моя милочка, цифры. Я не Крез. Мне нужны цифры. Как надолго, и сколько это будет стоить?

— Несколько недель по меньшей мере, а может, и больше. Я отправлюсь аж в саму систему Юпитера. На Ганимед, Европу, а может, и в другие места, — Нелл подняла руку. — Я знаю. Но не отменяй представления, пока не увидишь сценарий. Дай мне минуту поговорить.

Она говорила гораздо дольше минуты, а Глин Сефарис тем временем хранил удивленное молчание. Когда Нелл закончила, он хранил это молчание еще тридцать секунд, поджимая губы и барабаня пальцами по столу.

— Опять Джон Перри, — сказал он наконец. — Давай уберем с дороги одну деталь. Ты его клеишь?

— Нет.

— Пока нет, ты хочешь сказать. Лучше не жди слишком долго — другие в очереди стоят.

— У меня нет желания соблазнять Джона Перри и нет желания, чтобы он меня соблазнил.

Держа одну руку под столиком, Нелл скрестила пальцы.

— Но ты определенно в нем заинтересована.

— Глин, ты не понимаешь. Перри — это человек, с которым случаются события, и он проходит через них, не моргнув глазом. Там, на Тихоантарктике, его звали Ледяным Человеком. Я не понимала, почему, пока мы на моретрясение не напоролись. Он тогда не был напуган — напротив, он наслаждался. И теперь посмотри, что случилось на фестивале в Аренасе. Перри увидел, что происходит с той платформой, когда больше никто этого не видел, спас кучу народа и ушел прочь с таким спокойствием, что будьте-нате. Ты признаешь, что он красавчик, а я думаю, что он представляет колоссальный интерес для публики. Теперь ты видишь, как из этого получается потрясающее шоу, в котором мы блуждаем по диким дебрям системы Юпитера.

— Не дави слишком сильно, моя милочка. Это привносит жутко хмурые черточки в твою очаровательную мордашку.

— Но что ты скажешь?

— Скажу, что ты первоклассный репортер. Ты напориста, когда гонишься за материалом, но при этом ты так напориста, что отталкиваешь от себя людей. И у тебя есть один дар, которому нельзя обучить и за который ты ничего не заплатила, — у тебя есть нюх на события. Так же, как Перри, ты человек, с которым случаются события.

— Так ты согласен, что мне следует...

— Однако... — Глин поднял руку, обрывая Нелл на полуслове, — у тебя есть одна слабость. Ты обожаешь засовывать бедных беспомощных самцов под свое материнское крылышко и любовно их защищать.

— Ты просто представить себе не можешь, насколько Джон Перри далек от бедного беспомощного самца.

— Именно так ты говоришь. Всякий раз. Помнишь Робальо?

— Единственное, что я сделала с Пабло Робальо...

— Единственное, чего ты с ним не сделала... впрочем, давай не будем вдаваться в грязные подробности. Просто больше так не падай. Это не очень для тебя хорошо. Если ты отправишься с Перри, следи за своими дикими гормонами. Когда ты отбываешь?

Нелл, которая уже раскрыла рот, чтобы заспорить, резко сменила направление:

— Так ты хочешь сказать, что даешь одобрение?

— Когда я мог что-то тебе запретить? Я спросил: когда ты отбываешь?

— Через трое суток.

— Тогда мне лучше начать бумажную работу прямо сейчас. — Глин встал, оглядывая обеденный зал. Место было совершенно пустынным, если не считать нескольких других пар, глубоко погруженных в деловые переговоры.

— Да, кстати, — Сефарис повернулся обратно к Нелл. — Еще только одно. Помнишь, когда ты связалась со мной после того, как засняла обед Внутреннего Круга в честь Сайруса Мобилиуса, ты попросила меня поручить кому-нибудь выяснить насчет того нового крупного проекта, о котором он упоминал? Что ж, на это ушло немалое время, но сегодня днем я все-таки получил обратную связь. Это реально, и это может иметь потенциал для крупного репортажа. Проект связан с использованием колоссальных термоядерных установок — тут никаких сюрпризов. Но если Мобилиус получит одобрение, они будут использованы не на Земле. Их разместят на Европе. Как тебе такой вариант?

Несколько секунд перед тем, как он покинул обеденный зал, Глин Сефарис наслаждался выражением лица Нелл. Ее не так просто было чем-либо удивить. Глин знал, что Нелл хочет задать ему вопросы, но он сказал ей все, что знал о новом проекте Мобилиуса. Если она хочет большего, ей придется раскопать это самой.

Глин не сказал Нелл только одну вещь — и не был уверен, что собирался сказать. По крайней мере, пока она не отбудет в систему Юпитера. Утром он прочел блок входящих новостей из Аренаса. Путевой самописец со сбежавшей на карнавале платформы был исследован службой безопасности, и точность его работы оказалась теперь поставлена под вопрос.

Если верить самописцу, во время своей бешеной гонки вниз по холму платформа достигла скорости более пятидесяти миль в час.

Быстрее спринтера мирового класса. Гораздо быстрее, согласно данным технической службы Глина Сефариса, чем кто-то из людей когда-либо бегал.

7

ДАВАЙТЕ СДЕЛАЕМ МИР

Это было самое печальное из всех возможных заданий — все равно что бросать собственных малолетних детей. Камилла в состоянии транса сидела одна у компьютера, закрывая файлы, сворачивая эксперименты, ставя программы на консервацию. Через час с Камиллой Гамильтон будет покончено; в центре РСН не останется ничего от нее и ее работы.

Так что прощай, НГК 3344. Спектроскопическое зондирование поперечного сечения низкоэнергетичной гелиевой термоядерной реакции в центре той идеальной спиральной галактики должно было закончиться. Прощай, СГК 11324. Больше никаких наблюдений за той мрачной тайной в трех миллиардах световых лет от Солнца.

А теперь прощайте и особенные ее детишки: галактики столь далекие, что даже РСН не смогла бы разложить их центры на отдельные звезды.

Камилла стерла программные последовательности для четырех из этих галактик. Приступая к стиранию пятой, она помедлила. Программа наблюдения для этого эксперимента в дальнем инфракрасном диапазоне была только-только начата. Камилла использовала мультимиллиметровые длины волн для исследования термоядерных процессов с более тяжелыми элементами, пока они прокладывали себе дорогу от углерода до железа. Ранние результаты из этой галактики, в семи миллиардах световых лет отсюда, уже показывали интригующие аномалии. Камилла получила тонкую россыпь точечных данных, очень далеких от того, что предсказывала теория.