Сверхновая. F&SF, 2007 № 39-40 (выборочно)
Сверхновая. F&SF, 2007 № 39-40 (выборочно) читать книгу онлайн
Номер 39-40. ЭКОЛОГИЯ
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
И вот однажды, когда принцу исполнилось семнадцать лет, он созвал дровосеков, плотников и столяров со всего королевства и приказал им строить лестницу на небо. Строили ее и днем, и ночью три года, и лежала она поперек всего государства — на полях, дорогах, реках, но не было этой работе ни конца, ни краю. Строили лестницу еще шесть лет, и уже ни один математик королевства не мог сосчитать, сколько у ней ступенек. Наконец, лестница была готова, и стояла она твердо между небом и землей, потому что земля притягивала ее снизу, а месяц — сверху.
Ступил на нее принц Альдебаран и даже не посмотрел на прощание вниз.
…Трудная это была дорога — дорога на небо. Летом принц обжигался о раскаленное железо, зимой скользил по льду, от высоты у него кружилась голова, но он поднимался все выше и выше.
Отгорали дни и таяли ночи. Днем небо над принцем сияло от солнечного света, ночью чернело от густого мрака, озаренного блеском звезд.
А принц Альдебаран все поднимался.
Его одежду содрали дождь и ветер, и он, нагой и обветренный, уже с трудом карабкался вверх.-
…Однажды ночью у него иссякли последние силы. Принц присел на перекладину и стал ждать, когда взойдет месяц.
Вот исчезли ночные облака, выплыл ясный месяц, и принц первый раз оторвал глаза от неба, чтобы взглянуть на себя. Он увидел старое, дряхлое тело, трясущиеся, жилистые руки и седую бороду.
Опечалился принц Альдебаран. Понял он, что провел на лестнице всю свою жизнь. Горько вздохнул и посмотрел вверх.
Ночь была темная и неспокойная. Звезды сияли на черном небе маленькими серебряными капельками, высокими и недоступными, как и много лет назад, когда он увидел их впервые. И поникла голова старого принца, но тотчас ослепила ему глаза прекрасная голубая звезда. Сильно забилось сердце принца. Оказывается, внизу, под ним, тоже были звезды?
Мимо летели большие ночные птицы. Принц Альдебаран протянул к ним старую дрожащую руку. «Птицы, — крикнул он, — скажите мне, что это за прекрасная и далекая звезда внизу под нами».
Птицы посмотрели вниз и сказали: «А это Земля». И пропали во тьме.
Земля.
Та звезда внизу, сияющая и прекрасная, в тысячу раз прекраснее тех, ради которых он сюда поднимался, это Земля?
Но ведь он был там и никогда ее не видел! Принц Альдебаран вспомнил, что на Земле он смотрел только на небо… В его старом сердце загорелось желание вернуться назад, но он глянул на свое дряхлое тело и понял, что ему уже это не под силу.
…Так и остался сидеть на лестнице между небом и землей старый заблудившийся человек. Он искал красоту так высоко, что не заметил ее у себя под ногами.
Птицы приносили ему пищу, ветер расчесывал его седую длинную бороду. Днем он ничего не видел из-за яркого солнечного света, а ночью ему со всех сторон сияли своим обманчивым светом далекие звезды.
ЧУДНАЯ ИСТИННОСТЬ ПРИРОДЫ
Подготовил и перевёл А. В. Ващенко
Глобальные проблемы современности в конце концов оборачиваются экологическими. Отношение к ним все больше выявляет неспособность человека — именно человека цивилизованного — к выживанию. Отзываясь на это, современная литература резко усиливает внимание к экологической тематике — возникает «экологическая проза», продолжается натурфилософская, расцветает массовидно-мистическая и т. д.
В свете современности интересно и поучительно обернуться назад, к опыту начала XX века. Особое звучание при этом обретают имена писателей, индейских и белых, связавших жизнь с природой, животными и, как это часто бывает, с родственной им темой аборигенной. Этот подход вывел их тогда к конфликтности природы и традиционной культуры, с одной стороны, и цивилизации — с другой. Джек Лондон, Серая Сова, Чарльз Роберте, Охиджеза и ряд других, каждый по-своему отразили эту тенденцию времени. На русской почве можно поставить с ними в ряд Богораз-Тана, Пришвина, Арсеньева, Федорова. Однако на их фоне особняком все же стоит наследие Эрнеста Томпсона-Сетона, которое обращается к нам сегодня новой стороной.
Писатель-ученый, естествоиспытатель, художник, жаждавший откровений дикого края, пришел к натурфилософии, а затем — к мистико-философскому учению о роли природы в жизни человека. Написав ряд научных трудов, посвященных описанию птиц Канады, затем сделав себе имя на рассказах о «животных-героях», Томпсон-Сетон на исходе дней пришел к выводу об исчерпанности западной (и всякой другой) цивилизации и к необходимости учиться у природы и аборигенной Северной Америки. К тому времени он провел среди индейцев немало времени, получив уважительное прозвище «вождя».
Концепция мира и природы, к которой пришел со временем писатель, заставила его создать на территории собственного поместья в Нью-Мексико особую школу под названием «Лига Лесовиков»’ (Woodcraft League) для обучения взрослых и детей жизни на природе и основам ее мудрости. Это должен был быть своего рода национальный и международный «институт» природоведения и жизни на природе. На заповедной территории расположились индейское святилище-кива, освящённое индейскими старейшинами, а сам писатель и его жена Джулия Сетон оказались единственными из белых людей, кому было разрешено спуститься в индейское святилище. Там же было задумано и поставлено помещение для «светских» собраний. Стены в этом «Доме совета» расписал яркими фресками Джек Хокеа, известный в ту пору художник-кайова. Все это, в том числе и основной дом, где и посейчас хранится библиотека писателя, рисунки и архивы, в том числе и почетный диплом, пожалованный Томпсону Александром III, ждут своих исследователей. Обидно однако, что поместье ныне приходит в негодность: крыша основного дома протекает, перекрытия дома советов обрушились, и фрески Хокеа, вероятно, не спасти от действия стихий.
Будущих членов Лиги нужно было на чем-то воспитывать. И тогда писатель скомпоновал свои произведения в виде пособий для новообращенных. В их число вошли «Рольф в лесах» («Rolf in the Woods», 1911), «Дикие звери у себя дома» («Wild Animals at Home», 1913), «Истории лесного края» («Woodland Tales», 1921) и «Книга лесного и индейского знания» («The Book of Woodcraft and Indian Lore», 1922). Нам важнее выделить сейчас том 3-й, «Историй лесного края», поскольку эта книга объединила 107 небольших притч, «посвящающих» читателя в природные кущи. Из нее и взяты приводимые истории, впервые переведённые на русский язык.
Главный смысл этих маленьких откровений в том, что наследие Томпсона-Сетона, его планы, замыслы, концепции и дух идейно-творческих исканий напрямую обращены к тем, кто любит жизнь на природе, к индейской культуре, на этом основанной. Тем, кто связывает свои надежды с откровениями, почерпнутыми от Великого Духа и видит духовное в материальном окружении. Другими словами, к молодежи и взрослым, в которых живет детскость и естество всего сущего.
Эрнест Томпсон Сетон
Из книги «СКАЗЫ ЛЕСНОЙ СТРАНЫ»
(Притчи)
Эти сказы о Матери-Берегине писаны для детей всякого возраста, не растерявших наслаждения сказкой. Почти наверняка можно сказать, что написаны они в основном для себя, ибо мне доставляло радость не только рассказывать их детям, наслаждаясь их реакцией, но еще больше — сочинять их и записывать.
Пока я пишу это, я любуюсь видом из окна, озирая милый сердцу пейзаж: и глаз замирает на чудной высокой сосне, много лет назад посаженной мною. Она стоит, убранная зеленой бахромою, кончики почек — словно самоцветы, вся в молодых шишках, изящных в своей красе И если смотришь издали, то видишь зеленый шпиль, а если вблизи — драгоценные камни. Она прекрасна, хрупка и незначительна в глазах окружающего мира. Но в овеваемой ветром кроне можно уже провидеть то, что скрыто в основе — презирающий бури остов, прочный, непокорный живой ствол мощного древа, своей благородной силой придающий смысл всему остальному. Редко кто пытливо потянется к ней, но она всегда пребывает там, возвышая вещи менее прекрасные.
Надеюсь, это дерево — верный прообраз моих сказов. Знаю — моим юным друзьям полюбятся сосновые иглы и шишки-самоцветы, разглядят они и прочный ствол с его таинственной правдой — если хорошенько поищут Если же нет — с меня довольно, если они порадуются шишкам…