Затворник из горной твердыни

- Очень польщен, - сказал Чилдэн. - Мне нравится жареное мясо.

Он ничуть не покривил душой. Огромные скотобойники Среднего Запада теперь совсем не жаловали западное побережье своей продукцией. Он даже не мог припомнить, когда в последний раз пробовал приличный бифштекс.

Самое время вручить подарок хозяевам дома.

Из кармана пальто он извлек небольшую, завернутую в тонкую папиросную бумагу вещицу и осторожно поставил ее на низкий столик:

- Безделушка для вас. Это благодарность за удовольствие и отдохновение, которые я испытываю, находясь здесь.

Он развернул бумагу, открыв их взорам подарок. Фрагмент кости с резьбой, выполненный столетие тому назад китобоями из Новой Англии. Крохотное, покрытое затейливым орнаментом произведение искусства, называемое резьбой по кости, которой занимались старые матросы в свободное от вахты время. Ни одна другая вещь не могла более достойно представить культуру прежних Соединенных Штатов. Воцарилась тишина.

- Спасибо, - произнес Пол.

Роберт Чилдэн низко склонил голову.

Мир - на какое-то время - разлился в его душе. Это было настоящим подношением в духе и букве "Книги Перемен". Оно произвело тот эффект, на который он рассчитывал. Какая-то часть тревоги и угнетенности отлегла от его души.

С Рэя Келвина Чилдэн получил соответствующее возмещение убытков за Кольт-44 плюс кучу письменных заверений о недопущении подобного в будущем. Но это не сняло камень с его сердца. Только теперь, в этой совсем не связанной с его неприятностями ситуации, он на какое-то время потерял ощущение, что все вокруг него постоянно идет вкривь и вкось. Это "ваби" окружавшей его обстановки квартиры Казоура, излучение гармонии... вот в чем все дело, решил он. В пропорциях. Чувство меры. Равновесия. Они так близки к Дао, эти двое юных японцев. Вот почему они так повлияли на меня раньше. Я ощутил благодаря им близость Дао. Увидел сам его отсвет.

Ему вдруг страстно захотелось узнать, как на самом деле постичь Дао? Дао - это то, что сперва вбирает в себя свет, затем тьму. Вызывает такое взаимодействие этих двух основных первозданных сил, что в результате всегда наступает обновление. Это то, что удерживает мироздание от разрушения. Вселенная никуда никогда не исчезнет, потому что только стоит тьме, как кажется, погасить все сущее, превратив его в законченную абстракцию, как новые зерна света прорастают в ее сокровенных глубинах. Вот на чем держится стабильность миропорядка. Когда зерно падает, оно падает в землю, в почву. И там, в глубине ее, невидимое взору оно прорастает и дает новую жизнь.

- Настоящий шедевр, - сказала Бетти. Она привстала на колени и протянула поднос, на котором лежали небольшие ломтики сыра со всем прочим, что к ним полагалось.

- Международные новости заняли очень большое место место в последние дни, - произнес Пол, неторопливо опорожняя свой бокал. - Пока ехал домой сегодня вечером, я слушал прямой радиорепортаж грандиозных похорон в Мюнхен, включая прохождение пятидесяти тысяч человек знамена и все остальное в том же духе. Сплошное непрерывное пение "Был у меня товарищ...". Тело сейчас установлено для всеобщего обозрения.

- Да. Это большое горе, - произнес Чилдэн. - Эта неожиданная новость в начале недели.

- Японская "Таймс" сегодня вечером, ссылаясь на заслуживающие доверия источники, сообщает, что Бальдур фон Ширах находится под домашним арестом, - сказала Бетти. - По настоянию СД.

- Плохо, - сказал Пол, покачав головой.

- Власти, безусловно, хотят сохранить порядок, - заметил Чилдэн. Фон Ширах известен своим своеволием и опрометчивостью. Даже своими весьма непродуманными акциями, чем очень напоминает Рудольфа Гесса в прошлом. Достаточно вспомнить его безумный перелет в Англию.

- О чем еще сообщается в японской "Таймс"? - спросил Пол у своей жены.

- О сильном замешательстве и интригах. Армейские подразделения непрерывно перебрасываются то туда, то сюда. Отпуска отменены. Пограничные станции закрыты. Проходит сессия рейхстага. Выступают все подряд.

- Это напоминает прекрасную речь доктора Геббельса, которую мне довелось услышать по радио, где-то около года тому назад, - сказал Роберт Чилдэн. - Очень остроумная обличительная речь. Публика слушала его, как обычно, затаив дыхание. В ней был весь диапазон владевших им чувств. Безусловно, после того, как удалился от дел несравненный Адольф Гитлер, доктор Геббельс теперь оратор номер один среди национал-социалистов.

- Верно, - согласились с ним кивками головы Пол и Бетти.

- У доктора Геббельса отличные дети и жена, - продолжал Чилдэн. Тоже весьма незаурядные личности.

- Верно, еще раз согласились Пол и Бетти, а Пол еще добавил:

- Прекрасный семьянин, в отличие от остальных тамошних главарей, весьма сомнительных сексуальных пристрастий.

- Я бы не стал сегодня обращать внимание на всякие слухи, - сказал Чилдэн. - Вы, вероятно имеете ввиду таких, как Рэм? Но ведь это уже древняя история. Давно уже позабытая.

- Я скорее думал о Германе Геринге, - произнес Пол, медленно потягивая содержимое своего бокала и задумчиво глядя на него. - О рассказах насчет фантастических оргий, своим разнообразием и изощренностью напоминающих древнеримские. Мороз проходит по всему телу от одного лишь упоминания о них.

- Это все ложь, - сказал Чилдэн.

- Этот вопрос недостоин нашего обсуждения, - тактично произнесла Бетти, поглядев поочередно на каждого из мужчин.

Они осушили свои бокалы, и Бетти вышла, чтобы снова наполнить их.

- Политические разговоры разгорячили кровь у множества людей, сказал Пол. - Всюду, куда только не зайдешь. Сейчас важно не терять головы.

- Правильно, - согласился Чилдэн. - Спокойствие и порядок. Чтобы все пришло к привычной устойчивости.

- Период, наступающий после смерти вождя, очень критичен в тоталитарном обществе, - сказал Пол. - Отсутствие традиций и созданных средним классом учреждений в своем сочетании... - Он осекся. - Давайте лучше бросим говорить о политике, как в прежние студенческие годы.

Роберт Чилдэн почувствовал, как вспыхнуло его лицо, и низко склонился над принесенным Бетти полным бокалом, чтобы скрыть от хозяина свое смущение. Какую ужасную глупость он сморозил в самом начале, совершенно неуместными и категорическими суждениями о политике; нагрубил хозяевам дома своим несогласием, и для того, чтобы спасти вечер, понадобился весь присущий им изначально такт. Сколь многому мне еще необходимо учиться, подумал Чилдэн. Они такие элегантные и хорошо воспитанные. А я - просто белый варвар. Этого нельзя оспаривать.

На какое-то время он весь ушел в себя, медленно потягивая виски из бокала, стараясь сохранять на лице притворное выражение якобы испытываемого им при этом удовольствия. Мне нужно всецело следовать их примеру, решил он. Соглашаться всегда и во всем.

Однако паника не оставляла его. Мой ум, размышлял он, помутился из-за выпитого спиртного. И из-за усталости и нервов. Удастся ли собраться с духом? Все равно, больше меня сюда уже никогда не пригласят. Поздно что-либо предпринимать. Его охватило отчаянье.

Бетти, вернувшись из кухни, снова расположилась на ковре. Какая она все же привлекательная, подумал Чилдэн. Стройное тело. У них фигуры - само совершенство; ни жира, ни выпячивающихся выпуклостей. Ей не нужно ни бюстгальтера, ни корсета. Мне надо тщательно скрывать свое вожделение. Причем, чего бы это не стоило.

И все же время от времени он не мог удержаться, чтобы не бросить украдкой взгляд в ее сторону. Полюбоваться прелестным темным цветом его кожи, волос и глаз. Мы выпечены всего лишь наполовину по сравнению с ними. Нас вынули из печки для обжига до того, как мы были полностью готовы. Старый миф аборигенов. Здесь он звучит как правда.

Я должен думать о чем-нибудь ином. Найти какую-нибудь нейтральную тему для разговора. Взгляд его блуждал по комнате, пытаясь отыскать, за что можно было бы зацепиться. Молчание становилось все более тягостным, напряженность была невыносимой. О чем же, черт побери, говорить? О чем-нибудь безопасном. Взор его остановился на книге в черном невысоком шкафчике из тикового дерева.