Чудища из-за миров[СИ]

— Мы надеемся, что с преступниками поступят по всей строгости закона! — осмелился Серый Маг проявить инициативу.

— Да-да, конечно, — согласился Демид. — Вы не огорчайтесь, запчасти вам вернут. Только пусть ваши инженеры поставят на робот какую-нибудь сигнализацию.

— Это мысль! — оживились оба скавена.

Демиду стало смешно, поэтому он сменил тему:

— Как пирожные?

— Замечательные! Можно, мы возьмём с собой?

— Сколько угодно. Кстати…

Скавены опять насторожились.

— Если человек две недели принимал эту вашу скавензу, то что с ним будет?

— Ничего, — вздохнул Рогатый Крыс.

— Но вы же сказали Цветковичу, что от этого вырастет хвост и так далее.

Скавены переглянулись, Рогатый Крыс поморщился:

— Мы ни за что не позволим себе превратить кого-то в скавена без его согласия. Дело не в скавензе.

— А в чём?

— Позвольте умолчать. Это секретная технология. Но, повторяю, только при согласии, хаключении договора и так далее.

И важные скавены ушли огорчённые, но нагруженные сладко пахнущими коробками.

Только когда за ними закрылась дверь, Демид позволил себе от всей души рассмеяться, пожал плечами и включил телефон. Он всегда отключал его перед важным разговором. Это, конечно, вежливо по отношению к собеседникам. Однако как же те, кому ты дал свой номер и попросил звонить при любом странном случае?

Демид и не подозревал, что эта привычка однажды его подведёт…

В этот раз все звонившие отозвались, последним обнаружился звонок от шефа.

— Езжай в посёлок Прибрежный, карта уже в машине. Там объявился бог.

— Кто?

— Бог. Или это наш клиент, или сделаешь жареный репортаж.

Демид почесал затылок:

— А он не того?.. этого?..

Шеф коротко усмехнулся:

— И это говорит мне человек, который после первой встречи со скавенами…

— Всё, понял, понял!

Прибрежный оказался в четырёх часах езды на юг. Демид успел кое-что узнать о "боге", а потом поговорил с Клео. Бедняжка каждые полчаса смотрелась в зеркало и проверяла зубы. Услышав, что скавенза безопасна, она радостно вскрикнула, а потом пожелала скавенам провалиться в тартарары. Затем она плакала — сказались напряжение и страх — а Демид её утешал.

Оставшиеся полтора часа он слушал новости и музыку. В новостях сообщали о необычных осенних смерчах. Он вспомнил рассказ Игоря о смерче с драконами и насторожился, но никаких подробностей в новостях не рассказали.

Когда показался указатель "Прибрежный 5 км", Демиду вдруг пришло в голову, что спрашивать у первых встречных: "Где тут у вас проживает бог?" немного странно. Он всё ещё обдумывал формулировку вопроса, когда выехал на главную улицу посёлка, и с ним заговорил первый встречный:

— А-а, уже и в столице узнали?

— Узнали, — коротко согласился Демид.

— А где?

— В вольере у Петровича.

— Где?

— А что ж делать? Он такой: нырк — и уплывёт.

— Уплывёт. А где Петрович?

— Езжай за мной. Только там очередь.

— В вольер? — не очень умно спросил Демид.

— Зачем в вольер? В вольер никого не пускают, говори сквозь сетку. На заявки очередь. А к русалкам и на разговор запись.

Через четверть часа Демид уже стоял возле вольера. "Бог" — загорелый крепыш лет за пятьдесят в бушлате с чужого плеча и ватных брюках — искренне обрадовался, что кто-то хочет его выслушать…

…На обратном пути Демид связался с КЧС и объяснил ситуацию. Потом стал слушать записанный рассказ пленника.

"Никогда не говорите: это было так, так и только так, потому что я там был и всё видел своими глазами. Обязательно найдите очевидца, который стоял не рядом с вами и даже не в первом ряду, а наблюдал события со стороны, что назывется, объективно. Вы не поверите, чего вы лишаетесь, не разыскав таких очевидцев!

Возьмём к примеру обычный смерч. Все, конечно, читали о нём или видели на картинке или на видеозаписи, а кто-то рассматривал его издалека. Уверяю вас, это совсем не то, что получать впечатления внутри смерча и…

Но всё по порядку.

Пришлось мне два дня назад душным полднем ехать на машине моего сына по степи в другое село. Зачем и почему я ехал в такое время никакого значения не имеет, могу только сказать, что настроение у меня было неважное. И не то, чтобы от жары: к осенним зною и духоте мы в наших местах привычные. И не то, чтобы от жажды: была у меня с собой фляжка с водой, да ещё и бутылка пива. Но что-то давило, раздражало, не давало отвлечься мыслями.

Я проехал уже две трети пути, как понял причину своего состояния, и немного забеспокоился: откуда ни возьмись с запада, то есть, поперёк моего направления движения, надвинулась тёмная туча. Она быстро росла вширь, стремительно наступала вперёд, и скоро я понял, что попаду под дождь, даже если буду спешить изо всех сил. Я вовсе не собирался растаять, как сахарный пряник, просто дорога была грунтовой со всеми вытекающими из-за дождя последствиями.

Делать было нечего, я попытался увеличить скорость, и в этом была моя ошибка. Под дождём дорога раскисла бы не сразу, а вот на такой жаре мотор перегрелся. Или может, случилось что-то ещё, чего я — неопытный водитель, хотя и многих лет от роду, определить не мог. Машина встала, как вкопанная, в двигателе что-то сердито и тихо квакало и шипело.

Ничего не оставалось, как позвонить внуку и сообщить ему о казусе. Лично он ничем помочь не мог, так как был далеко, но посоветовал выключить мотор и какое-то время подождать.

Я побродил вокруг машины, потом опять забрался в неё и уснул. Я любитель поспать. Сплю себе, как говорится, никого не трогаю, и снится мне, что едет по степи поезд и глузо так, хрипло гудит. "Что за чепуха, — думаю сквозь сон, — какой поезд, если до станции полсотни километров?"

Нет, гудит и едет, едет и гудит.

Я решил просыпаться: чепуха чепухой, но бережёного… Открыл глаза.

Ба-атюшка! Вот он во всей красе. Смерч!

Высоченный, чёрный, быстрый, как тот самый поезд..

Как я выскочил из машины — не помню. Помню, что пятился бегом. А он, паршивец, меня к машине отжимает. Я влево — и он влево, я вправо — и он вправо. Сейчас я понимаю, что мне это казалось, смерч слишком близко был, чтобы от него убежать или оббежать.

Я вспомнил, что он в свой хобот всё всасывет. Как пылесос. И меня может затянуть. А я в шортах да рубашке. Открыл я в отчаянии багажник, смотрю, сынов мотоциклетный шлем, ватные брюки и брезентовый плащ: он в таком наряде часто на рыбалку ездит. Натянул я всё это и опять попытался удрать от смерча. А он вот, прямо перед машиной, к прудам меня гонит.

Хорошо, бегу к прудам. Думаю: "Может, его вода остновит?" Пруды большие, глубокие, но по берегам камышом заросли и высокой травой.

Вот там, на берегу, меня смерч и догнал.

Вы не поверите, сколько разного барахла обнаружилось в этой траве и этих камышах! Ржавые вилы, голубая в белый горох кастрюля без дна, пара дырявых, но разного размера сапог, несколько собачьих цепей (к счастью ни одной дохлой собаки на них не не оказалось), рваные полиэтиленовые пакеты, парочка нырявших в ластах, масках и гидрокостюмах туристок, какие-то разноцветные грязные тряпки, чрезвычайно испуганныая и возмущённая утка с маленькой дамской сумочкой на шее, рыбёшки, рыбки, рыбы, лягушки, целые каскады банок из-под пива, гирлянды вырванных с корнем водяных лилий, и ещё, и ещё, и ещё… И всё это — чуть ли не заглушая рёв смерча — шуршало, бренчало, шелестело, хлопало, шлёпало, пищало, крякало, грохотало, трещало, свистело, кричало, орало, а одна из туристок к тому же и визжала в мобильный телефон, чтобы её спасали.

Кто-то может сказать: кончай трепаться, как это ты в такой жуткой ситуации смог заметить столько подробностей? Но знаете, если бы я хотел выдумать, то соврал бы более убедительно, что ли. И опять же, сколько я слышал от других — а теперь испытал это и на себе — что в момент смертельной опасности наблюдательность человека увеличивается, зрение и слух обостряются. Говорят, что и время в те мгновения или минуты замедляется, словно для того, чтобы или позволить тебе перед гибелью обстоятельно попрощаться с этим миром, или дать шанс пораскинуть мозгами и как-то выкрутиться.