Рифтеры (Сборник)

Правда, легче становилось только это.

Ужасна была не ее медицинская неграмотность, или бесчисленный, постоянно увеличивающийся список тех, кого она не смогла спасти. И даже не вспышки агрессии, которые люди иногда направляли на нее, услышав смерт­ный приговор себе или своим любимым. Лени испытывала чуть ли не благодарность за крики и удары, хотя тех было мало и никакого вреда они не причиняли. В свое время она повидала ситуации гораздо хуже, а пушки Мири все­гда находились наготове, стоило событиям выйти из‑под контроля.

Гораздо хуже, чем злость тех, кого она не спасла, была благодарность тех, кому она облегчила страдания. Улыб­ки на лицах людей, получивших еще немного времени, слишком пришибленных из‑за болезни и голода, а пото­му не спрашивавших, что лучше – быстрая смерть или медленная. Жалкая радость отца, когда его дочь выле­чили от энцефалита: то ли он не думал, то ли ему было сейчас наплевать, что она все равно умрет от Сеппуку, «ведьмы» или огнемета если не в следующем месяце, то в следующем году, а за всю оставшуюся жизнь не узна­ет ничего, кроме вечного страха перед изнасилованием, сломанных костей и хронического недоедания. Надежда, казалось, нигде не проявлялась так ярко, как на лицах безнадежных; а Кларк могла лишь смотреть им в глаза, улыбаться и принимать благодарности. И не говорить, кто изначально обрек мир на такое.

Эксперименты с линзами давно закончились. Если местным не нравилась ее внешность, они могли идти куда угодно.

Ей отчаянно хотелось поговорить с Такой. Обычно она справлялась с этим желанием, помня: хорошее от­ношение Уэллетт испарилось в ту же секунду, как она узнала правду. Кларк не винила ее. Нелегко узнать, что подружилась с монстром.

Однажды ночью, отчаявшись от одиночества, она все‑ таки решила попробовать. Она воспользовалась каналом, который Дежарден выделил специально для новостей о Сеппуку; сначала Лени попала на автодиспетчера, тот пе­реключил ее на живого ассистента, который – несмотря на явное возмущение тем, что кто‑то пользуется экстрен­ными средствами связи для личных целей, – перевел ее на человека, уполномоченного говорить от имени лабо­ратории биологических контрмер в Бостоне. Тот никогда не слышал о Таке Уэллетт. Когда Кларк спросила, есть ли еще какие‑то исследовательские базы, мужчина от­ветил, что должны быть, но чертов Патруль Энтропии ничего им не рассказывает, и, куда ее отправить, он не знает.

Кларк решили покончить с ложными надеждами. Ла­бин не упустит свою добычу. Дежарден исполнит свою часть уговора. Они отследят врага, угрожающего «Атлан­тиде», и разоружат его. А Уэллетт и ей подобные раз­гадают секреты Сеппуку и остановят его распростране­ние.

Может, тогда они смогут вернуться домой.

Сначала Кларк его даже не узнала.

Он, пошатываясь, хромая, вышел из леса: кожа с пур­пурным оттенком, лицо, опухшее, сплошь покрыто ко­ростой и вздувшимися кровоподтеками. Он был одет в термокуртку из хромовой кожи с оторванным рукавом и чуть не упал рядом с Мири, когда Кларк вечером уже собиралась закрываться.

– Привет, это снова я. – В углу его рта надулся и лопнул кровавый пузырь. – Соскучилась?

– О, господи, – Лени кинулась к парню и помогла дойти до лазарета – Что с тобой произошло?

– Да еще один «эрка». Большой такой. С реально заглавной буквы R. Еще и байк забрал. – Он тряхнул головой; жест получился неловким и неуклюжим, слов­но уже пошел процесс трупного окоченения. – А где вторая Ка? Така?

– Нет. Я за тобой присмотрю. – Она провела его к правому рту Мири и помогла взобраться на вытянутый язык машины.

– А ты действительно доктор? – Несмотря на всю запекшуюся кровь, у подростка даже получился скепти­ческий вид. – Хотя мне плевать, – добавил он после короткой паузы. – Уж ты‑то можешь меня осмотреть в любое время.

И тут до Лени дошел его вопрос: «Соскучилась?»

Она покачала головой:

– Прости, но у меня столько пациентов. Даже если бы тебя так не разукрасили, не уверена, что узнала бы.

– Я – Рикеттс, – представился парень.

Она отступила назад.

– Ты привез...

– Я привез ту штуку, которая убьет Бетагемот, – гор­до произнес он распухшими потрескавшимися губами.

«Ты привез штуку, которая всех нас убьет», – поду­мала она.

По идее, тут даже сомнений быть не могло. Завести его в лазарет. Отмыть, вылечить физические травмы, под­твердить присутствие нового хищника, поедающего его изнутри.

«А может, он чистый. Все зараженные вещи были за­печатаны, может, прямого контакта не было...»

Подтвердить наличие Сеппуку. Изолировать жертву. Вызвать транспорт для перевозки.

«Господи, надеюсь, он еще меня не заразил...»

– Ложись на спину. Подними ноги. – Она подбежала к задней панели еще до того, как Рикеттс оторвал ступ­ни от земли. Нажала привычную иконку, сразу услыша­ла знакомое гудение, когда Мири заглотнула пациента. Кларк скомандовала фургону закрыть оба рта и начать стандартную процедуру диагностики.

Пока та шла, Кларк опрыскала себя дезинфектантом, надеясь, что просто перестраховывается. На ней были обязательные стерильные перчатки, а тело защищал ко‑ полимер под одеждой Уэллетт...

«Черт побери. Одежда».

Она сняла ее с себя и затолкала в мешок для сжигания. Остальные части гидрокостюма находились в рюкзаке, спрятанном в кабине. Они, извиваясь, быстро встали на место, швы быстро загерметизировались, создавая удоб­ную вторую кожу Когда ее создавали, то об инфекциях не думали, но кополимер волей‑неволей взаимодействовал с ионами соли, а значит, он не пропускал любой объект размером с живую клетку.

Когда она снова подошла к задней панели Мири, диа­гностический цикл завершился. У Рикетгса обнаружился перелом скулы, трещина в большой берцовой кости ле­вой ноги, сотрясение мозга второй степени, начальная стадия недоедания (лучше, чем у многих, кстати), два ретинированных зуба мудрости и умеренное заражение нематодами. Жизни парня ничто не угрожало, большин­ство болезней поддавалось лечению.

Диагностическое исследование не включало анализа на Сеппуку. Его не было в стандартной базе данных. После своего открытия Уэллетт на скорую руку собрала отдельную программу Возможности ее были весьма ограниченны – никакого деления на первую/вторую/терминальную ста­дии; никакого перечня сопутствующих макросимптомов. Никакого курса лечения. По сути, обыкновенный анализ крови. Кларк даже не знала, как истолковывать это про­стое число. Да и вообще, существовал ли такой параметр, как «безопасный» уровень заражения Сеппуку?

Ноль, наверное. Она ткнула в иконку, запустив тест. Через маленькое наблюдательное окошко увидела, как дернулся Рикеттс, когда Мири потребовалось еще не­сколько капель его крови.

Результаты анализа лазарет выдавал не сразу, и Кларк сосредоточилась на других проблемах Рикеттса. Нема­тоды и зубы мудрости могут подождать. Сосудорасши­ряющие средства направленного действия и кальциевые ингибиторы помогут при сотрясении мозга. Сломанные кости проблемы не представляли: надо было наложить мелкоячеистую сетку на пострадавшие области, чтобы запустить остеобластный метаболизм [111]. Это Кларк умела делать практически с тех пор, как стала рифтером.

– Эй! – Из чрева Мири донесся тонкий, испуганный голос Рикеттса. – Я не могу пошевелиться.

– Это нейроиндукционное поле, – успокоила его Кларк. – Не волнуйся. Оно просто удерживает тебя во время лечения.

Бип.

Ну вот, готово. 10 млн частиц на миллиметр.

«О, господи».

Как долго он блуждал по лесу? Насколько далеко рас­пространил культуру? А тот, кто избил его: превратил­ся ли он в носителя, подцепил ли сам Сеппуку через содранную кожу на костяшках пальцев? Сколько дней пройдет, прежде чем он поймет, какую цену заплатил за этот несчастный мотоцикл?

«Изолируй носителя. Вызови подъемник».

Подъемник. Странно даже думать об этом. Приходи­лось напоминать себе: «Они же не монстры, в конце кон­цов. Не огнедышащие драконы, посланные с небес, чтобы сжечь нас дотла. Они же работают на хороших парней.