Марун: Аластор 933

Он выкупался и позавтракал — если это можно было назвать завтраком — холодным мясом с хлебом и фруктами, найденными в трапезной. Не понимая обычаи рунов, такое меню можно было бы счесть намеренным оскорблением... Эфраим задумался о введении новшеств. Почему руны должны вести себя с преувеличенной брезгливостью, когда триллионы других людей пируют веселыми компаниями, нисколько не обеспокоенные неприличностью поглощения пищи? Но нарушение традиций в одиночку вызвало бы лишь отвращение и осуждение. Решение проблемы приходилось отложить.

В шкафах гардеробной Эфраим нашел одежду, оставленную им, по-видимому, шесть месяцев тому назад — на его взгляд одежды было немного, и она отличалась чрезмерной веселостью расцветки. Он снял с вешалки и рассмотрел кафтан горчичного цвета с черной узорчатой вышивкой и алой подкладкой — щегольской наряд, несомненно подчеркивавший достоинства внешности молодого канга в дружеской обстановке.

Хмыкнув, Эфраим перешел к изучению других костюмов. Теперь он пожалел о том, что не уделил больше внимания гардеробу кайарха Йохайма. Он успел лишь мельком взглянуть на него — осталось только общее впечатление подобающей владетелю сдержанной элегантности.

Эфраим задумчиво вышел в парадную гостиную и вызвал Агнуа. Камергер был чем-то смущен — его бледно-голубые глаза бегали и, пока он кланялся, пальцы его больших холеных рук нервно сжимались, будто он разминал в кулаках комки глины.

Прежде чем Эфраим успел к нему обратиться, Агнуа торопливо произнес:

— Ваше могущество, эйодархи Шаррода просят предоставить им аудиенцию в кратчайшие возможные сроки. Если это устроит ваше могущество, они желают встретиться с вами через два часа.

— Аудиенция подождет! — прорычал Эфраим. — Следуйте за мной.

Он провел Агнуа в гардеробную, встал посреди комнаты и остановил на лице камергера холодный взгляд, заставивший того испуганно моргнуть:

— Как вы знаете, меня не было в Шарроде почти шесть месяцев.

— Так точно, ваше могущество.

— Мне пришлось пережить немало неприятностей, в том числе инцидент, вызвавший частичную потерю памяти. Я говорю об этом, полагаясь на ваше умение держать язык за зубами.

— Естественно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы оправдать доверие вашего могущества, — запинаясь, проговорил Агнуа.

— Я забыл многие тонкости и детали рунических обычаев и вынужден пользоваться вашей помощью. Например, возможно ли, чтобы эти костюмы составляли весь мой гардероб?

Агнуа облизал губы:

— Нет, ваше могущество. Крайке выбрала отдельные предметы одежды. Их принесли сюда.

— Я это носил, будучи кангом?

— Да, ваше могущество.

— Эти наряды отличаются щегольским, даже экстравагантным покроем. Считаете ли вы, что они подобают человеку моего сана?

Агнуа потянул себя за кончик бледного длинного носа:

— Не совсем, ваше могущество.

— Если бы я появился перед эйодархами в одном из этих костюмов, они сочли бы мое поведение легкомысленным и безответственным, не так ли? Обо мне стали бы говорить за спиной, что я — невоспитанный юнец, недостойный занимать высокую должность кайарха.

— Подозреваю, что вы правы.

— Каковы, в точности, были указания Сингалиссы?

— Она приказала перенести эту одежду в вашу гардеробную. Она заметила также, что предоставление вам каких-либо рекомендаций, противоречащих предпочтениям вашего могущества, выглядело бы непростительной вольностью как с вашей точки зрения, так и с точки зрения самой крайке Сингалиссы.

— По сути дела она хотела, чтобы вы помогли мне свалять дурака. А затем вызвала эйодархов, настаивающих на аудиенции.

Агнуа торопливо оправдывался:

— Вы справедливо оценили ситуацию, ваше могущество, но...

Эфраим оборвал его:

— Отложите аудиенцию. Объясните эйодархам, что я должен разобраться в событиях последних месяцев. Далее: уберите эти наряды. Поручите портным изготовить для меня надлежащий гардероб. Тем временем принесите что-нибудь подходящее из моей старой одежды.

— Будет сделано, ваше могущество.

— Кроме того, проинформируйте персонал о том, что Сингалисса больше не уполномочена давать указания. Мне надоели мелкие интриги. Никакая она не «крайке» — с этой минуты ее надлежит величать как положено, «вирховессой Дизбахской»!

— Слушаюсь, ваше могущество.

— И наконец — Агнуа, меня поражает то, что вы не позаботились известить меня о намерениях Сингалиссы.

Доведенный до отчаяния камергер взмолился:

— Ваше могущество, за долгие годы я привык беспрекословно выполнять поручения высокородной Сингалиссы. Тем не менее, так или иначе я намеревался защитить достоинство вашего могущества. Моя ли вина в том, что вы разгадали умысел прежде, чем у меня появилась возможность что-либо предпринять?

Эфраим сухо кивнул:

— Найдите мне подходящую одежду на ближайшее время.

Одевшись, Эфраим вышел в парадную гостиную, будучи почти уверен, что встретит Мато Лоркаса. Но гостиная пустовала. Постояв в нерешительности у стола, Эфраим обернулся — вернулся Агнуа. Эфраим опустился в кресло:

— Скажите, как умер кайарх Йохайм?

— Ваше могущество, никто ничего толком не знает. Семафоры предупредили о вторжении горджетских меркменов, спускавшихся верхом с Тассенберга. Кайарх выслал вперед два отряда, чтобы те окружили их с флангов, а сам возглавил третий, собираясь наказать наглецов. Меркмены бросились в Субанский лес и стали удирать вверх по теснинам Хоризуке. Шарды пустились в погоню. Внезапно со всех сторон открыли шквальный огонь горджетские стволы — наши отряды попали в засаду. Йохайм приказал отступать, и шарды с боем прорвались вниз по ущелью. Где-то по пути Йохайму в спину вонзилась стрела — так он погиб.

— В спину? Йохайм бежал, повернувшись спиной к врагу? В это трудно поверить!

— Насколько я понимаю, он занял позицию на пригорке, командуя перемещениями шарродских войск. Надо полагать, меркмен прокрался по скалам у него за спиной.

— Кто был этот меркмен? Какого ранга?

— Его не удалось убить или поймать, ваше могущество. По сути дела его никто даже не видел. Канг Дестиан взял на себя командование отрядами и привел их обратно в Эсх без дальнейших злоключений. И в Шарроде, и в Горджетто все ожидают ответного удара. В Горджетто объявлено военное положение.

Ярость, вызванная бессилием неведения, душила Эфраима. Он тяжело опустил кулаки на ручки кресла:

— Я натыкаюсь на стены, как слепой шут гороховый! Нужны дополнительные сведения, я должен разобраться в местной политике!

— Ваше могущество, этим можно заняться без промедления. Достаточно обратиться к архивам — или, если вы предпочитаете, к кайархальным пандектам. Они в томах с красными и зелеными переплетами, на полке в конце галереи, — с готовностью отозвался Агнуа, надеясь, что Эфраим забудет наконец о недоразумении в гардеробной.

Три часа Эфраим изучал историю Шаррода. Распри между Горджетто и Шарродом продолжались веками. Пределы-соперники наносили друг другу тяжелые потери. Эккорд изредка был союзником Шаррода, иногда — противником, а в последние годы стремительно наращивал военную мощь и теперь превосходил Шаррод численностью бойцов. Дизбах занимал небольшую тенистую долину в верховьях Гартфанга — этот предел не оказывал заметного влияния на местное равновесие сил, хотя дизбы издавна пользовались репутацией опасных интриганов, а их женщины слыли ведьмами.

Эфраим проследил генеалогию самых высокопоставленных эйодархов Шаррода и кое-что узнал о тризмах, объединявших местную знать с другими пределами. Он нашел сведения о себе — о своем участии в маневрах, учениях и походах, о том, что его считали храбрым, настойчивым, хотя и несколько самонадеянным наследником. Оказалось, что в стремлении проводить реформы Эфраим нередко вступал в пререкания с Йохаймом, настаивавшим на сохранении традиций.

Он прочел о своей матери, крайке Альферике, утонувшей во время посещения Эккорда, когда ее лодка опрокинулась на озере Зуле. В списке присутствовавших при погребении значилась лиссолет Сингалисса из странга Урру в Дизбахе. Вскоре после этого Йохайм заключил новую тризму, и Сингалисса переехала в странг Бен-Буфаров вместе со своими детьми, Дестианом и Стелани, зачатыми внетризменно — что не считалось среди рунов чем-то необычным и не влекло за собой никаких последствий.