Искушение

спать, ничего ему не говоря. Я подумала, что он опять не будет ложиться всю ночь. А утром он был добрым и ласковым, будто мы и не ссорились совсем. Я подумала, что ему что-то от меня нужно, Я так прямо ему и сказала, но он не обиделся. Тогда было лето. В нашем доме не было горячей воды. Мы не очень расстраивались, потому что летом она не нужна, и слишком много было других причин, чтобы расстраиваться. Так вот, в то утро он звонил и договаривался, чтобы починили трубы. Меня это удивило. Я спросила, почему это он надумал чинить трубы сейчас, если до зимы еще много времени. Он не объяснил. Он ничего не говорил мне. Кончилось тем, что мы поссорились снова и я снова ушла. Больше я его не видела живым. Я часто думала, что бы он мог мне сказать в последний раз, если бы я вела себя по-другому? Что он хотел сказать мне? Ведь ему больше некому было сказать. Трудно уходить из жизни, если не можешь никому сказать последних слов – так, чтобы эти слова кто-то еще помнил долго-долго… Потом он разбился, а через три дня нашли его записку, где он просил никого не винить. Эту записку он почему-то не оставил дома, а вложил в конверт, надписал адрес и направил на нашу дачу. Там конверт и нашли. Еще в конверт он вложил фотографию мамы, одну из старых фотографий, очень старых. Он просил никого не винить, потому что всегда был добрым и потому что так принято писать. Но я-то знаю, кто виноват во всем. И тогда я поклялась отомстить папаше Йерксу.

– Это ты ходила под окнами клиники? – спросил Юлиан Мюри, – Ты проходила там каждое утро?

– Я. Мне было приятно знать, что он лежит там и мучится от боли. Я надеялась, что он умрет. Я получала удовольствие, проходя по аллее, – это было как сумасшествие. Но он не умер.

– Он умрет.

– Но как?

– Давай начнем с самого простого и самого безопасного. Например, с угроз или шантажа. Письмом или по телефону. Лучше по телефону, потому что так быстрее. Эти вещи иногда дают неожиданной результат. Попробуем и посмотрим, что получится.

– Когда?

– Сегодня.

– Хорошо, сегодня – это мне нравится, – сказала она.

Вечером они бродили по городу. Дважды они звонили из телефонных будок, но Яков Йеркс еще не возвращался домой. Они гуляли обнявшись, чтобы не привлекать внимания. После семи, когда на улицах стало темно, они попробовали позвонить еще рая.

Юлиан Мюри взял трубку и, прежде чем набирать номер, попробовал голос.

– Алло, узнаешь меня? – голос был низким и грубым.

Винни рассмеялась и прижалась к нему плечом.

– У тебя здорово получается, я бы никогда не узнала твой голос.

Он набрал номер. На другом конце линии Яков поднял трубку.

– Алло?

Да, твои дела плохи, подумал Юлиан Мюри, это слышно даже по голосу. Ты давно не говорил так – так бесцветно и устало.

– Алло, узнаешь меня?

Молчание.

– Не узнал? – Юлиан Мюри думал, что сказать дальше.

– Узнал, что вам нужно?

– Ах, узнал, хорошо.

Винни сделала удивленное лицо.

– Что вам нужно? – повторил Йеркс, – Мы же обо всем договорились.

– Изменились