Завтра не умрет никогда (Сборник) (СИ)

— Знамо дело, оно тут неподалеку, километра полтора не более.

Решив все же, что старик разыгрывает меня, я позволил себе усомниться, но на всякий случай спросил:

— Может, покажете мне, а то ведь не верится, правду вы говорите или нет?

— А чего мне врать, а ежели сами посмотреть хотите, пошли, покажу.

— Прямо так и покажете? — снова спросил я, хотя все еще сомневался в правдоподобности того, о чем тот говорил.

— А что мне жалко, что ли?

Старик меня «завел». Мне так и хотелось сказать ему, чтобы он кончал сочинять небылицы насчет инопланетных пришельцев, а лучше посоветовал бы как починить машину, однако он неожиданно произнес:

— Так что, пойдете смотреть, или нет?

Я посмотрел на часы. Было начало восьмого. Если, как говорит старик до места километра полтора, туда и обратно максимум часа полтора, ну пусть два. В любом случае до темноты успею вернуться. Черт возьми, старик так уверенно говорит об этом, что того и гляди, можно подумать, что он говорит правду. А вдруг, действительно он говорит правду? Да нет, вряд ли? И все же… А была, не была, вдруг старик не врет. По крайней мере, такой шанс выпадает раз в жизни.

— А я обратно потом дорогу найду?

— Да ты че, заблудиться боишься что ли? Так я до шоссе тебя выведу, не боись.

— Тогда пошли, — решительно произнес я. Закрыл машину и, достав ключи, щелкнул на сигнализацию, однако она не сработала. Подумав, я решил, что ничего не случиться с машиной, но на всякий случай, поставил блокиратор коробки скоростей, и закрыл ключом дверь машины.

— Я готов.

— Ну, раз готов, пошли.

Мы спустились с насыпи и углубились в лесной массив. Лес был напоен запахом хвои, и голосами птиц. Идти по лесу в кроссовках, в которых я приехал, было одним удовольствием. Мы шли вглубь леса, потом свернули на просеку и вскоре подошли к железнодорожному полотну, которое поросло травой.

— Странно, железная дорога, практически в лесу, да еще одноколейка, что за направление?

— Там, — и он махнул рукой по направлению полотна железной дороги, — метров через пятьсот военная зона будет. Как перестройка началась, её забросили, за десять лет все травой поросло, а паровозы здесь уже давно не ходят.

— А что за зона?

— Не знаю, точно, то ли склад, какой был, то ли полигон. Кто их знает. Скоро забор будет и вокруг все сеткой обтянуто. Туда конечно сейчас-то ходить можно. Места кстати грибные, только из наших кто там грибы собирал, говорят, не грибы, а отрава. На вид белый или подосиновик, а приготовишь, жрать нельзя, живот потом от них болит. Потому никто не ходит туда, обходят стороной. Может химию, мать их, держали какую, вот она и просочилась. А гриб он знамо дело, всю отраву в себя впитывает.

Незаметно мы прошли еще метров триста вглубь, потом повернули и пошли вдоль ручья. Вскоре показался ржавый забор из колючей проволоки. Местами она провисла, а в том месте, где протекал ручей, и вовсе развалилась, и останки её лежали на земле.

— Нам что, в зону придется идти?

— Не боись, тут совсем рядом осталось, вон за тем бугром, — и он указал рукой на бугор, который был метрах в ста от нас. Лес был редкий, и его было хорошо видно. Мы прошли вперед и, обогнув его, оказались на месте.

— Ну, вот мы и пришли, вот здесь они и приземляются.

Впрочем, я и сам увидел место, которое старик определил как место посадки летающих тарелок. Я по наивности решил, что увижу нечто необычное, какие-нибудь выжженные круги на земле или предметы, выброшенные пришельцами из корабля, и потому подумал:

— Вот что значит, умение убеждать и заставлять верить читателя в правдоподобность того, чего не было на самом деле. И почему зона обязательно должна выглядеть как у Стругацких в «Пикнике…». То, что предстало передо мной, было обычной поляной с аккуратно спиленными почти под корень деревьями, которые, по всей видимости, были вывезены местным лесником или браконьерами на лесопереработку. Поняв, что я просто свалял дурака, поддавшись бредням старика, я с досадой произнес:

— Ну и с чего вы решили, что это место посадки НЛО?

— Как с чего? С того, что так оно и есть.

Я рассмеялся, скорее не оттого, что мне было весело, а оттого, что меня так легко и просто старик убедил в правдивости своих слов, и я поддался его уговорам и потащился следом за ним в лес.

— Нет, ну в самом деле, с чего вы так решили? Это просто делянка, для заготовки леса и больше ничего.

Старик посмотрел на меня и, понимая, что я не верю ему, спокойно произнес:

— А ты сам подумай, на делянках такое может быть и он, взяв палку, которая валялась поблизости, швырнул её в сторону поляны с вырубленными деревьями. Палка пролетела несколько метров по воздуху, и вдруг, словно упершись в невидимую преграду, упала на землю, а в том месте, где это произошло, в воздухе, словно круги на воде, разошлись разноцветные всполохи света.

От удивления я разинул рот, не веря глазам.

— Ну как, теперь веришь, или может, сам проверить хочешь?

— А можно?

— А чего нельзя, попробуй.

Я поискал глазами подходящий предмет вокруг и, найдя сухую палку, изо всех сил швырнул её по направлению поляны. Эффект был такой же. Пролетев несколько метров, она камнем шлепнулась вертикально вниз, и снова мы увидели все те же всполохи разноцветных огней.

— А если я пойду, тоже упрусь в преграду?

— Конечно. Упрешься в невидимую стену, и чем сильнее будешь упираться, тем стена будет казаться крепче, а потом начнет, словно электричеством жалить. Так что не советую.

— Дед, а ты и тарелки видел, как они здесь приземляются? — спросил я, уже твердо уверенный в его правоте.

— Врать не буду, не видал, вот когда улетали отселе, да, а вот чтобы прилетали, нет. Вот месяца два назад, чуток не успел. Шибко бегать не могу, годы не те, а когда пришел суды, она уже в небо поднималась, и раз и нету её. Секунда может, две и все.

— Значит, пройти внутрь никак нельзя?

— Почему можно, только внутри когда побываешь, возвращаться обратно дюже неохота.

— Это как понять?

— А как хошь, так и понимай. Там внутри, вроде как-то все по-другому становится, словно в другой мир попадаешь. И мир тот такой, что и страшно и красиво, все одновременно, потому и возвращаться оттуда неохота, вроде как с того света.

— Не понимаю.

— Да я и сам не понимаю. Я там один раз побывал и с тех пор более не хожу. Боюсь, вдруг останусь навсегда или чего доброго, эти прилетят и не отпустят обратно.

— Так что же там такого, что как говорится и хочется и колется, и идти боязно?

— Так я ж тебе че талдычу, больно красиво там, и страшно в то же время.

— Не понимаю я, так что там внутри такого? — допытывался я у старика, который все больше и больше распалял мое любопытство.

— А черт его знает, вроде как мир какой, только чудной, словно звезды вокруг, а ты в небе, а потом все летит куда-то, и ты видишь миры один за другим. Потому я и говорю и страшно и красиво одновременно. А ты коли хошь, можешь сам сходить.

— Сам! А как же туда войти, если ты говоришь, что стена невидимая не пускает внутрь?

— Да я и сам поначалу так думал. А вот если подойти к ней и в тот момент как упрешься в стену, подумать про себя, что войти хочешь и посмотреть мир внутри, так и войдешь сразу.

— А обратно как же?

— И тут дело не сложное. Как захочется выйти, закрой глаза и подумай, что вернуться хочешь, враз на том месте что стоял, окажешься.

— Значит, говоришь и страшно и интересно одновременно?

— Знамо дело.

— Я внимательно посмотрел на пни от деревьев, что росли на поляне и мне вдруг отчаянно захотелось посмотреть и узнать, правду ли говорит старик. Я сделал шаг по направлению к зоне, потом повернулся и сказал:

— А вы меня подождете, я только загляну что там и обратно?

— Подожду, не боись. Да я и уйти от селя не успею, как ты вернешься обратно.

— В каком смысле?

— Да в прямом, там время по другому бежит. Вот сколько сейчас?