Помни о микротанцорах

ь в мужчине раба, – заметил малыш.

– А ни на что другое ваш брат не годится. Я хочу сделать тебе предложение.

На миллион.

– На миллион?

– Ага. Мне понравились твои руки.

– За миллион можешь иметь их до конца жизни.

– Нет, малыш еще понял (Саид кивнул головой и подвинулся на шаг ближе). Мне понравились только руки, все остальное – дрянь. Я собираюсь купить за миллион твою правую руку.

– Как можно купить руку?

– Когда я была намного моложе, меня бросил мужчина, у которого были прекрасные руки. Представляешь, он бросил не кого-нибудь, а меня. Я хотела ему отомстить, но я его не нашла… Подожди, я закурю. Передай сигареты.

Она сделала несколько затяжек и помолчала.

– Я поняла, что он не лучше и не хуже других. Что недостаточно мстить ему, это ничего не изменит. Мстить нужно всем вам… Он не просто так исчез, а исчез вместе с моим ребенком. Я так и не нашла – ни его, ни ребенка. Потом я его забыла, но я не забыла обиды. Я не из тех женщин, которых можно просто так обидеть. С тех пор Саид забирает руку у каждого моего мужчины.

Любовник ухмыльнулся.

– Ты сушишь эти руки как рыбу?

– Нет, я заставляю их работать. Я подключаю их через биоконтакт к аппарату для массажа.

Малыш сел и почесал в затылке.

– Нет, не может быть, – не поверил он, – тогда это получился бы киборг, а собирать киборгов запрещено. Киборги, клоны и генные бомбы – преступления против человеческой природы. Ты бы не рискнула получить восемь лет тюрьмы.

– А никто и не узнает. Я даю тебе миллион и Саид отрезает тебе руку. Вместе с лопаткой, лопатка нужна для крепления. Если ты не согласишься, Саид сделает это бесплатно.

– И многие соглашались?

– Никто из двенадцати. Из тринадцати, если считать тебя.

Малыш вскочил и бросился к двери. Конечно, дверь оказалась закрытой. Тогда он забился в угол, свернулся в эмбриональную позу и закрыл голову руками.

– Саид, начинай, – приказала Барбара. – Когда закончишь, протри кафель.

Она подошла к окну и стала спиной к комнате. Больная канарейка улетела, заметив ее приближение.

Уже стемнело; он шел домой, привычно прокручивая события дня сквозь теплую полутьму отдыхающего мозга; где-то в складках сознания был раскинут невод, вылавливающий каждую золотую и серебрянную рыбку, и был недремлющий глаз, который смотрел и определял, насколько та рыбка велика.

Проходя через парк развлечений, во второй или третий раз за вечер он увидел то же лицо. Не задумываясь, он сел на скамейку и решил подождать. Его тело устало за день и приняло решение самостоятельно. На асфальт здесь и там садились серые, будто присыпанные пылью, мотыльки, садились и снова взлетали; он ждал, совершенно уверенный, что незнакомец появится.

Вечерний парк был полон жизни: гуляющие запрудили центральную аллею, у водопада цветов; к атракционам наверняка вообще трудно пробиться, особенно к Шару и к Швырялке; очереди у лотков с мороженым и фруктами достигли размера шаровых звездных скоплений, и над всем этим гул, подобный гулу пчелиного