Мир Под лунами. Конец прошлого(СИ)

- Официально заявляю: ни на кого нападать я не намерен! - воскликнул Хален. - В Ианте впервые царит благоденствие, и уж я постараюсь, чтобы так продолжалось как можно дольше. Мирная торговля куда эффективней военных походов. Если будущее окажется к нам благосклонно, возможно, удастся замириться даже с дикарями. У них растут деревья, дающие сок, из которого можно делать непромокаемую обувь и другие удивительные вещи. Мы вынуждены втридорога покупать их у купцов-островитян, хотя могли бы получить намного дешевле. Я бы с удовольствием покупал этот сок у дикарей, раз уж эти деревья не растут на других почвах. Эви, выпей-ка крепкой настойки, и тебе сразу полегчает.

- Ни в коем случае. Меня тошнит даже от ее запаха!

- С каких это пор ты стал поборником мира? - удивился Камаким. - Раньше, помню, тебя с границы было не дождаться, а теперь ты дружить с дикарями намерен?

- Я не против доброй драки, - ответил Хален, поглаживая жену по руке. - И все же считаю, что следует обходиться без нее, если есть такая возможность.

- Ты повзрослел, государь, - сладко пропела Айнис, обратив на Халена ласковые голубые глаза.

- Но почему же вы не выходите в океан? - продолжила Евгения. - Ты говоришь, Камаким, что у вас множество фортов на побережье. Значит, есть и флот. Неужели вам не интересно узнать, что находится за горизонтом?

Он кивнул.

- Были смельчаки, что отплывали на поиски иных земель. Никто из них не вернулся. Где-то в океане находится подводное царство умерших душ, которые никому не дают проплывать над ним. Возможно, жители островов Мата-Хорус тоже отправляют экспедиции в дальний путь. А уж береговую линию Матагальпы они знают лучше кого-либо другого, недаром товары из Галафрии выгоднее покупать у них. На мой взгляд, госпожа, нам здесь и так всего хватает. Чего еще искать?

Пожалуй, Камаким прав, думала Евгения, наблюдая, как Венгесе управляет парусом, а Айнис заплетает косы Сериаде. Разница между землянами и жителями Матагальпы обусловлена географией. Землянам - что в глубоком прошлом, что в новое время - постоянно было мало того, что они имели. Их тянул за горизонт голос, говоривший, что где-то есть места лучше, чем их собственные. Так они дошли до самого края земли, расселившись по всем континентам и всем островам. Тот же алчный инстинкт двигал европейцами в эпоху великих географических открытий. Где-то растут деревья, дающие драгоценные пряности, где-то за тридевять земель чужестранцы ткут шелк и выплавляют огромные статуи из золота. Они жаждали завладеть всеми этими богатствами. Матагальпа же никогда не знала ничего, привезенного извне. Здесь не было алмазов, хлопка, жирафов. Появись хоть один жираф - и люди наверняка вырубили бы все леса, чтобы найти еще этих удивительных животных. А поняв, что на континенте таких нет, они выдумали бы легенду о Таинственной Земле Жирафов и непременно отправились ее искать. Но жирафов не было, зато было все, что нужно для привольной и сытой жизни...

Она с отвращением посмотрела на стол, на котором Пеликен накрывал обед. Она была голодна, но желудку определенно не нравилась качка.

- Все же попробуй поесть, - посоветовала Айнис, понявшая ее сомнения.

Сама она кушала один лишь фруктовый салат - красивая фигура требовала жертв. И тихо внушала Сериаде:

- И ты, моя радость, не увлекайся сладостями и жирным мясом. Ты прекрасна, и чем скромнее будет твой обед, тем дольше прослужит красота.

Сериада смутилась, украдкой бросила взгляд на мужчин. Но те, собравшись у руля, рассматривали что-то на берегу, а Пеликен, пододвигавший к столу кресла, умело притворился глухим.

Евгения положила себе пол-котлетки и немного овощей, но через пять минут уже уплетала обед за обе щеки. Айнис оказалась права: после сытной еды тошнота прошла, голова прояснилась. И все же что-то омрачало ей настроение. Она посмотрела вокруг. Корабль уже сильно отдалился от берега, увлекаемый западным ветром. Возвращаться придется маневрируя. Для того, чтобы войти в порт, потребуется немало времени. Евгения повернулась к Халену, покойно расположившемуся рядом.

- Давай повернем к дому.

- Уже надоело? - удивился он.

- Дорога обратно займет несколько часов. Мы все еще успеем утомиться.

- Не нужно! - возразила царевна. - На берегу ждут гвардейцы, мы можем пристать где угодно, и они нас встретят. В море так прохладно и тихо, давайте останемся здесь!

Прошло еще полчаса. Женщины молчали, наслаждаясь покоем. Мужчины обсуждали, куда отправиться завтра на охоту. Шальная волна ударила в корму, окатила Евгению солеными брызгами. Она еще раз взглянула на Халена, и тот решительно переложил руль. "Белый гусь" с достоинством описал широкий полукруг и сложным зигзагом пошел к берегу.

Пристать удалось лишь через несколько часов в двадцати тсанах от Киары - резко усилившийся ветер не только не позволил кораблю приблизиться к порту, но и вынудил Халена продолжить движение на восток. Под начавшимся дождем они бросили якорь у обрывистого берега и долго искали тропу наверх. Половине ожидавших здесь офицеров пришлось остаться у корабля - следить, чтобы его не унесло начинавшейся бурей. Хален взял в седло Сериаду. Оказалось, что изнеженная Айнис прекрасно держится на лошади, хотя дождь и ветер не привели ее в восторг. Нечего было и думать добраться до города в такую погоду. Выехав на дорогу, связывавшую Киару с Готанором, они завернули в ближайший трактир. Теперь уже Евгении пришлось утешать Айнис, которая была в отчаянии из-за растрепавшейся прически и промокшего платья.

- И все же я рада, дорогая моя, что все слухи о вас оказались правдой, - вздохнула дама, протягивая руки к жаровне. От ее одежды шел пар. Трактирщик отдал женщинам лучшую комнату, выгнав оттуда других постояльцев, а его жена принесла полотенца и сухие плащи. - Вы олуди и наверняка прекраснейшая из всех, что приходили в Ианту!

- Какие слухи? Обо мне уже ходят слухи?! Но я еще и года здесь не прожила!

- Олуди чуют ветер за пять тсанов - слышали такую поговорку? Мне всегда казалось, что она имеет иной смысл, но оказывается, ее можно понимать и буквально. Вы почуяли этот ветер за целых сто тсанов, дорогая Эви.

- Если бы не ты, нас унесло бы в океан, - добавила Сериада. - Почему ты велела повернуть обратно? Что ты почувствовала?

Евгения молчала. Прося Халена о возвращении в порт, она и не думала о возможном шторме. Просто ей показалось, что пора заканчивать прогулку.

Она бы больше не вспомнила об этом, как уже забыла о залеченной вчера ране Пеликена, если бы поздно вечером в спальне Хален, раздевшись, не показал ей свои гладкие руки.

- Я лет с шести был весь в шрамах. А теперь, смотри, даже от самого глубокого рубца не осталось и следа. Помнишь, вот здесь он был.

Евгения помнила: свинцового оттенка рубец тянулся вдоль левого бедра, эта рана была получена в первой битве с дикарями. Теперь его тоже не было. Кожа стала гладкой, как будто он никогда не держал в руках оружия, не охотился и не лазал по скалам.

- Ты целительница, моя любимая.

- Но я ничего не делала для этого!

- Олуди несет благодать в себе. Что ж, готовься - в скором времени о твоих способностях прослышат все, и в замок начнется паломничество.

Хален замолчал, увидев, каким расстроенным стало ее лицо.

- Что с тобой? - он нежно поцеловал ее в губы. - Это твое призвание. Почему ты недовольна?

- Мне не нравится, что от меня ничего не зависит. Медицина - это наука. Чтобы лечить людей, врачи учатся много лет и до конца жизни продолжают узнавать что-то новое. А про меня будут говорить, что мне достаточно прикоснуться к больному, чтобы излечить его. Так не бывает. Не все болезни лечатся, и наложения рук недостаточно. Если уж это мое призвание, то я должна его развивать - знать о разных болезнях, разбираться в анатомии.

- Достойные слова, - кивнул он. - Не сомневаюсь, что гильдия врачей пойдет тебе навстречу. Они учат юношей по семь-восемь лет, прежде чем принять в свои ряды, но тебе наверняка понадобится меньше времени, ведь в чем-то ты образованнее их.