Мир Под лунами. Конец прошлого(СИ)

Двадцатичетырехлетняя голубоглазая красавица пленяла всех подряд. В числе ее любовников значились лучшие мужчины государства, включая наследника престола. Она блистала при дворе. Один ее кондитер стоил дороже, чем штат царских поваров. Важные сановники назначали друг другу встречи в ее доме. Каждый уважающий себя человек в Рос-Теоре стремился быть представленным госпоже Айнис Мериан.

Прекрасная Айнис сумела обаять и царицу Евгению. Широко раскрыв глаза, та рассматривала гостью. Даже в строгом иантийском наряде Айнис была великолепна. Простое белое платье, отороченное по вороту и подолу красным атласом, выгодно подчеркивало белую шею и пышную грудь. Когда Айнис смеялась, русые локоны кокетливо падали на щеки, и она отводила их холеной ручкой, демонстрируя розовые ноготки. Томно раскинувшись в кресле, она ласково смотрела на Евгению, и та чувствовала, что уже любит эту добрую, нежную, волшебную женщину. Двое ее сыновей воспитанно ковыряли ложками десерт, в то время как младшая дочь уже посапывала на коленях Сериады. Айнис беззастенчиво кокетничала со всеми мужчинами за столом, начиная от Халена и заканчивая пажами. Ко всему привыкший супруг не обращал на это внимания, да и Евгению поведение важной дамы не злило, а скорее умиляло. Айнис была как дыхание сладкого восточного ветра в суровых покоях замка. И все же, распрощавшись с новыми родственниками после затянувшегося ужина, Евгения не могла удержаться и не спросить Халена:

- Она и тебя когда-то окрутила?

- Где ты слышала такие слова? - рассмеялся он.

В спальне было темно. Он наощупь снимал с нее одежду.

- Я хочу знать. Скажи мне правду!

- Не ревнуйте, госпожа Евгения. Я уже давно только ваш.

Она прижалась к его груди.

- Но ты долго жил без меня... Нет, не рассказывай ничего. Ничего не хочу знать!

Он был бы не против, если б сцена ревности продолжилась. В их любви не было места лжи и недосказанности, но Халену нравилось, когда жена вдруг начинала ревновать его к прошлому. В ней было еще много детской непосредственности, живости - того, что жены его министров называли дикарством. Но он видел, как оно сменяется истинно женским спокойствием, основанным на чувстве собственного достоинства. Евгения ни перед кем не лебезила и никого не унижала. Даже к Айнис она отнеслась с искренним интересом, хотя редкая женщина оказалась бы способна долго выносить столь неординарную особу.

Утро настало теплое. Белые облака сплошным шатром закрыли небо. Флаги на башнях едва шевелились. Можно было безбоязненно выходить в море - такая спокойная и нежаркая погода обычно устанавливалась на несколько дней.

Маленькое, но гордое суденышко "Белый гусь" царь подарил сестре на восемнадцатилетие. На нем могло поместиться всего несколько человек, вот почему Хален отказался от команды. Венгесе и Камаким не хуже него управлялись с парусом - привычный навык людей, живущих на побережье. Четвертым членом экипажа стал вездесущий Пеликен.

Несмотря на облака, белокожая Айнис настояла, чтобы на корме натянули тент, и с удобством расположилась под ним в плетеном кресле. Рядом с ней устроилась Сериада. Кресло Евгении пустовало: она сразу же ушла на нос. Широкий парус поймал ветер, надулся, и корабль медленно отошел от причала.

- При таком ветре далеко не заплывем, - сказал Венгесе.

"Гусь" шел наискось от берега. Город был почти не виден, лишь темнели постройки порта, за которыми едва проглядывали в дымке замковые башни. Левее и правее берег вздымался каменистыми уступами, и над ними вились тучи чаек. Вода мерно плескала в борт.

- Госпожа Евгения, идите к нам! - позвал мелодичный голос Айнис.

Евгения проскользнула под парусом, на секунду коснулась рукой плеча мужа и опустилась в ждавшее ее кресло. Женщины пили мятный ликер, а мужчинам налили настойку покрепче. Сериада протянула рюмку, но царица покачала головой. Непривычную к морской качке, ее слегка мутило. Камаким продолжил беседу, прерванную появлением Евгении.

- ...Ни о каком производстве там не может быть и речи. Они получают первоклассную шерсть со своих антилоп и растят овес, который продают шедизских торговцам. Им вечно не хватает денег на содержание городов, а про селения я не буду и упоминать - туда просто не добраться, ведь дорог практически нет. Вы тут жалуетесь на своих дикарей. Но, поверьте мне, лучше иметь в соседях дикаря, который ничего от тебя не требует, чем содержать огромнейшие провинции, не дающие никакого дохода.

- Неудивительно, что они недолюбливают крусов. Им было бы намного приятнее жить по собственным законам, - заметил Венгесе.

- Без сомнения, - согласился Камаким. - Я всегда считал, что завоевания прежних царей не принесли ничего, кроме головной боли для сегодняшних чиновников. Нам приходится содержать береговые форты на протяжении тысячи семисот тсанов, в которых никто не хочет служить. А набирать солдат из местных жителей бессмысленно: отдай им форт с оружием, и они сразу же объявят его независимым от власти Матакруса. Они только и норовят заявить о своей самостоятельности. Чтобы выбить налоги, мы ежегодно снаряжаем на юг целую военную экспедицию. Когда-то крусы мечтали, что их крепости на завоеванных землях со временем превратятся в цветущие города. Но южане до сих пор относятся к нам как к агрессорам. В общем, огромная территория - это не достоинство, а недостаток.

Хален спросил:

- Что с Шедизом? Люди все так же бегут от щедрот царя Процеро? Вы закрыли границу?

- Закрыли и поставили часовых через каждые десять шагов, - засмеялся Камаким. - Иначе весь Шедиз перебрался бы на наши поля. Что, кстати, было бы неплохо - от шедизцев больше проку, чем от родных провинциалов.

- А в чем дело, почему они покидают страну? - спросила Евгения.

Камаким объяснил:

- Царь Шедиза Процеро Пятый не слишком любит свой народ. Это если мягко сказать. Он так поднял налоги, что количество нищих за последние десять лет выросло в несколько раз, и ввел такие законы, что не успевает строить тюрьмы для тех, кто их нарушил. Министр стран недавно рассказывал в салоне Айнис, что, по данным ведомства, за те же десять лет из Шедиза к нам перебралось более тридцати тысяч человек. А к тебе, Хален, много гостей пожаловало?

- Тысяч восемь. Если б не преграждающие путь горы, их было бы больше. Но я не жалуюсь. Уезжают из страны самые нищие и самые предприимчивые. Для первых у наших рассов всегда найдется работа, а вторые и в чужой стране умеют устроиться. Конечно, после протеста Процеро мы год назад тоже закрыли границу. На своей земле он тиран, но общие договоры блюдет, так что я не мог оставить без внимания его претензии. Впрочем, похоже, что долго он там не протянет. Что говорят об этом в салоне Айнис?

- Что неудачные покушения на царя уже стали в Шедизе традиционным развлечением. Как минимум раз в год там головы летят с плеч десятками. Непонятно, почему его до сих пор не отравили собственные слуги. Я слышал, даже им царь платит гроши. А сам, говорят, купается в бассейне из чистого золота.

- Как вообще вышло, что на этом немаленьком континенте всего четыре страны? - спросила Евгения. - Зачем завоевывать новые земли, которые потом так трудно удержать?

- В Ианте такой проблемы уже две сотни лет не существует, - возразил Хален. Он сменил Венгесе у руля, и посвежевший ветер развевал рукава его рубахи.

- Вам было проще, поскольку все иантийцы одного племени и легко договаривались друг с другом, - заметила Айнис. - Крусы же испокон века мечтали расселиться как можно шире. Вы дали нам отпор, с горцами Шедиза связываться себе дороже, вот и покорили кого смогли - пастухов и охотников. И гордимся теперь: самая большая страна в мире! А населения - два миллиона человек на крошечном участке в устье Гетты и двести тысяч - на остальных просторах. Наше благополучие зиждется лишь на священных договорах о дружбе с соседями. Вздумай Шедиз или Ианта пойти на нас войной, и половина страны сразу же отколется.

- Ну-ну, дорогая, не надо возмущаться, - Камаким поцеловал жену в висок, разлил очередную порцию по серебряным рюмкам. - Эти горячие головы, которых ты привечаешь в нашем доме, оказывают на тебя плохое влияние.