Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

– Вы… более доступный. Так говорят.

– Был когда-то. Прошло немало времени.

– Вы вернулись. Я проверял. Некоторые больше не возвращаются.

Сэм заставил себе сохранять вежливый тон. Только так можно наладить деловые отношения.

– Зачем же совсем отрываться от действительности? Время от времени нужно спускаться на землю.

– Это в крови, – проницательно заметил Томас. Отрицать очевидное не было смысла.

– Что-то вроде этого, – нехотя кивнул Сэм.

– И куда именно нас направляют, мистер Эйч?

Сэм помолчал, приглядываясь к новичку и оценивая его. Этот паренек, пожалуй, и правда, им подойдет. Сэм уже подметил его сметливость, которую не смогли разглядеть Анжела и Джим, оценил нетерпеливость, характерную для новичков. Однако обращение "мистер Эйч" действовало Сэму на нервы. "Как будто официальные бланки заполняем! Или подаем рапорт по службе", – подумал он. Черт бы побрал Уолта и Джима! Но раз уж так вышло, нужно терпеть, как бывало много раз в прошлом.

– Нет уверенности, что вообще куда-то пошлют. Еще рано говорить об этом. Возможно, в район "Лошади", но не дальше "Жемчужины".

– "Лошадь"? Хотел бы на нее взглянуть. А как насчет "Парусника"?

– Мы держимся подальше от него. Всегда. Это гиблый номер.

– Вы уверены? – Глаза Томаса горели по-боевому.

– Сам подумай. Десять лет все было тихо. Ликвидаторы осмелели. И вдруг Площадки наносят ответный удар в этой вот низине. Через восемь лет появляется "Парусник". – Он повел разговор так, будто Томасу все эти факты должны быть хорошо известны.

Томас кивал:

– Само название говорит за себя, да? "Площадка". Значит, что-то приземлилось на нашей планете. Что-то явилось, кем-то послано…

Разговор перепрыгивал с одного на другое, впрочем, так всегда бывало с новичками. Хорошо то, что парень придерживался темы.

– Похоже, что так оно и есть, Томас. – Но ведь это не космические аппараты? Я слышал, как мистер Сенни сказал: держи язык за зубами, корабли не поплывут гробами. Что-то в этом духе. Я побоялся переспросить.

– Не все так просто. Но ты отчасти прав. Площадка – место, куда что-то село. Прибыло. Можно рассматривать их как узловые точки. В которых происходит аккреция.

– Простите, я не понял… – напряженно переспросил Томас.

– Некоторые считают, что каждая Площадка занимается сбором проб.

– Не улавливаю вашу мысль, мистер Эйч, – покачал голо вой Томас.

– Аккреция – это приращение, или просто захват. Они присоединяют к себе новые и новые предметы, пространства, живых существ.

– Они улетят когда-нибудь, как вы думаете? – Томас снова перескочил на другое.

– Этим летом будет уже двадцать три года, как они здесь. Может, они просто соберутся и улетят в одно мгновение, как ты говоришь. Но сейчас нам нужно что-то делать. Чтобы всем не пропасть. Вот для этого вербовщик и нашел тебя.

– Их бомбили.

– Да, еще бы. Много раз. И дальше будут бомбить, новые способы ищут, солдат посылают, упокой Господь их душу. Спецназ. Но Площадки это только подстегивает, приводит в движение. Что бы там ни говорили, тактика Здравохраны дает результаты. Нужно принимать во внимание еще одну вещь. Когда Площадка развивает активность, она начинает блокировать людей. Какая-нибудь Площадка в Австралии блокирует улицу или город где-то на другом конце земли; по Площадке начинают стрелять, и тогда все гибнут: у тех, кто попал под ее колпак, происходит повальный шок. Мы считаем, что наши действия более эффективные. Лучше не прибегать к грубой силе. Ликвидаторам сообщают, что такая-то Площадка поразила где-то населенный пункт, мы выдвигаемся туда, направляем свои усилия на этот конкретный район, по частям, по кусочкам треплем и изматываем этот новый Очаг, так что Площадка не совсем понимает, что там произошло, и тогда она меняет тактику. А только на это мы и можем надеяться – чтобы она изменила тактику.

– Но в тех городах, которые были у нее под колпаком, ко многим возвращается сознание.

– Верно. Поэтому нужно поддерживать карантин, который установила здравохрана, следить, какая из Площадок начала действовать, и усмирять ее. Это все, на что мы способны, Томас, хотя кое-кто станет утверждать обратное. Чиновники ВОЗа отслеживают, какие пункты стали мишенью Площадки и подверглись нападению…

– Целые города. Их захватывают по плану или как попало?

– … После чего мы вступаем в дело и исправляем положение. И это все, все, на что мы способны. Возвращаем некоторым сознание.

– Кое-кто умирает.

– Но большинство выживает.

– И у вас, получается, есть для этого силы? – В голосе Томаса звучало восхищение, отнюдь не ирония. Он склонил голову набок.

– Верно. Вспомни, почему вербовщик выбрал тебя. Почему просил заполнять все эти вопросники.

– Их возвращают к жизни, но через какое-то время они снова могут попасть под колпак.

– Иногда так и происходит. Но все замыкается на количестве. Наша цель – сократить на тысячи число тех, кто умирает просто потому, что помощь опоздала. Ты видел цифры.

Парень кивнул, что можно было понимать как угодно. Похоже, Анжела права. В большинстве своем новички совсем не представляют, в чем состоит суть дела.

– Мне выдадут плащ и трость? – спросил Томас, возможно стараясь скрыть свое замешательство. – Какие носят ликвидаторы. Научусь владеть тростью, как вы. У меня будет дива на щеке. – Его мысли снова запрыгали. У новеньких всегда так – из-за перевозбуждения, из-за нервов; из-за страха. Но у этого парня, похоже, все скоро станет на свои места.

– Если ты не решишь уйти, то, конечно, все будет. Это уж тебе решать.

Как будто так оно и есть.

– Плащ и синий мундир из саржи…

Парень, возможно, просто мальчишка, вот и все. Сэм допускал и такое.

– Есть у нас и плащи, и мундиры. Если тебе понадобится.

– А вам не нужны? Я смотрю, никто из вас не носит.

– Когда-то нравилось чувствовать, что ты в форменной одежде. Сейчас предпочитаю ходить просто так.

– Вы делаете работу, но не хотите выглядеть так, будто кто-то нанял вас на службу. Как у Робин Гуда. Или у Зорро.

– Приграничная вольница, вот что это такое. Мы больше никому не подчиняемся. Люди, которых удалось спасти, радуют больше, чем бляхи и знаки различия.

– Обратимся к цифрам, – деловито сказал Томас.

– Обратимся к цифрам, – в тон ему ответил Сэм.

– Вы крутые ребята. Мне это нравится. Мне все это подходит.

– Мы ликвидаторы, Томас. Мы направляем энергию в нужное русло. Отводим в сторону те потоки, что несут вред. Прерываем сигналы, идущие от Площадки, меняем минус на плюс, и люди приходят в себя. Возвращаем к жизни часть того, что пытались умертвить Площадки.

Томас помолчал, глядя в окно. Такое молчание – хороший знак. Это снова попадало под отношение 70 к 30: семьдесят процентов – активность, тридцать – вдумчивость.

– Как вам это удается? – спросил наконец Томас.

Сэм пожал плечами. В общем-то нетрудно отвечать на вопросы, на которые никогда не было ответа.

– Понятия не имею. Некоторые просто способны делать это. Как в сказках про птицу Феникс.

– Феникс?

– Была такая сказка. Составь команду из людей определенного типа, и мы сделаем то, что надо. У нас получится. Насколько нам известно, Площадки тоже объединяют свои усилия. Например, выставляют защитный экран. – Он с легким сердцем произносил эти фразы, которые, казалось, давали, приемлемое объяснение: у тебя есть шанс быть среди тех, кто преграждает путь призрачному чудовищу.

– Площадки наносят ответные удары, – задумчиво сказал Томас.

– Похоже, что так. Здесь ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Может быть, они просто приводят в порядок свою энергетику. Но сотня мертвых лучше, чем тысячи в отключке, так?

– Все те же семьдесят на тридцать. Коэффициент, который вывели ВОЗ и ООН!

Сэм сморгнул. Паренек снова удивил его.

– Все верно. А ты как считаешь?

– Как будто все правильно. Справедливое решение. А вы сами что думаете, мистер Эйч?