Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

И все бы верно, и с Коди ничего бы не случилось, если бы не этот чертов Кулинарт.

Теперь, когда не нужно было сидеть в конторе или следить за Коди, я шел бродить по городу: я начал выискивать наросты, чтобы понять их природу и узнать, можно ли предупредить их появление. Это бессмысленное занятие утомляло меня и сильно действовало на нервы, и я уже не мог быть так ласков и внимателен с Коди, когда мы оказывались наедине в свободное время.

– Что это значит, Котик, ты опять куда-то собрался? У меня остается всего час до работы. Я думала, мы посмотрим вместе тот сериал, о котором я тебе говорила. Там о разных приключениях – "Зона недолговечной свободы".

– Потом как-нибудь. Сейчас мне… нужно пройтись.

– Можно, и я с тобой?

– Нет, в другой раз…

Коди ничего не могла понять, упрашивала, иногда плакала, но я был как будто одержимый.

Теперь я то и дело наталкивался на какой-нибудь нарост, но не успокаивался на этом, меня гнало дальше то, что, как я понимаю сейчас, было своего рода помешательством.

И при этом помешательством одиночки! Похоже, всем остальным нет никакого дела до случайно возникающих роботов. Никакой службы по борьбе с наростами, никаких охотников-добровольцев, которые только и ждут, чтобы прижучить телефонный аппарат, ударившийся в бега под руководством конторского принтера. (Однажды мне встретился такой тандем.) Похоже, что все, включая Коди, испытывали благодушное безразличие к этим сбежавшим штуковинам. Все, кроме меня.

Иногда я наблюдал, как соприкосновение товаров, выставленных в витрине, вело к случайному появлению нароста. Электробритва спаивалась с цифровой камерой и массажной щеткой, превращаясь в нечто похожее на фантастическую пушку. Десяток кухонных щипцов становились многочисленными ножками для пароварки, внутри которой восседала кофемолка. Игрушечный грузовик в универмаге Шварца едва виднелся сквозь панцирь из плотно сросшихся деталей детского конструктора и выглядел неуклюжим ящером на колесах.

В других витринах владельцы магазинов намеренно создавали наросты в погоне за экстравагантностью и ничуть не заботились о последствиях, рискуя поплатиться всем выставленным товаром. В универмаге Нордстрома в одной из рекламных композиций несколько манекенов были увешаны таким количеством запрограммированных костюмов и аксессуаров – ожерельями, галстуками и шарфами от ведущих модельеров, – что вся витрина шевелилась от бесчисленных движений, напоминая колыхание подводных водорослей.

Иногда прямо на улице на моем пути оказывался сбежавший откуда-то нарост. Однажды вечером на 15-й улице, около Министерства финансов, я увидел дамскую сумочку, которая катилась на ролике. Нарост, развив приличную скорость, гнал к площади Лафайета, и я поспешил следом за ним. В парке он ушел от меня, нырнув в кусты. Опустившись на колени, я заглянул в лиственную темень. С десяток наростов буравило меня оттуда враждебно разноцветными глазками-индикаторами; я ойкнул и отскочил назад.

И как раз перед тем, как в нашем доме все перевернулось вверх дном, я узнал, что есть боевые наросты.

Я бродил по улицам в юго-западной части города; эти кварталы имели дурную репутацию, и попытки "Анти" установить надзор за этим районом зачастую наталкивались на противодействие, иногда увенчивающееся успехом: кто-то маскировался, другой наводил на ложный след, третий выводил из строя наши датчики. На углу мальчишка раздавал билетики, и я взял один такой квадратик бумаги. На нем имелись адрес и следующий текст:

"Рубка на Ринге!!!

В этой схватке твой нарост может оказаться самым стойким!!!

Победителю тысяча долларов. Ждем в полночь!!!"

Ринг находился на заброшенном заводе, за вход брали по десять долларов. В цехе, где повсюду валялись ржавые биореакторы, были сооружены на скорую руку трибуны, забитые теперь зрителями. Кого там только не было – пижонов в дорогих костюмах и бродяг в обносках, дамочек в брюках и юбках, молодых и старых.

Пластмассовые продуктовые ящики, составленные по кругу штабелем – по пять штук и больше, были скреплены стержнями, которые уходили в отверстия, просверленные в цементном полу; в центре образовалась арена, освещенная переносными прожекторами на треногах. Запах пота выдавал напряженное ожидание. В тени, у выхода на арену, участники со своими машинами дожидались начала схватки.

Двое мальчишек рядом со мной обсуждали достоинства разных моделей.

– Чтобы нарост всех затоптал, надо вставить в него хотя бы один блок, который действует как центральный сервер.

– Чушь собачья! Лучше, если все узлы замкнуты между собой.

Прозвучал сигнал, и двое участников выпустили свои агрегаты на арену. Первая конструкция состояла из ленточно-шлифовального станочка, утыканного тисками и плоскогубцами, его противником выступала автоматическая газонокосилка, которую вела в бой кофеварка. Бойцы кружили около минуты по арене, выжидая, потом сошлись – один вращая бешено лезвиями, второй лязгая челюстями. Казалось, что шлифовальник вот-вот победит, но затем кофеварка выпустила в него струю кипятка: у соперника случилось короткое замыкание, а зрители пришли в бурный восторг.

Я не остался смотреть следующие схватки. Наблюдая за ожесточенно дерущимися наростами, я почувствовал, как подступает тошнота. Брызги и жидкие кофейные лужицы на арене напоминали кровь моих родителей в прихожей нашего дома. Я не испытывал ни капли добрых чувств по отношению к грозным аппаратам, наделенным искусственным интеллектом, но меня куда сильнее беспокоили дикие страсти моих собратьев-людей.

Я вернулся домой чуть раньше Коди и притворился, что сплю, когда она забралась в постель, и даже когда она попыталась растормошить меня, чтобы заняться любовью.

На следующий день все пошло прахом. Или, наоборот, восстало из пепла – с точки зрения наростов.

Утром в штаб-квартире "Анти" царила нервозная атмосфера. Пришло сообщение, что в порту Бостона взорвался танкер, и никто не знал, была ли это диверсия или просто авария. Операторам всех уровней было приказано вести прямое наблюдение через электронных жучков-разведчиков, тогда как обычно делалась автоматическая запись; требовалось установить причину взрыва и проследить, чтобы не произошло что-либо подобное.

К тому моменту, когда напряжение слегка спало (экспертиза "Анти" показала, что вероятность теракта составляла не более пятнадцати процентов), часы перевалили за полдень. Я использовал передышку, чтобы проверить состояние дел у Коди, используя рой электронных мушек.

Оказалось, что Коди хлопочет на кухне, а вся ее одежда состоит из трусиков и лифчика – обычный для нее наряд в домашней обстановке. Она снимала пылесосом паутину с потолка, потом решила передохнуть. Она вкатила на кухню кресло Аэрон. На сиденье лежали ЖизнеГрей и уЗвук. Коди привела в действие Кулинарт, чтобы тот приготовил ей молочный коктейль. Когда напиток был готов, она перелила его в пластиковый стаканчик, сквозь крышку которого была продета соломинка, затем устроилась на Аэроне. Коди обернула ноги одеялом, откинулась в кресле и, закрыв глаза, стала слушать музыку.

И вот тогда нарост явил себя в завершенном виде.

Миксер дернулся, словно игривый щенок, и оказался на самом краю кухонного стола. Пылесос продвинулся бочком под Аэрон, поднял свой толстый, гибкий и цепкий шланг, ощетинившийся щеткой-насадкой, и дотянулся до коленей Коди. В ту же секунду одеяло-массажер перекинулось выше, придавив ей грудь.

Сначала Коди не особо встревожилась. Но если она и собиралась соскочить с кресла, то было уже поздно, так как Аэрон затянул вокруг нее свои эластичные завязки.

А пылесос уже добрался до ее паха и присосался кончиком шланга к трусикам; ЖизнеГрей тем временем тискал ей грудь.

Я вылетел пулей из своего кабинета и из здания, даже не предупредив начальство.

К тому времени, как я примчался домой, Коди, похоже, несколько раз испытала оргазм, ублажаемая наростом. Об этом недвусмысленно говорил ее затуманенный взгляд, разгорячившееся лицо и широко, безвольно раскинутые ноги.