Семь смертей Лешего

Но поблизости не оказалось никого, кому Халявин мог излить внезапно проснувшуюся любовь к человечеству. Да и порыв любви исчез, так же внезапно, как и появился, стоило Лешке перевести дух и сконцентрироваться. Обозначив себя в пространстве, он определил ориентир, по направлению к которому стоило двигаться, и спустя минуту довольно бодро вышагивал в обозначенном направлении, приближаясь к запретной аномалии.

Чуть больше часа пути по краю непуганого зверя, и он узрел колышущееся марево, внутрь которого намеревался шагнуть. Всего какая-то сотня метров отделяла его от зловещей аномалии, чей многовековой покой он был полон решимости нарушить. Но с каждым шагом, приближающим к цели, приведший его сюда пыл, угасал. Алкогольный дурман потихоньку испарялся, а вместе с ним и решимость. Когда Лешка, превозмогая противную дрожь в коленях, оказался в паре метров от мерцающего марева, он был трезв, как стеклышко. Алкоголь, приведший его сюда, испарился бесследно.

Лешка очень сильно сомневался, что у него хватит духу пересечь запретную черту в трезвом уме. Хорошо, что он предусмотрел подобное развитие событий. Третья чекушка водки ожидала своего часа на пару с единственным уцелевшим после привала бутербродом. Он приговорил их в метре от мерцающего марева, белесого тумана, стреляющего по сторонам сполохами серебристых искр. Посидел минуту неподвижно, чувствуя, как накатывается теплая волна, придавая уверенности и сил. Он больше не страшился ни марева, ни того, что может скрываться в нем. Он был готов к встрече хоть с чертом, и даже поотшибать ему рога, если в этом возникнет необходимость.

Покрепче сжав карабин, набрав полную грудь воздуха, Халявин сделал тот самый шаг, растянувшийся на годы.