Время звезд

Теперь он понял почему отсек управления называли «беспокойной норой». Доктор Хендрикс превратился в бесстрастный автомат, проводящий коррекцию за коррекцией; его единственным требованием была быстрая, точная и молчаливая работа. В течении последних двадцати часов перед прыжком астрогатор не только ни разу не покинул отсек управления, но и не позволял это делать никому, за исключением подвахтенных. Саймс по-прежнему стоял собственную вахту, однако доктор Хендрикс проверял каждое его действие. Дважды он потребовал от младшего астрогатора переделать часть работы, а однажды даже проделал это сам. Поначалу Макс с удивлением взирал на необычное зрелище, но затем обнаружил, что во время конфиденциальных разговоров доктора с Саймсом присутствующие старались с головой уйти в свою работу.

Напряжение росло по мере приближения критического момента. Подход к межпространственному прыжку нельзя сравнить ни с каким пилотирования, когда-либо выполняемого человеком, хотя приблизительно это можно сравнить с полетом на атмосферном самолете, когда, пролетев тысячу миль вслепую, нужно проскочить через узкий туннель, даже не видя его. Аномалию Хорста нельзя увидеть, ее можно только вычислить с помощью уравнений, описывающих влияние массы на пространство; «ворота» представляли собой ничем не помеченную область пустого пространства, затерявшуюся среди всеобщей пустоты.

Приближаясь к планете, астрогатор видит свою цель, непосредственно или по радару, а его скорость составляет всего несколько миль в секунду. Выполняя подход Хорста, скорость корабля приближается к скорости света, а в последней момент и достигает ее. Ближайшие космические «маяки» находятся от него на расстоянии миллиардов миль, а сами они движутся со скоростью звезд. Наблюдателю на корабле, вследствие эффекта параллакса, возможного лишь когда сам наблюдатель движется со скоростью волн электромагнитного излучения – единственного указателя местоположения и скорости, кажется, что «маяки» собираются в одну точку.

Все равно, что искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.

Во время последнего подхода Келли сам сел за компьютер, Ланди приготовился ассистировать ему по таблицам.

Смайт и Ковак проводили обсервации, передавая все новые данные доктору Хендриксу, который, в свою очередь, устно передавал команды оператору компьютера, без задержки "прокручивая "программу через свой мозг.

В это время двигательный отсек подчинялся непосредственно ему; в каждой руке он держал по выключателю дистанционного контроля, соединенных непосредственно с пультом управления корабля. Один должен был поддерживать скорость «Асгарда» близкой к скорости света, другой был предназначен для придания ему последнего усилия для прорыва.

От вахты Макса отстранили – для решения задач требовались опытные специалисты. С другой стороны, Саймс также остался не у дел; в момент истины в отсеке управления должен был быть лишь один астрогатор.

Из всех находящихся в «беспокойной норе» лишь только капитан Блейн сохранял спокойствие. Он сидел в своем личном кресле и курил, наблюдая за Хендриксом. Усталое лицо астрогатора приобрело серый оттенок и блестело от пота. Казалось, он спит, хотя это и было невозможным. Наблюдая за ним, Макс недоумевал: зачем он так стремится стать астрогатором, зачем ему нужно взвалить себе на плечи неразделимое бремя ответственности?

Однако в звонком голосе доктора не слышалось и следов усталости; цифры лились непрерывным потоком.

Макс слушал, учился и недоумевал. Через купол отсека он взглянул на пространство за кораблем, искаженное их огромной скоростью. Звезды, лежащие прямо по курсу, за последние семь вахт немного приблизились друг к другу, все тот же эффект параллакса. Теперь они были видны в волнах инфракрасного спектра; волновой фронт двигался так быстро, что допплеровский эффект преобразовывал тепловое излучение в видимый свет.

Поток цифр прервался. Опустив глаза на пульт, Макс тут же посмотрел на небосклон, услышав команду Хендрикса:

– Приготовиться!

Звезды, казалось, устремились навстречу друг другу: затем мгновенно, без какой-либо задержки, их сменила новая, совершенно отличная от старой, звездная картинка.

Хендрикс выпрямился и, вздохнув, посмотрел наверх.

– Это Мемориал Альберта, – тихо произнес он. – А там Шестиугольник. Что ж, капитан, мы снова сделали это. Принимайте вахту, мистер, – обратился он к Саймсу. Пропустив вперед капитана, он последовал за ним к люку.

«Беспокойная» команда вновь перешла к обычным вахтам; следующий прыжок должен был состояться еще не скоро. Макс продолжал нести вахты в качестве вахтенного картографа, а Ковак временно заменил Хендрикса, взявшего недельный отпуск. Работы на этом отрезке полета было не много, но Макс искренне радовался новому порядку; он с гордостью ставил в вахтенном журнале свою подпись: «М.Джонс, вахтенный картограф.» Он чувствовал, что добился успеха, несмотря на неприязненное отношение Саймса.

Он был удивлен, но отнюдь не встревожен, когда в свободное от вахты время получил приказ явиться к астрогатору. Он надел свежую форму, пригладил волосы и поднялся на палубу "С".

– Ученик картографа Джонс прибыл, сэр.

В каюте Келли и астрогатор пили кофе. Хендрикс ответил на приветствие Макса, однако, оставил его стоять у входа.

– Полагаю, что вы сами объявите новость?

– Как прикажите, сэр. – Келли явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Итак, Джонс, отныне ты не состоишь в моем союзе.

Макс был потрясен. Келли, между тем, продолжал:

– Дело в том, что ты должен выучиться на астрогатора. Так решили мы с доктором.

В голове у Макса зашумело, он едва слышал слова Хендрикса.

– Ну как, Джонс? Хочешь попробовать!

– Да, сэр, – выдавил из себя Макс.

– Прекрасно, мы с Келли наблюдали за тобой. И оба убедились, что ты можешь, или, по крайней мере имеешь скрытую способность, развить в себе необходимые знания и скорость. Вопрос в следующем: ты придерживаешься нашего мнения?

– Да, надеюсь на это, сэр.

– Я тоже надеюсь, – ответил Хендрикс. – Посмотрим, если у тебя ничего не получится, никогда не поздно вернуться в свой союз. Приобретенный опыт только поможет тебе в работе картографа. – Он повернулся к Келли. – Я слегка проэкзаменую Джонса. А затем мы примем окончательное решение.

– Очень хорошо, сэр, – Келли поднялся.

Когда главный оператор вышел из каюты, Хендрикс подошел к столу и вытащил оттуда служебную книжку члена экипажа.

– Это твоя? – резко спросил он.

Взглянув на нее, Макс чуть не потерял дар речи.

– Да, сэр.

– Прекрасная карьера, не так ли? Хочешь сделать какие-нибудь объяснения?

Пауза продолжалась не более десятка секунд, хотя Максу она показалась вечной. Затем наступило очищение.

– Это вовсе не прекрасная карьера, сэр, – ответил он. – Все липа, от начала до конца.

Он понял, что собственноручно разрушил все свои честолюбивые планы, но, как ни странно, на душе у него стало спокойно.

Хендрикс спрятал книжку обратно в стол.

– Прекрасно; ответь ты по другому, ноги бы твоей не было в отсеке управления. А теперь садись и рассказывай.

Макс рассказал все; единственное, о чем он умолчал, было имя Сэма. Когда же Хендрикс попросил назвать его, Макс отказался.

– Я не скажу, сэр.

Хендрикс кивнул головой.

– Что ж, добавлю что, не буду делать попыток отыскать этого... э-э... твоего друга, даже если он и находится на корабле.

– Благодарю вас, сэр.

Последовало непродолжительное молчание. Наконец, астрогатор спросил:

– Сынок, что вынудило тебя прибегнуть к этой нелепой афере? Неужели ты думал, что тебя не поймают?

Макс думал об этом.

– Я полагал, что рано или поздно это случится, сэр. Но я хотел летать в космосе, а другого пути не было. А что бы вы сделали на моем месте?

– Я ? Что я могу ответить? Ведь, на самом деле, ты спрашиваешь, считаю ли я твой поступок не только незаконным, но и аморальным.