Особо опасная особь

и поправлял свое здоровье после… э… возвращения из загранкомандировок. Таким образом, можно сказать, что от нас он уйти и не может, и никуда он от нас, так сказать, не денется. Какую бы новую работу Юрий Николаевич для себя ни выбрал, он все равно останется отличным специалистом в области биологического контроля и будет сотрудничать с нами, и мы всегда будем рады его видеть в наших лабораториях, в нашем слаженном коллективе. Правильно я говорю?

— Правильно! — закричали в зале.

— Поэтому, дорогой Юрий, все мы желаем тебе успехов на новой работе, и не забывай нас. А в память о нашем сотрудничестве мы дарим тебе пару-тройку скромных подарков…

Фатеев переваливающимся шагом поплюхал к Юрию, они звякнули стаканами, выпили, поцеловались, похлопали друг друга по спинам. Тут же набежали мужички и дамочки с кучей коробок, перевязанных нарядными лентами, выстроились в очередь, дабы вручить их Юрке, выпить с ним и поцеловаться. Лина ошарашенно стояла с фужером в руке и пыталась хоть что-нибудь понять. Юрка уходит… Уходит из КБК… Но ведь он сам говорил, что он не из этой конторы, и этот толстый говорит то же самое. Другая работа… Нет, ничего не понятно. Кто-то должен ей объяснить. Она уже собралась обратиться к Иконникову, но громогласный Фатеев опередил ее.

— А сейчас предоставляется слово Ильдару Маратовичу Умярову, сотруднику Службы внешней разведки, — крикнул он. — Господа, прошу наполнить бокалы!

Юрка спешно усадил Лину на стул, сел сам, набулькал в фужеры “водки”, снова схватил Лину за руку и замер. Шкафообразный детина поднялся в полный рост, снял черные очки и положил их на стол, на салфеточку. Глаза его оказались ярко-голубого цвета.

— Как вы знаете, Юрий Ладыгин принял решение уйти из разведки, — сказал он негромким сипловатым голосом. — Вопрос этот еще не решен, решается он, сами понимаете, господа, не здесь, но думаю, что будет решен в самом скором времени. Нам, как и вам, очень жаль, что от нас уходит ценный работник Юрий Николаевич Ладыгин, мы пробовали его отговорить, очень настоятельно просили остаться, но… Вы сами прекрасно знаете непреклонность Юрия Николаевича — если уж он чего-то хочет добиться, то горы своротит, но добьется своего, хоть кол, как говорится, на голове теши. — В зале раздался смешок, Умяров глянул на смеющегося строго и кашлянул в кулак. — У нас — демократическая страна, любой человек свободен в выборе профессии, но все мы помним о долге перед Родиной. Поэтому я хочу произнести тост за Юрия Ладыгина, российского офицера, который всегда являл собой пример служения Отечеству. Дай бог нам всем быть такими, как он!

Юрий стиснул руку Лины, поднялся вместе с ней, чокнулся со всеми молча, не говоря ни слова, выпил и снова сел. Все занялись едой — с преувеличенным энтузиазмом, нарочито перестав обращать внимание на виновника торжества. Видимо, это было частью какой-то русской традиции. Даже правильнее сказать — распорядка.

— Юр, что все это значит? — шепнула Лина.

— Ты еще не поняла?

Она уже начала понимать,