Кратер Циолковский

- Держись за мою руку, - предложил Чумак.

Нет, никто и не думал смеяться. И Володя, устыдившись своих мыслей, покачал головой, отказываясь от помощи, и решительно отбросил ремни.

Ничего особенного не произошло. Осталась та же удивительная легкость, то же ни с чем не сравнимое чувство парения. Только кресло вдруг стремительно перевернулось и повисло над головой. А голос Кострова раздавался теперь откуда-то снизу и сбоку:

- Спокойней, спокойней. Попробуй делать движения руками. Только не торопись.

Но руки слушались плохо. Володя опять закувыркался в воздухе. Просторная кабина не мешала такой акробатике.

Чумак больше не предлагал свою помощь, и Володя в душе был благодарен за это. Ребята дают ему возможность освоиться, самому научиться владеть своим телом. Даже Костров перестал обращать на него внимание. Но Володя знал, что если бы он вдруг почувствовал себя плохо, оба моментально бросились бы к нему на помощь…

Наконец, ему удалось добраться до иллюминатора, уцепиться за поручень. Перед ним открылась картина, которую он не раз уже видел в кино и которая тем не менее все равно не могла не волновать. Черное, плоское и необъятное небо, густо усеянное острыми неподвижными звездами. А рядом с ними - какое-то чужое, яростное солнце. В дымчатом стекле иллюминатора оно выглядит особенно зловеще. Землю не видно - она по другую сторону кабины.

- Успеешь еще насмотреться, - сказал Костров. - Подожди, будем испытывать скафандры на станции - такие пейзажи откроются, что только ахнешь! Так что советую не портить впечатления…

- А вот, кстати, и наша «Дружба», - заметил Чумак.

Володя обернулся к центральному стереоэкрану. Из плотной тьмы, пронизанной звездами, надвигалась серебряная округлая искорка. Рядом с ней поблескивало еще несколько, поменьше. Ракетоплан приближался к межпланетной научной станции «Дружба».

Эта станция была построена в Советском Союзе около семи лет назад. В свое время ее снимки и чертежи обошли страницы газет всего мира. О ней были сняты кинофильмы, написаны сотни страниц - от бойких репортажей до строгих научных трактатов. И сейчас Володя вспоминал все, что он знал о космическом острове…

Еще Циолковский, впервые предложивший идею создания «эфирных городов», предсказывал им большое будущее. В своих мечтах калужский мудрец видел удивительные сооружения, парящие в околоземном пространстве. И он писал, что межпланетные станции помогут людям решить тысячи задач - в науке, технике, народном хозяйстве.

Продолжатели дела Циолковского осуществили его замыслы. Сначала вокруг Земли стали появляться все более сложные автоматические спутники. Потом их сменили управляемые станции с двумя-тремя космонавтами на борту. И, наконец, решено было соорудить целый космический городок, устроить на нем своеобразный международный научно-исследовательский центр. Одновременно межпланетная станция должна была служить промежуточным космодромом для ракет, улетающих на Луну, Марс, Венеру.

До мелочей запомнился Володе фильм о строительстве станции. Сотни специальных грузовых ракет одна за другой отправлялись к месту заатмосферной стройки. Обратно они не возвращались - их части использовались как строительный материал. Первые ракеты были беспилотными, и основные работы по монтажу выполняли кибернетические устройства. Когда же костяк станции был собран, стали прибывать и люди. Их было немного - каждого правительственная комиссия выбирала из десятков тысяч добровольцев. Письма в управления «Космосстроя» тогда приходили изо всех стран земного шара, и в любом из них содержалась одинаковая просьба: хочу принять участие в строительстве, согласен на все условия. Володя, который кончал в то время школу, тоже не устоял, написал заявление. Но он получил отказ - вежливый, ободряющий, но все же самый решительный. Оставалось одно - завидовать счастливцам, которые проскочили сквозь игольное ушко конкурса…

Строители жили сначала в «космических палатках» - последних ступенях грузовых ракет, переоборудованных для жилья. Поселок находился неподалеку от места стройки, работа на которой не прекращалась круглые сутки. Монтажники, облаченные в свои громоздкие скафандры, передвигались по поверхности будущей станции, как громадные мухи, с трудом передвигая липкие магнитные подошвы. Повсюду вспыхивали молнии гелиосварки. И прямо на глазах росло причудливое сооружение - исполинский бублик, опоясывающий шар, раскинутые крылья солнечных установок, длинный тоннель оранжереи…

Оранжерея являлась предметом особых забот строителей. Она должна была снабжать жителей «малой Земли» не только плодами и овощами, но и самым необходимым - кислородом для дыхания.

Когда в Советском Союзе стали запускаться первые корабли-спутники, на борту у них помещались не только подопытные животные, но и микроскопическая водоросль - хлорелла. Не случайно проявили ученые такой интерес к этому крохотному растению, не видимому простым глазом. Исследования показали, что хлорелла способна выделять рекордное количество кислорода, поглощая взамен углекислоту. Всего 2,3 килограмма водоросли достаточно для того, чтобы обеспечить одного космонавта воздухом для дыхания. Надо еще учесть, что из хлореллы можно получать вкусные, питательные продукты. Трудно придумать более удачное для путешественников в космосе сочетание - сразу и фабрика кислорода, и установка для поглощения углекислоты, и продовольственный склад!

И вот Никитин видит станцию уже не в кино, а в непосредственной близости. Она медленно увеличивается, заполняет весь стереоэкран.

- Внимание! - сказал Чумак. - По местам!

Перекувырнувшись в последний раз, Володя сел в свое кресло. Снова вернулась тяжесть - включились корректирующие двигатели. Ракета медленно подплыла к станции. Чумак артистически подвел огромную машину к выступающему вперед шлюзу, и тотчас в кабине вспыхнули синие сигнальные огни. Это означало, что электромагнитные двери телескопичеокого тамбура плотно прилипли к борту ракеты.

- Станция Березайка, кому надо - вылезай-ка, - сказал Костров, выбираясь из кресла. - Можешь прощаться с этой ракетой. Сюда мы не вернемся… Давай, помогу раздеться.

Володя снял с помощью Сергея комбинезон, неуверенно шагнул вперед. Он знал, что можно без скафандра пройти прямо внутрь станции, что система герметизации тамбура совершенно надежна и исключает любую случайность. Но все же страшновато было переступить порог, за которым еще несколько минут назад была ледяная пустота космического пространства…

Створки двери мягко поползли в стороны. Открылся узкий коридор, залитый мягким светом. Три космонавта вышли из кабины, и дверь тотчас бесшумно вернулась на место.

- Пять минут постоим, - напомнил Чумак. - Необходимая процедура.

В коридорчике словно дул сухой и горячий ветер. Володя чувствовал, что у него по телу пробегают мурашки. В эти минуты потоки невидимых лучей со всех сторон пронизывали его, уничтожая последние микроорганизмы, «зайцами» прибывшие с Земли. На межпланетной станции микробы были нежелательными гостями…

- Сейчас наш вес составляет примерно три четверти земного, - говорил Костров. - Чувствуешь, как легко? Мне лично такой режим больше всего нравится. А когда я был здесь последний раз, система вращения станции не работала. Ее ремонтировали - прямое попадание метеорита. И помучились же мы с этой невесомостью! Ребята рассказывали, много комических эпизодов было, когда неожиданно исчезла тяжесть. Повар обед готовил - не успел оглянуться, все бифштексы плавают под потолком. А один хлопец душ в это время принимал. Так такая водяная феерия получилась!

Володя представил, как кружился в воздухе голый человек, окруженный густым роем шаровых капель воды, и засмеялся.

- Да, не хотел бы я быть на его месте!

- Невесомость и строителям здорово мешала, - продолжал Костров. - Когда сваривали детали, их приходилось все время вращать, чтобы обеспечить плотность шва.