Дорога в рай (Рассказы)

- Скажешь тоже, нет проблем, - заявил он. - Знаешь, почему все это, по-моему, басни?

- Валяй.

- Всякому известно, что муж и жена, женатые несколько лет, привыкают друг к другу. Это неизбежно. Да черт побери, нового труженика тут же вычислят. Это и тебе понятно. Нельзя же вдруг наброситься на человека, применяя совершенно новые приемы, и при этом рассчитывать на то, что женщина этого не заметит, какая бы она ни была мегера. Да она в первую же минуту почует неладное!

- Приемы можно скопировать, - сказал я. - Если только заранее обменяться всеми секретами.

- Это несколько интимно, - заметил Джерри.

- Все мероприятие интимно, - сказал я. - И поэтому каждый выкладывает все. Говорит, что он обычно делает. Ничего не утаивая. Все. Все, что требуется. Рассказывает о том, как это у него заведено - от начала до конца.

- О Господи, - вымолвил Джерри.

- И каждый, - продолжал я, - должен выучить новую роль. По сути, нужно стать актером. Ибо приходится кого-то играть.

- Непростое дело, - сказал Джерри.

- Как считает мой друг, тут нет проблем. Единственное, чего нужно опасаться, - это чтобы не увлечься и не начать импровизировать. Нужно действовать строго в соответствии с авторскими ремарками.

Джерри сделал еще глоток. Потом снова взглянул на Мэри, стоявшую на веранде. После чего откинулся на диване, сжимая в руке стакан.

- Эти два парня, - спросил он, - они что, правда справились с этим делом?

- Еще как, - ответил я. - До сих пор с ним справляются. Примерно раз в три недели.

- Фантастическая история, - произнес Джерри. - Но чертовски трудное это дельце. Только представь себе, сколько будет шуму, если тебя поймают. Мгновенный развод. Если точнее, два развода. По одному на каждой стороне улицы. Не стоит того.

- Тут нужна смелость, - заметил я.

- Уже поздно, - сказал Джерри. - Все расходятся вместе со своими женами, черт бы их побрал.

После этого я уже ничего не говорил. Мы посидели еще пару минут, потягивая свои напитки, пока гости перемещались к прихожей.

- Другу твоему понравилось? - спросил вдруг Джерри.

- Он говорит, что это нечто, - ответил я. - Он говорит, что из-за риска это в сотню раз сильнее любого другого удовольствия. Он клянется, что нет ничего лучше, чем когда играешь роль мужа, а жена об этом ничего не знает.

В этот момент в комнату вошла Мэри с Бобом Суэйном. В одной руке она держала пустой бокал, а в другой - азалию цвета яркого пламени. Она сорвала азалию на веранде.

- Я следила за тобой, - сказала она, наводя на меня цветок, точно револьвер. - В последние десять минут ты рта не закрывал. Что он тебе рассказывал, Джерри?

- Грязную историю, - усмехнувшись, ответил Джерри.

- Он только это и делает, когда выпьет, - сказала Мэри.

- История любопытная, - сказал Джерри. - Но совершенно неправдоподобная. Пусть он тебе ее как-нибудь расскажет.

- Не люблю грязных историй, - сказала Мэри. - Пойдем, Вик. Нам пора.

- Постой, - сказал Джерри, устремив свой взор на ее великолепную грудь. - Выпьем еще.

- Нет, спасибо, - ответила она. - Дети, наверное, уже кричат, хотят ужинать. Мы отлично провели время.

- Ты разве не поцелуешь меня на прощание? - спросил Джерри, поднимаясь с дивана. Он потянулся к ее губам, но она быстро увернулась, и он успел лишь коснуться ее щеки.

- Оставь, Джерри, - сказала она. - Ты пьян.

- Совсем не пьян, - возразил Джерри. - Просто я возбужден.

- Надеюсь, я тут ни при чем, мой мальчик, - резко проговорила Мэри. - Я не люблю такие разговоры.

Она направилась к двери, выставив перед собой свою грудь, точно стенобитное орудие.

- Пока, Джерри, - сказал я. - Мы хорошо повеселились.

Мэри с недовольным выражением лица ждала меня в прихожей. Рядом стояла Саманта, прощавшаяся с последними гостями, - Саманта, с ее проворными пальцами, гладкой кожей и стройными, опасно манящими бедрами.

- Выше голову, Вик, - бросила она мне, обнажив свои белые зубы. Она показалась мне центром мироздания, началом жизни, первым утром. - Доброй ночи, Вик, - сказала она, и мне почудилось, будто ее пальцы касаются моих жизненно важных органов.

Я вышел вслед за Мэри из дома.

- Ты хорошо себя чувствуешь? - спросила она.

- Да, - ответил я. - А почему ты спрашиваешь?

- Ты столько пьешь, что любого другого уже давно бы стошнило, ответила она.

От дома Джерри нас отделяет старая невысокая изгородь, и в ней есть щель, которой мы всегда пользуемся. Мы с Мэри молча пролезли в эту щель. Затем мы вошли в дом, и она приготовила огромную яичницу с ветчиной, которую мы съели вместе с детьми.

После еды я вышел побродить. Летний вечер был безоблачен и прохладен, и, не зная, чем себя занять, за неимением лучшего я решил постричь траву перед домом. Я вытащил из сарая газонокосилку и запустил ее. Потом, как это водится, стал ходить за ней взад-вперед. Мне нравится стричь траву. Это занятие действует успокаивающе, и к тому же, направляясь в одну сторону, я мог смотреть на дом Саманты, а идя обратно - думать о ней.

Я ходил туда-сюда минут десять, когда из щели в изгороди вылез Джерри и прогуливающейся походкой направился ко мне. Он курил трубку; засунув руки в карманы, он остановился на краю газона и уставился на меня. Я подошел к нему вместе с газонокосилкой, и та покатилась по инерции с выключенным мотором.

- Привет, парень, - сказал он. - Как делишки?

- Я в немилости, - ответил я. - Думаю, и ты тоже.

- Твоя женушка, - сказал он, - чересчур строга, а потому несправедлива.

- Это точно.

- Отчитала меня в моем собственном доме, - сказал Джерри.

- Похоже, тебе не очень попало.

- Мне и этого достаточно, - сказал он, слабо улыбнувшись.

- Достаточно для чего?

- Чтобы захотеть ей немножко отомстить. Что ты скажешь насчет того, если я предложу, чтобы мы попробовали проделать то, о чем твой друг рассказывал тебе за обедом?

Едва он произнес это, я ощутил такое волнение, будто у меня все внутренности выскочат наружу. Я схватился за ручки газонокосилки и начал снова заводить мотор.

- Я что-то не то сказал? - спросил Джерри.

Я молчал.

- Послушай, - продолжал он. - Если ты считаешь, затея паршивая, давай забудем, что я вообще об этом заговорил. Ты ведь не рассердился на меня?