Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены

— Как же так? С него ведь все и началось!

— Туда мы и вернулась — в апартаменты, которые не значились на плане отеля и куда можно было попасть только на частном лифте из подвала. Тут мы эффектно появились на сцене и застали Комитет врасплох.

К нам присоединился Лазарус — он сидел на траве у моих ног, не вмешиваясь в разговор, и я спрашивала себя, надолго ли хватит его ангельского поведения.

— Ты даже не знаешь, мама, насколько права, сказав, что все началось с отеля. Помнишь, как мы переехали — я тогда еще учился в средней школе?

— Конечно. На старую ферму.

— А потом после Второй мировой войны ты продала дом, и его снесли.

Как хорошо мне все это помнилось!

— И на том месте построили гарримановский «Хилтон».

— Так вот — гранд-отель «Август» и есть гарримановский «Хилтон». Он, конечно, через два века уже немного не тот, но мы изучили хилтоновский план и обнаружили те престижные апартаменты, неизвестные широкой публике. — Лазарус потерся щекой о мое колено. — Ну, кажется, все, Хильда?

— Вроде бы.

— Погодите! — запротестовала я. — А что же случилось с ребенком? И с мужчиной, которому оторвало руку во время аварии?

— Морин, — мягко сказала Хильда, — я тебе третий раз повторяю: никакой аварии не было. «Ребенок» — просто кукла, имитация, которую тебе сунули, чтобы занять твои руки и отвлечь внимание. А «раненый» служил ошеломляющим зрелищем, пока тебе делали укол — это давний инвалид, а свежая кровь — просто грим. Когда я допрашивала своего водителя над змеиной ямой, он сделался весьма разговорчив и рассказал мне немало всяких пакостей.

— Хотела бы я с ним поговорить!

— Боюсь, что это невозможно. Я не люблю, когда мои люди меня предают. Ты у нас добрая душа, а я нет.

— Пары хирург — сестра подобраны так, чтобы лучше соответствовать друг другу с профессиональной точки зрения. — Мы все собрались в лекционном зале Мемориала Айры Джонсона, и Джу-бал начал свой доклад. — Вот наши предварительные наметки:

Доктор Морин — Ляпис Лазули;

Доктор Галахад — Лорелея Ли;

Доктор Иштар — Тамара;

Доктор Хэршоу (то есть я) — Джиллиан;

Доктор Лейф Хьюберт, он же Лазарус, — Хильда;

и наконец

Доктор Айра Джонсон — Дагмар Доббс.

Ты, Дагмар, не совсем подходишь Джонсону — ведь ты по своей квалификации опережаешь его на полтора века, не говоря уж о тех знаниях, что приобрела здесь. Но ничего лучшего мы придумать не смогли. Доктор Джонсон не знает, что с ним будешь работать ты.

Однако нам известно по литературе и по многочисленным устным свидетельствам — наши агенты собирали их и в Ковентри, и в других местах с сорок седьмого по пятидесятый год, расспрашивая людей, служивших в ту войну в медицинских подразделениях гражданской обороны, — нам известно, что сестру могли назначить к хирургу в последнюю минуту, наспех, не спрашивая, какая у кого квалификация. Боевые условия, Дагмар. И если ты окажешься там первой, когда завоют сирены — а так оно и будет, — доктор Джонсон возьмет тебя без разговоров.

— Постараюсь, чтобы взял.

— Возьмет, не сомневайся. Все наши бригады первой помощи будут в халатах и в масках, обычных для Англии 1941 года, и будут использовать инструментарий, не слишком бросающийся в глаза своим анахронизмом… Хотя что можно заметить при такой бомбежке, — Джубал оглядел зал. — Все участники нашей операции — добровольцы. Я неоднократно подчеркивал, что вы идете в настоящий бой. Если вас убьют в Англии 1941 года, то вас убьют. Фугаски нацистского Люфтваффе убивают не хуже всяческого экзотического оружия позднейших времен. Вот поэтому мы все — добровольцы и каждый еще может отказаться до начала операции. Все девушки майора Гретхен тоже идут добровольно — и получают наиболее высокий гонорар, — Джубал откашлялся. — Но есть у нас один доброволец, который нам не нужен и которого необходимо оставить дома. Дамы и господа, куда нам, черт побери, девать Пикселя? Когда начнут бомбить и наш перевязочный пункт завалят ранеными, нам меньше всего будет нужен кот, которого невозможно запереть. Полковник Кембелл? Это твой кот.

— Ты неправильно подходишь к вопросу, доктор, — ответил мой внук Ричард Эймс Кемпбелл. — Пиксель мне не принадлежит. Как и любому другому здесь. Я согласен — нельзя допустить, чтобы он в бою путался у нас под ногами. Кроме того, я и за него беспокоюсь: он ведь не знает, что бомбы могут убить. Он попадал уже в перестрелку котенком, и чуть было не погиб. Я не хочу, чтобы это повторилось. Но не могу придумать, как его запереть.

— Минутку, Ричард, — поднялась Гвен-Хейзел. — Можно внести предложение, Джубал?

— Хейзел, у меня тут записано, что всей операцией от начала до конца командуешь ты. Поэтому предложение, я полагаю, ты можешь внести — по крайней мере одно.

— Ладно тебе, Джубал. У нас в семье есть человек, который имеет на Пикселя больше влияния, чем я или Ричард. Моя дочь Вайоминг.

— И она согласна нам помочь?

— Согласится.

— Допустим — но сможет ли она не спускать глаз с Пикселя целых четыре часа? По техническим причинам, связанным с пространственно-временными воротами, у нас уйдет на операцию примерно столько бундокского времени — так говорит доктор Бэрроу.

— А можно мне сказать? — вмешалась я.

— Хейзел, уступаешь слово?

— Что за глупости, Джубал, конечно.

— Без Вайо нам действительно не обойтись — на эту девочку вполне можно положиться. Но тут ей Пикселя не уберечь — он мигом улизнет. Давайте отправим их в страну Оз и оставим у Глинды. Точнее, у Бетси, но Глинда своими чарами должна помешать Пикселю проходить сквозь стены.

— Ну как, Хейзел?

— Они оба будут в восторге.

— Значит, так и решим. А теперь вернемся к операции. Попрошу голограмму. — Позади и вокруг Джубала возникла огромная живая картина. — Это не настоящий Ковентри, а учебная потемкинская деревня, которую построила для нас Афина километрах в восьмидесяти отсюда. Поклон тебе, Фина.

— Спасибо, папа Джубал, но тут поработал «Шива» — мы с Майкрофтом Холмсом составили синергестическую параллель, а дирижировала Минерва. И раз уж вы тут все собрались, позвольте напомнить — Минни, Майк и я приглашаем всех на нашу свадьбу по завершении операции «Ковентрийский перелом». Так что подумайте заранее о свадебных подарках.

— Фина, ты откровенная материалистка, и потом — ваши композитные тела еще далеко не готовы.

— Да что ты? Иштар позволила перенести наши тела в Веулу [181], и теперь нас можно раскупорить и оживить в любой удобный для нас день. Подучи-ка законы темпорального парадокса, Джубал.

— Хорошо, — вздохнул Джубал. — Я уже предвкушаю, как буду целовать невест. А теперь, может быть, продолжим разбор операции?

— Не спеши, папуля. Уж тебе ли не знать, что при межвременных операциях спешить некуда.

— Верно — но нам не терпится. Итак, друзья, Фина — или Шива — создали наш учебный полигон по фотографиям, кинопленкам и голограммам, снятым в Ковентри [182] 1 апреля 1941 года. Это год настолько отдаленный, что все параллели времени, патрулируемые агентами Ближнего Круга, еще представляют собой единую линию. А посему все, что бы мы ни предприняли в Ковентри 1941 года, отразится на всех цивилизованных параллелях — «цивилизованных» в узком смысле, конечно: Круг не совсем объективен. В ходе подготовительных исследований выяснился один странный факт. Лазарус, тебе слово.

Мой сын встал.

— Вторая мировая война 1939–1945 годов, какой я ее помню, закончилась гораздо более благоприятно для Англии и Европы, чем показывают наши недавние исследования. Например, мой брат, Брайан Смит-младший, был ранен во время высадки в Марселе, а затем его направили в Англию, в Солсбери, тренировать американцев. Помнишь, мама?

— Конечно, Вудро.

— А вот свежие исторические изыскания показывают, что этого быть не могло. Германия выиграла Битву за Британию, и не было ни высадки в Марселе, ни тем более американской учебной команды в Англии. Зато Германию забросали атомными бомбами американские бомбардировщики Б-29, базировавшиеся в Северной Африке. Друзья мои, я участвовал в этой войне — и никаких атомных бомбардировок в Европе при мне не было.