Миры неведомые

Разработкой отдельных проблем занималось около пятидесяти научных институтов. Свыше десяти проектных организаций день и ночь трудилось над чертежами и конструкцией космической ракеты. Сотни лабораторий были заняты разработкой всевозможных приборов управления. Не менее двухсот заводов выполняло заказы Комитета по строительству межпланетного корабля.

Как только начались работы по сооружению ракеты, будущие астронавты стали регулярно собираться у академика. Здесь образовалось нечто вроде главного штаба экспедиции.

В тот вечер хозяин уютной квартиры на Большой Калужской задержался. Начали собираться друзья, но Виктора Петровича все еще не было. Шаповалов и Красницкий поджидали его в кабинете. Красницкий сидел на диване, а астроном удобно расположился в большом кресле у стола.

- Знаете, - говорила Надежда Павловна, - я просто не узнаю Виктора Петровича. Прежде опоздать хоть на одну минуту было для него совершенно немыслимо. Не я напоминала, что наступило положенное время, а часы можно было проверять по Виктору Петровичу. А сейчас… Вот видите, решили собраться в пять, теперь уже седьмой час, а его все нет и нет.

Как всегда, больше всех говорил Шаповалов.

- Говорят, что ученые - это кабинетные люди, - вспомнил он что-то. - Ничего подобного! На днях сижу я в обсерватории, вдруг звонок. Беру трубку. На экране Виктор Петрович. Шляпа на затылке, пальто застегнуто на одну пуговицу, галстук набок. Спрашиваю, в чем дело. Отвечает, что он на заводе. На каком заводе? Принимаю кислородные приборы. Надо бы проверить. В них, мол, придется жить и работать. Требует, чтобы я немедленно приехал. Называет адрес. «Сам проверял, говорит, но я худощавый, а вы самый полный из нас. Если сумеете пробыть два часа в этой штуке, значит, все в порядке».

- Поехали? - спросила Надежда Павловна.

- А что же поделаешь - отправился. Приезжаю. Натягивают на меня какую-то резиновую одежду, вроде комбинезона, и застегивают клапаны. На голову надевают прозрачный шлем, а за плечи вешают ранец с кислородным аппаратом и велят, чтобы я ходил.

Надежда Павловна рассмеялась.

- Вам смешно, а меня и бегать заставляли, и тачку с грузом возить.

- Ну и что же?

- Последовало заключение: «Если вы, говорит, при вашем телосложении можете в этой штуке работать, значит, остальные и подавно сумеют… Принимаю заказ!» Пожал руку - и был таков.

Надежда Павловна опять рассмеялась.

- Это я сконструировал такие костюмы, - заметил Красницкий.

- Покорно вас благодарю!

- Не стоит.

- Заранее трепещу, что еще будет впереди, - поморщился астроном.

- Ничего особенного, - успокоил его Красницкий. - Разве что в кратере вулкана придется побывать.

- Как вы сказали? - переспросил астроном. - В каком кратере?

- Это новая идея Ивана Платоновича, - объяснила Надежда Павловна.

Красницкий молча кивнул головой.

- Нет, вы все-таки объясните мне: в какой кратер нужно лезть? - добивался Шаповалов.

- Надо найти на Земле место, - стал объяснять Красницкий, - похожее на Венеру. В смысле температуры, состава атмосферы и прочего. Где был бы аммиак и всякие прочие неприятности. Мы должны прожить там некоторое время. Думаю, что самое подходящее место - это Ключевская сопка на Камчатке.

- Этого только не хватало! - рассердился астроном.

- Это еще не всё! - рассмеялась Надежда Павловна. - Вас ждут и более неприятные переживания. Виктор Петрович сейчас интересуется вопросами питания во время полета. Задача важная - найти продукты с малым весом при высокой калорийности. Институт физиологии ищет новых путей в питании.

- Если эти пути подсказал дорогой Иван Платонович, нас ждет весьма безрадостная жизнь…

- Пустяки! - буркнул Красницкий. - Просто мы хотим освободить человека от забот о переваривании пищи. Надо найти вещество, которое будет целиком и непосредственно усваиваться организмом.

- Надежда Павловна, - завопил астроном, - уберите от меня этого человека! Он готов лишить нас всех радостей бытия!

- Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть, - напомнил Красницкий.

- Слышал, слышал! Цицерон!… А сам небось рагу из соловьиных язычков ел.

- Это не он…

- Все равно. Надеюсь, больше вы ничего не придумали, Иван Платонович?

- Почти всё.

- Не совсем, - поправила Надежда Павловна. - Виктор Петрович хочет, по совету Ивана Платоновича, соорудить модель ракеты и прожить в ней некоторое время. Питаться теми самыми продуктами, какие будут у вас в пути. Жить придется, понятно, в резиновых костюмах…

- Надо тренироваться еще на Земле, - добавил Красницкий.

- Да! Велики испытания, которые готовят для нас друзья… - меланхолично заметил астроном. - Кроме этого, с вашей стороны ничего больше не угрожает?

- Угрожает, - ответил серьезным тоном Красницкий. - Если мы не найдем подходящего топлива, экспедиция вообще не состоится.

- Как! - встрепенулся Шаповалов, которому в глубине души не очень хотелось мчаться куда-то в межзвездные дали.

- Так!

Своеобразная манера выражать свои мысли, присущая Ивану Платоновичу, была хорошо известна всем. Шаповалов не обиделся на столь краткое и категорическое заявление. Он знал, что от Красницкого можно добиться толку, лишь задавая вопросы.

- Говорят, вы до сих пор никуда не ушли от доброй старой нефти? - спросил он. - Поискали бы чего-нибудь поновее!

- Ищем.

- И что же?

- Пробовали гидразин и трехфтористый хлор. Калорийность недостаточна.

- Значит, надо найти что-то другое.

- Взяли водород и фтор. Лучше, но тоже плохо. Он замолчал, полагая, что дал исчерпывающие объяснения.

- А есть ли вообще надежда на успех? - добивался астроном. - Быть может, я зря волнуюсь?

- Есть. Бораны и фтор.

Короткое замечание Ивана Платоновича имело глубокое содержание. Внимание ученых в последнее время все больше привлекали к себе два элемента, которым раньше не придавалось особого значения, - бор и кремний. По своим химическим свойствам они имеют ряд сходных черт с углеродом. Однако бесчисленные соединения углерода с водородом, кислородом, азотом и некоторыми другими элементами образуют все разнообразие растительного и животного мира, в то время как существующие в природе соединения бора и кремния весьма немногочисленны. Ученые решили искусственно создать то, чего не сделала природа. Они предвидели, что эти вещества будут обладать исключительно полезными свойствами. И они не ошиблись. Был получен целый ряд водородных соединений бора, так называемых боранов, о которых говорил Красницкий. Удалось получить и новые соединения кремния. Это были силаны и силиконы.

Многие из вновь открытых веществ оказались хорошими горючими, имеющими очень высокую калорийность. Если жидкие углеводороды, производные нефти, давали при соединении с кислородом скорость истечения газовой струи не более 2,5 километра в секунду, то жидкие бороводороды далеко их превосходили. Будь Красницкий более разговорчивым человеком, он мог бы рассказать, что опыты по соединению бороводородов с кислородом, произведенные в институте, где он являлся руководителем лаборатории жидких топлив, уже давали скорости истечения газов порядка 4 километров в секунду. Еще большие результаты обещали реакции соединения бороводородов с фтором. Таким путем удавалось получить огромное количество энергии и скорости, близкие к 4,5 километра в секунду. Вот что скрывалось за репликой Красницкого.

- Реакции со фтором заманчивы, но пока слишком быстры, - как бы рассуждал вслух Красницкий. - Может получиться взрыв, и тогда на Венеру прибудут только трупы…

- Ваши пилюли обещают точно такой же результат! - не удержался астроном.

- Изучаем атомарный водород, - продолжал Красницкий, не обратив внимания на реплику. - Калорийность совершенно исключительная…

В это время послышались быстрые шаги.

- Приехал! - сказала, прислушиваясь, Надежда Павловна. - Виктор Петрович приехал!

Академик даже не сел в кресло, а стал ходить по комнате и рассказывать, прибегая в нужные моменты к энергичным жестам: