Мальчик с саблей

Когда я усилием воли подняла игральную кость, на каждую грань которой было прилеплено по чешуйке, и раскрутила кубик вокруг своей оси, Марика первой забила тревогу. Кучке студентов не удержать прав на подобное знание. Джаф послушался её, остальные поддержали. Проект быстро превратился в чёрный ящик, оброс небылицами и дезинформацией, растворился в поддельных протоколах исследований и псевдоэкспериментах.

Когда на околоземку вышла первая птичка, тень уже полностью скрыла плетень. Тот «Авгур» был равномерно покрыт колечками из трёх разных партий – заряженными мной, Марикой и Кристиной. Джаф довёл до ума систему сопряжения с ЦУПом. Родились «Орбиты и Траектории».

Мысль о том, что можно не целиться в нужную для спутника орбиту с Земли, а корректировать его полёт уже там, наверху, причём без расхода топлива или электроэнергии, приглянулась многим. Достаточно выплюнуть объект за пределы атмосферы, а всё остальное сделают девчонки из «О & Т».

Пока структуры разного уровня зубастости пытались прибрать нас к рукам, Джаф сделал всё, чтобы «Орбиты» успели стать незаменимым компонентом рынка. Мы взялись за тяжёлые транспортные модули, что оказалось по силам очень немногим. Семь царевен, семь свиперов, взвалили на себя, да и потащили весь грузопоток.

Как вы это делаете, после очередной стыковки благоговейно спрашивают простушки-орби, способные, максимум, отклонить объект весом в сотню кило на микроскопические доли градуса. Их труд тоже востребован, и работы только прибывает, на средних орбитах скоро пробки начнутся, – но орби смотрят на свиперов, как на богинь.

Как? Мы улыбаемся чуть снисходительно, но искренне. Силой и лаской, девчонки…

А Марика и впрямь похожа на богиню. Кубинский загар напоминает мне, что сейчас пасмурный февраль, и совсем не хочется задумываться, каково ей – круглый год болтаться на платформе в Карибском море.

Крис сонно таращит глаза – у них на Сахалине уже поздний вечер. Мы редко видимся. Царевен разбросало, как глонассовские спутники, – для равномерного покрытия небосвода. Мир наизнанку.

Я с утра не нахожу себе места, и теперь этому появляется объяснение: Джаф готовит новое дело.

– Модуль такого размера нам обслуживать ещё не приходилось, – то ли пугает, то ли успокаивает он. – Сорок метров в длину, семь в сечении. Идёт на собственной тяге. Мы – на подстраховке.

Мы прощаем ему это «мы». Если бы хоть один мужчина мог приподнять чешуйку, это был бы Джаф.

– Куда – идёт? – уточняет Кристина.

– В Море Спокойствия, – бесстрастно уточняет Джаф, а в глазах прыгают чёртики. – К «Базе-шесть».

Нас пустили в Лунную Программу!!! Сползаю с кресла. Пульс – двести. Башка кру´гом. Джаф, персидская ты наша рожа!

Чему радуешься-то, дурёха? Это внутреннее «я» говорит голосом Макса. Что тебе до Луны?

А вот Вальку не удивил бы мой восторг. Он сам в «Орбитах», ему не пришлось бы объяснять. Впервые эти двое возникают у меня в голове рядом. По разные стороны барьера. Дуэльных пистолетов не хватает.

– Олечка… тебе нехорошо? – Джаф деликатно дотрагивается до моего плеча.

Смотрю на него снизу вверх.

– Нет, Джафушка. Мне хорошо!

Назад, к былым временам! График летит в топку, трудовое законодательство следом. Десять часов в сутки выливаются в четырнадцать, семьдесят в неделю – во все сто сорок. Без выходных и всяких «восьмых марта». Ликуй, мой проницательный недомуж! Я снова пашу как зомби.

Марика, милая стервозина, улетая, оставила нам с Крис по оранжевому тряпичному жилету – с записочкой: «Пригодится, подруги!»

Недолго думая, отправила ей вслед курьерской почтой литровый флакон масла для загара. Подпись: «Отдыхай, детка!» Пусть доставит в перерывах между вахтами визуальную радость матросам нашего краснознамённого.

А жилет – да, в тему.

Ворочаюсь в кресле перед загрузкой. Всё сразу становится неудобно – тут колет, тут чешется, тут затекает…

В мою полупрозрачную кабинку, наверняка украденную Джафом с какого-нибудь аттракциона в луна-парке, течёт холодный кондиционированный воздух. Скоро это будет благом, а пока мне зябко. Мерно гудит за пределами кабинки многокаскадный усилитель в спящем режиме. Чтобы почувствовать заряженные мной чешуйки на шкуре лунного модуля, нужен контур. Джаф, конечно, называет это костылём для двуногих, но другого средства пока не придумал. Волнуюсь, как в первый раз.

И тут вместо Петруччо за пультом появляется Валька. Этого ещё не хватало! Не иначе, Милкины происки!

Машет мне рукой сквозь стекло. Отвечаю, а что делать-то?

Наше умение – это хайтек, шаманство и тяжёлая атлетика. Но в работе с грузовыми модулями превалирует последний элемент. Сил на управление лунным транспортом даже среди царевен хватит только у нас троих. Почти все наши прочие, более лёгкие во всех смыслах дела´ перераспределены между другими свиперами и орби.

То, что Валька будет видеть меня во время вахты, не прибавляет оптимизма. Перекошенная потная физиономия и вздувшиеся жилы – так себе мэйк-ап.

– Думал, тебя ещё нет. Там в коридоре оранжевая роба на вешалке, – это Валька включает микрофон.

Ну да, будет ещё и слышать. Встаньте над двухпудовой гирей, поднимите её слегка, да не за ручку, а просто в обхват, ладонями. Подержите полчасика. Включите микрофон. Запишите своё дыхание. Кряхтение. Всё прочее. Нет, не хочу, чтобы он тут находился!

– А молоток? – спрашиваю.

– Какой?

– Ну как – траекторию обстукивать!

Наглый тип радостно улыбается.

– Куда Петра подевал?

– Убил и съел. А у меня тебе подарок.

Заглядывает в окошко. Прикладывает к стеклу картонную табличку: «Осторожно! Такелажные работы!»

Показываю кулак. Валька доволен.

– Тридцать секунд, – говорит он.

Заводят тревожную песню два первых каскада. Валька надевает большие аэродромные наушники.

– Десять секунд. Удачи, Лёлька!

Не по уставу, но приятно.

В павильоне гаснет свет. На фоне открытой в аппаратную двери лохматый ушастый силуэт шутовски отдаёт честь.

Становится окончательно темно.

Непонятно где, словно по внутреннему своду черепной коробки, проносится юркий «Зенит-М». Контроль за лесными пожарами.

Над головой разгорается флюором расчерченная по потолку кабинки координатная сетка. Теперь «Зенит-М» пересекает её по диагонали. Этот спутник я давно не трогаю – он обклеен ещё под трёх орби, им и штурвал.

Из затылка к темечку ползёт массивный куб «Циклопа». Милицейское и пограничное наблюдение, выведен на временную орбиту трое суток назад.

Ну, давай, Лёлька, первый подход к снаряду.

Кресло запрокидывается, я ложусь спиной на плоскость экватора. Мерцающая паутина сетки скользит вслед каждому моему движению. На стекле кабины загораются ряды зелёных и красных строчек – текущие и требуемые векторы скорости.

Теперь «Циклоп» прямо передо мной. Протягиваю руки. Спутник похож на коробку от торта, отлитую в чугуне. Стараясь, чтобы не соскользнули ладони, одной плавно нажимаю на угол, другой подпираю днище. В левом локте предательски дрожит какая-то мелкая жилка.

Краем глаза замечаю, как поползли-замелькали зеленые цифры. Зажглась жёлтая процентная шкала.

Не спеша выдавливаю «Циклоп» выше и выше. Координатная сетка становится помехой, ненужной абстракцией.

Я – размером с два глобуса. Моя голова торчит из верхних слоёв атмосферы, как из кружевного воротничка. Ноги целят в Большого Пса. Я беременна Землёй, я воздушный шарик, руки нелепо торчат из Атлантики и Пацифики. Но в моих ладонях зажата хрупкая металлическая коробка, и я направлю её туда, где ей положено быть.

Зелёное подравнивается к красному. До завтра, одноглазый! Я отпускаю «Циклопа» и сдуваюсь, падаю, проваливаюсь к поверхности суши, пятьдесят пять и сорок пять северной, тридцать семь и тридцать семь восточной, в промятое кресло с грубой обивкой и жёсткими подлокотниками.

Возвращаюсь в сидячее положение. На ощупь нахожу бутылку воды. Пузырики бьют в нос, и тут же – фшихх! фшихх! фшихх! – проносится через носоглотку целое звено «Авгуров». Слишком много небесных тел за эти годы обзавелись моей чешуёй.