Полый мир (ЛП)

— Чтобы выдать себя за него? — предположил Эллис.

— За него? — улыбнулся Пакс.

— Ох… Ну ты понял. — Ему было не по себе в одной комнате с человеком, которого он убил. И хотя до этого посредник принял всё куда ближе к сердцу, сейчас он держался спокойнее, чем Эллис. — Похоже, убийство затеяли ради этого.

Пакс разглядывал портокол.

— Хорошо, но зачем?

— Ну, а кто такие геоманты? Судя по всему, живут они скромно, но тебя послушать, так они прям рок-звёзды.

— Какие звёзды?

— Неважно. Им завидуют, верно?

— Геомантов любят и уважают. Они очень образованны — учатся целыми столетиями и работают в страшных условиях, чтобы защитить Полый мир.

Эллис старался отойти ближе к выходу в сад и подальше от крови. Небо гасло, уступая место ночи.

— Защитить? От чего? Что они делают?

— В ваши дни были такие люди, метеорологи, верно?

— Да, они предсказывали погоду. И?

— И их почитали выше всех, правильно? Вот сегодня так же почитают геомантов.

— Метеорологов никто не почитал, — возразил Эллис.

— Я думал, они защищали весь мир от гибели.

— А что его могло погубить?

— Погода. Вы ведь жили во времена Великой бури, верно?

— Впервые о ней слышу.

Пакс смутился.

— А, нет… Она же ближе к двадцать четвёртому веку началась, хотя… — Он призадумался. — Я думал, климат начал меняться ещё в двадцатом?

— Были споры о глобальном потеплении, если ты про это.

— Значит, тогда всё только начиналось.

— Что начиналось?

— Суперштормы.

— Хорошо, а при чём тут геоманты?

— Можете считать их современными метеорологами, только они предсказывают бури не в атмосфере, а под землёй. Здесь, конечно, нет дождя со снегом или торнадо с ураганами, но если астеносфера начнёт буянить, нам всем придётся несладко.

С тихим хлопком между окровавленным диваном и столиком с каской появился портал, из которого вышли пять человек — все близнецы Пакса, но в белых спецовках и перчатках.

— Что, опять, Пакс? — спросил один из рабочих.

— Да. Не знаю кто, но это они убили Гео-24. Вот кто наша предыдущая жертва — хотя бы это выяснили.

— Геомант? — удивился собеседник.

— Самому не верится.

— А кто этого убил, ещё не понятно?

— Эллис Роджерс, — ответил Пакс и показал на него.

Все пятеро повернулись к Эллису.

— Меня арестуют? — спросил он.

— Арестуют? — Пакс недоумённо наморщил лоб. — Ещё какой-то ваш архаизм?

— Они, — кивнул Эллис в сторону прибывших, — уведут меня и запрут где-нибудь? Накажут за убийство?

— Нет, Эллис Роджерс. Вас никто не накажет. — Последнее слово Пакс вновь произнёс так, точно никогда раньше не слышал. — Да, вы жили в очень необычном мире.

Эллис испытал такое облегчение, что не стал дальше расспрашивать и просто наблюдал, как работники двигают мебель, чтобы освободить проход. Когда они потащили тело в мешке к порталу, один из них обернулся:

— Так, значит, это последний?

Посредник кивнул.

— Будем надеяться.

Когда Эллис с Паксом вернулись, столовая вновь походила на готическую церковь. Темноту разгоняли только свечи на столе и тусклая потолочная подсветка. Эллис заметил, что оказался на том же месте, откуда ушёл, и сделал вывод, что порталы не открываются где попало. Его тут же посетила мысль, а что, если портал появится на месте дивана? Возможно, тут же исчезнет, не оставив и следа, но вдруг он разрежет человека? Хотя раз Пакс упоминал, что несчастные случаи — редкость, значит, такое должны были предусмотреть.

Переступив портал, Эллис чуть не подскочил: его напугал рёв музыки. Басы содрогали весь дом и отдавались в груди так, будто по ней кто-то стучал. Судя по чёткому ритму и навязчивому мотиву, звучала поп-музыка, однако стоило им с Паксом выйти из портала, как она стихла.

— Вы живы! — прокричала Альва чуть ли не громче, чем до того гремела музыка. Вдоль пола включилась подсветка, и невидимый оркестр едва слышно заиграл что-то классическое.

— Что, Вин ушёл?

— У них встреча, забыл?

— А, точно. — Пакс повернулся к Эллису. — Мастера нашего сектора проводят раз в месяц общее собрание. Важно, чтобы все работали в согласии.

— А по-моему, это всего лишь повод похвастаться, потому что ничем другим, когда собрания проходят у нас, на них не занимаются, — недовольно проворчала Глас.

— Альва, ты же знаешь, тебе незачем выключать свою музыку, когда я прихожу. Просто делай чуть потише.

— Вин её не выносит.

— Ну а мне нравится.

Классика тут же сменилась поп-песней.

Эллис вернулся в комнату отдыха, и его снова поразил вид с балкона. Ночь светилась множеством огней, будто Нью-Йорк или настоящий Париж. Горели окна других домов и уличные лампы, искусно освещавшие скалы на склонах и деревья в долине. По звёздному небу плыла половинка луны. Глядя на эту необъятную красоту, Эллис наконец ухватил суть Полого мира. Он понял, что оказался внутри произведения искусства, где каждая деталь — продуманный мазок на холсте. Искусственный. В прошлом это словно означало что-то второсортное. Что ж, похоже, времена изменились.

Под мерцающими звёздами, среди шёпота природы, Эллис ощущал себя «агентом 007» на секретной миссии в тропическом раю.

— А туда можно спуститься? — показал он вниз.

Пакс усмехнулся и взглянул на него, как на нетерпеливого ребёнка.

— Конечно. Это общественный парк. Каждое третье утро мы проводим там чаепития, раз в квартал — поиск сокровищ, а видели бы вы его в День Чудес! Бег в мешках, лодочные гонки и конкурс мореходов. Всем дают одинаковые материалы, и за месяц нужно сделать такую яхту, чтобы она победила в заплыве через пруд — без помощи Дарителя! Всё своими руками. Порой строят изумительные вещи! Какие же есть творческие люди, им только дай себя проявить.

Затем Пакс смолк и некоторое время вместе с Эллисом просто разглядывал ночь.

— Как же вам везёт, — вдруг сказал посредник.

— Почему это?

Он изумлённо поднял руки, но не найдя слов, уронил их и рассмеялся.

— Вы уникальны!

— Ну допустим. — Сам Эллис ничего удивительного в себе не видел.

— Неужели вы не понимаете, какое это чудо?

— Да нет.

Большинство его знакомых усердно старались ничем от других не отличаться. Людям камуфляж так же важен, как зебрам: тому, кто выделяется из толпы, достаётся больше всех. Искусство маскировки прививают ещё в школе. Подростков учат исчезать, сливаться со всеми и вписываться в рамки, чтобы так же вести себя и на работе. Только чокнутые ищут внимания: творческие натуры и умалишённые. Эллис помнил типичные разговоры по душам со своим отцом, которые всегда сводились к одному совету: никогда не вызывайся добровольцем. Отец усвоил этот урок, когда служил под начальством Паттона в Четвёртой бронетанковой во Франции. Добровольцы домой не возвращались.

— Любой хотел бы вами стать. Наверное, потому Вин и вёл себя так холодно. Вин гений, но даже их порой одолевает зависть и тщеславие. Да кому эти чувства незнакомы? Мы с таким трудом ищем уникальности. — Пакс потёр пальцами ткань своего сюртука. — Пытаемся чем-то отличиться, отделиться от других, чтобы нас узнавали, но… — он снял шляпу и обнажил лысину, — внутри мы все одинаковые.

С котелком в руках Пакс перегнулся через перила. В грустных глазах отразились далёкие огни и странная, удивившая Эллиса, безысходность.

— Я бы так не сказал, — возразил он. — Ты очень от всех отличаешься.

Пакс сердито, чуть ли не злобно, посмотрел на него:

— Зачем ты такое говоришь?

— Да затем, что это правда. Я пока что видел всего человек десять, но ты на них не похож. Ты… не знаю, приятней, что ли? Заботливей. И куда смелее!

Пакс не отрывал взгляда, и Эллис прочитал в нём недоверие.

— Когда мы с тобой встретились, Ча просто в ужас пришёл — да и все остальные, — но ты сразу подошёл ко мне. Ты привёл меня к себе домой. Не знал кто я такой, откуда взялся, оказывается, даже разрешения не спросил. И… тогда, в доме Гео, ты открыл портал для меня, а не для себя. — Эллис покачал головой. — По-моему, ты ничуть на других не похож. Таких как ты я здесь не видел. И в прошлом тоже. Знаешь, кто из нас уникален? Ты.