Искатель. 2009. Выпуск №2

Тропа покачивалась и дрожала под ногами, паря в пустоте без опор, и ангел подумал, что, будь у него тело, он бы чувствовал себя неуютно. Естественно, никаких бордюров и поручней у Тропы не было, лишь один слой серых кирпичей, неровно выступающих по краям, в два метра шириной тянулся над бездной. Он казался таким узким в ледяной синеве…

Но ангелу нечего было бояться за свою жизнь: даже если бы он сорвался, Ад оттолкнул бы его. Даже здесь, на Тропе, он чувствовал себя воздушным шариком, наполненным гелием, — его тянуло вверх, а бечевкой было его упорство.

Вдоль тропы, ровно посередине, тянулась граница. Она никак не была обозначена, лишь одна половина тропы казалась еле заметно светлее, а другая — темнее. Ангел попытался перешагнуть ее и не смог.

Впереди, у самой кромки Тропы, спиной к облачному обрыву, глядя в Бездну, замерла душа. Теперь ангел ясно видел, что в последней инкарнации она была душой мужчины.

Помня о запрете Господа, ангел скрепя сердце пошел в другую сторону. Он уже собирался повторить свой вызов, когда из

Пропасти на Тропу вылез демон — огромный сгусток тьмы, напоминающий по форме человеческую фигуру с узкими пылающими глазами.

— Приветствую тебя, посланник Тьмы, — ангел остановился напротив.

— Здравствуй, эмиссар Света, — отозвался рокочущим, как горный обвал, басом тот, и на голове его внезапно блеснула белизна улыбки. «Еще одно доказательство, что радость исходит от нас!» — восторженно подумал ангел, но вслух произнес:

— Ты принес интересующую меня информацию?

— Как ты просил. Но мне интересно, почему твой Босс (ангела передернуло) не сообщил тебе этого сам?

— В том нет секрета. — Ангел медленно начал прогуливаться вдоль Тропы, демон зашагал рядом. — Во-первых, Он лишних слов не говорит…

— Ну да! Мы оба знаем, что Он склонен витиевато выражаться, а сокращает свою речь в основном за счет полезной информации.

Ангела и самого посещали такие мысли, но он сделал вид, будто не заметил, что его перебили:

—.. а во-вторых, Он сторонник наших с вами плодотворных контактов.

— Это правильно, — кивнул демон. — В конце концов, в одной ведь конторе служим… А что касается обращения к нам, так не кажется ли тебе, что Он просто обиделся на этого человека и не хочет о нем говорить?

Действительно, казалось. Но:

— Господу не свойственны низменные чувства.

Демон хохотнул — и вновь сверкнула белизна:

— Ну да! Ты можешь лгать себе, но даже это навряд ли! Вспомни: Он сотворил человека по своему образу и подобию, но ведь это обоюдоострый клинок, верно? С другой стороны, это значит, что ничто человеческое Богу не чуждо! В том числе и отрицательные эмоции. Другое дело, что Он — Высшее существо и держит их под контролем, да и то не всегда: вспомни потоп да Содом и Гоморру.

— Кто ты такой, чтобы злословить Его?!

— Брось, я не злословлю. Я просто с тобой дискутирую. И, кстати, здоровая критика еще никому не повредила.

— Может быть, перейдем к делу, а дискуссии оставим на потом?

— Как хочешь. Но сначала я хотел бы получить достоверную информацию о том, что у вас тут произошло.

— Извечное недоверие демонов?

Тот непритворно вздохнул:

— Что поделаешь, такими уж мы устроены.

— Хорошо, слушай.

Ангел подробно все ему изложил.

— Ну, мы так и подумали, — кивнул демон. — Ладно, теперь слушай их историю. Тривиальная, надо сказать…

Его звали Андрей Изюмин, если тебя это интересует, а ее — Мария Индер, немка, но жила в России, если ты слышал о такой стране на прежней Земле. Естественно, я говорю о последней инкарнации.

Мрачные были тогда в России времена, да, впрочем, как и на всей остальной Земле. Армагеддон приближался, но города делали вид, что ничего не происходит, и что количество бандитов на улицах в норме, и что стекла и витрины бьют не чаще чем раньше, да и график поджогов, ограблений, убийств корыстных: и бессмысленных, тоже лишь слегка и временно поднимается, все выше и выше с каждым годом. И вот, на фоне этой ночи все-таки продолжали происходить странные вещи. По-моему, в какие условия людей ни помести, это все равно будет происходить…

Дело в том, что наша Маша была шлюхой и воровкой, а Андрюшка — инженер — увидел ее однажды ночью у бара (вот уж не знаю, что его туда занесло) и, конечно же, влюбился по уши (и, видать, накрепко, раз и сейчас покинул ваши кущи, чтобы торчать здесь, на ветру). Я не посмотрел, как долго он собирал потом деньги — честно говоря, испугался взглянуть на цифру, — но однажды он набрался мужества и, краснея и заикаясь, снял ее.

Ты, конечно, будешь смеяться, но после первой же ночи… В общем, она в слезах завязала со своим тяжелым прошлым, переехала жить к нему и устроилась медсестрой в какую-то городскую больницу.

К сожалению, тут со сказкой придется расстаться.

Сутенер ее в покое не оставил — красивая была девка (имела место на Земле такая категория, как «женская красота»), и завязан на нее оказался ряд выгодных клиентов, терять которых ой как не хотелось. Он предлагал все более выгодные условия, она отказывалась, но пресечь разговоры и рассказать все мужу не решалась.

А однажды им под руку подвернулась какая-то покупка, по-моему, новая стиральная машина, а старая сломалась, но денег,

сам понимаешь. Она пометалась из угла в угол и решила «поработать в больнице ночную смену», как она это представила мужу. Естественно, на обратном пути она «по внезапному побуждению купила лотерейный билет» и «выиграла» небольшую кучку денег. Хватило на стиральную машину да еще и на зимние сапоги мужу.

Конечно, она в душе клялась себе, что это будет единственный и самый распоследний раз, но где раз, там и два, а где два, там и три. Видать, правильно говорили люди: один раз шлюха — всю жизнь шлюха, а горбатого могила исправит.

На шестой раз она наткнулась на своего очередного постоянника. Похоже, он тоже своеобразно любил ее. Он только что вышел из очередной отсидки, если ты понимаешь, о чем я говорю, и был до чертиков рад встретить подружку — Машу. Ночью она ему честно сказала, что вышла замуж и встречаться с ним больше не будет. Он лишь рассмеялся.

Однако она не шутила.

Через несколько дней он понял это и, подловив ее, начал угрожать. Тут Маша второй раз в жизни прокляла свою единственную профессию, однако, к чести ее будет сказано, на шантаж не поддалась.

Он этого так не оставил.

Однажды, вернувшись с работы в больнице, наша Маша нашла своего мужа «перерезанной глоткой и отрезанными гениталиями. Сначала она рыдала в голос над телом, потом — в следственном изоляторе — обвиняла себя в его смерти (не затрудняясь объяснять косвенность самообвинения), и дело ей тут же «пришили». Бытовуха. Суда не было: в камере она вскрыла себе вены крышкой от консервной банки.

Конечно, в сравнение с Гитлером ее преступления даже рассматривать смешно, но она сама осудила себя и упала глубже, чем Гитлер. И до сих пор вместо того, чтобы двигаться вверх, погружается вниз. Правильно Андрей не стал ждать: она одна из тех, кто никогда не покинет Ад.

Ангел стоял осунувшись и будто громом пораженный. Ему не было смешно, хоть демон и часто произносил это слово. Ему хотелось плакать. «Даже здесь нет справедливости, — мог бы сказать он. — Гитлер, наверное, уже на четверть уровня поднялся». Но ангел не мог позволить себе этих слов. В этом мире невозможно «дать на лапу». Здесь если душа поднимается, значит, она очищается. И Маша в конце концов поднимется… только сколько пройдет времени?

«Никогда…» — сказал демон.

Возможно, он недалек от истины.

— Так что, говоришь, ваш Босс запретил вам приближаться к нему? — прервал его мысли демон.

— Да.

— Странно…

— Что именно?

— Наш то же самое повелел относительно нашей клиентки. Не разговаривать с ней, не мешать, не помогать… А знаешь что?.. Вот это-то самое «не мешать» меня смущает…

Ангел вздрогнул:

— Господь тоже проронил что-то насчет «кто знает, может, у него что и выйдет…»