Лес на станции Детство

3

Когда я вышел из вагона, первое, что я увидел, - станционные часы. Я увидел часы и человека, занятого их починкой. Это был тот пассажир с черными усиками, что ехал со мной в одном купе. Я окликнул его и не утерпел, спросил: - Как же вы оказались здесь? Мне сказали, что вы высадились на предыдущей станции? - Для меня все станции предыдущие, - ответил он, - кроме одной. - Какой же? - Конечной. - А где она? - спросил я. - В неэвклидовом пространстве, где уже или еще нет времени. - Я смотрю, вы философ. Но совмещаете свои обязанности с приятной работой часового мастера. - Да, - сказал он. - Работенка неплохая. Ремонтирую время. - Часы? - Нет, не только часы, но и то, что они измеряют. Время ремонтирую. Да и пространство тоже. Потому что время от пространства, вы сами знаете, оторвать невозможно. Чиню, так сказать, ткань самого бытия, но не только бытия, но и сознания тоже. Этим делом занимаюсь только по четвергам. А сегодня среда. По средам я обычной работой занимаюсь. Ремонтирую станционные часы. Часы на станции не должны стоять или идти неверно. Пассажир всегда нуждается в точном времени. Хотите, переведу ваше время на сто лет вперед? - Нет, - возразил я, - хочу жить и умереть в своем времени. Каждый родится в том времени, в котором ему суждено. - Ну уж и суждено? А случай? Про случай вы забыли. Каждый человек - сын случая. Тут что-то оборвалось и быстро замелькало, словно лента старенького фильма.

4

Я проснулся. На этот раз проснулся уже не во сне, а наяву. Но явь была более необычной, чем сон. Вместо купе старенького поезда я оказался на берегу своего детства. Мир возвращался в прошлое и возвращал меня вместе с тропой, которая вела к дому на холме. Уж не перевел ли часовой мастер на станции не только часы, но и само время, чтобы продемонстрировать свое волшебное искусство, а заодно дать мне возможность побывать в моем прошлом? Я шел, и лес шел вместе со мной, и где-то ржала лошадь, соединяя своим ржанием две разорванные половинки времени, вдруг поменявшиеся местами. Лошадь ржала из прошлого, и все забытые запахи шли ко мне навстречу, и я остановился, чтобы взглянуть на ветряную мельницу, крылья которой уже вертелись, как в тот день, когда я надолго покинул этот край. Воздух был свеж и сладок. Я остановился у пруда и увидел мальчика с удочкой, ловившего окуней. Этот мальчик был я, словно мое бытие раздвоилось. Я замедлил шаги, и сердце мое билось, ощущая всю парадоксальность невозможного, обретшего вдруг реальность, как в сказке, которую вдруг начала рассказывать захотевшая пошутить жизнь.