Всё созданное Землёй

Потом мы зашли в машинное отделение. Поднимаясь наверх, я заглянул в кубрик на полубаке. Там валялся Алан Батор, уныло разглядывая парусину верхней койки. Мы кивнули друг другу. Алан выглядел отекшим и, казалось, вот-вот развалится. Мне хотелось поздравить его с неплохим видом, и в то же время - зарыдать. Я не из чувствительных, но иногда и меня пробирает нервная дрожь.

Оставив доктора ухаживать за Аланом, я поднялся на корму. Пока шел наверх, весь мир вокруг окрасился в темно-коричневый цвет - переливчатый, со всевозможными оттенками: такие цвета встречаются в пещерах и на старых кельтских манускриптах. Эти цвета доставляют удовольствие больному, и я вспомнил слова величайшего современного мыслителя, программиста Эпкре: "Болезненность - наша вековая дань преуспеянию цивилизации".

И тут на одну леденящую секунду мне показалось, что я увидел Фигуру. Но тени сами собой приняли очертания полуразобранного автонавигатора. Час за часом, следуя программе, рядом с ним суетился робот-ремонтник. Его контролировал Абдул Демоне. Заметив меня, он кивнул.

- Доброе утро, капитан.

Вежливый молчаливый человек. Он страдал от спазматических судорог и, разговаривая со мной, никогда не убирал больные ноги с табурета.

- Когда ты приведешь его в порядок? - спросил я.

- Через пару часов должен заработать.

- Хорошо. Тогда мы доберемся до берега днем.

Я опять занервничал. На корабле люди находятся в большем напряжении, нежели в городах. Там настолько все упорядочено, что можно всю жизнь прожить, ни о чем не задумываясь. Это очень подходит больному человеку, мечтающему покончить с многочисленными своими обязанностями. Сколько раз на своем корабле я мечтал разнести автонавигатор вдребезги, посадить корабль на скалы и разрушить все.

По палубе гулял прохладный бриз. Под тропическим солнцем палуба казалась обнаженной. Ди Скумпсби с кем-то сражался у ограждения.

Я бросился к нему. Но ведь ему не с кем сражаться! Кроме доктора, в моей команде было еще трое - Ди, Алан и Абдул. И я знал, что остальные внизу. В голове мелькнула мысль о Фигуре; я бы не удивился, узнав, что нахожусь в одной из своих галлюцинаций.

Но Ди не боролся. Он пытался кого-то втащить через ограждение. Оказавшись поближе, я рассмотрел лицо незнакомца. Оно было черным и распухшим, рот оскален.

- Помоги, кэп. Парень мертв, - сказал Ди.

Парень действительно был мертв. Одет он был неплохо, белые шелковые брюки облепили тело. Мой мертвец прибыл, наши пути пересеклись.

- Он шел по воде, - произнес Ди. - Шел прямо, но чуть покачиваясь, словно шагал по верхушкам волн. Черт меня подери, он так и шел!

К спине мертвеца был пристегнут антигравитационный блок. Такие блоки начали производить совсем недавно, и он еще был довольно громоздким. Ни Ди, ни я не знали, как его выключить, и нам пришлось потрудиться, чтобы перетащить труп через ограждение.

Наконец, он перебрался к нам. Один его глаз был выклеван, наверное, чайкой. Он одарил меня леденящей молчаливой улыбкой, и мне захотелось закричать в ответ.

- Давай запихнем его во второй палубный холодильник, - предложил я.

Пока мы разбирались с антигравитационным блоком, труп все так же висел в воздухе. Это уже потом выяснилось, что его прибытие на "Звезду Триеста" было чистой случайностью, и что не он запустил цепочку смертей, начавшуюся в его присутствии.

Холодильник обслуживался одним из автоматов-уборщиков, который активировался каждое утро на рассвете. Яркая машина стояла рядом, никак не реагируя на нашу возню. Как только мы упрятали нового компаньона в холодильник, Ди бросился к ограждению, зажимая руками рот. Я вернулся в каюту и лег. Мой мозг пульсировал, словно сердце.

Есть вещи, вполне рациональные, которые можно принять, и есть такие, которые принять невозможно. Я уже привык ко всему, что происходило на "Звезде Триеста", но появление мертвеца не укладывалось в моей голове. Я вызвал Сандерпека.

- Ди мне все рассказал, - произнес он с порога. - Лежи и не волнуйся, я дам тебе снотворное.

- У тебя есть что-нибудь, чтобы законсервировать его? Будет неприятно, если он начнет вонять. Ты только подумай, в пустом океане нас преследует труп!

Я запил таблетки стаканом воды, и Сандерпек мягко сказал:

- Тебе нравится на этом корабле, Ноул, запомни это. И не забывай, кем ты был, пока не примкнул к Странникам. Ведь это наказывалось смертью.

- Не говори мне о Странниках! - Эту фразу я повторял довольно часто, так как чувствовал вину перед ними.

- А в городе? Разве там ты был счастлив?

- Послушай, док, ты прав, но я уже сказал, что меня волнует. Как сюда попал этот труп? Только не говори, что это случайность.

- Я ничего не говорю. Решай сам.

Сандерпек любил меня поучать.

- Ты ведь знаешь, Ноул, стоимость таких антигравитационных блоков. Только очень богатый человек может его приобрести. Их производят совсем мало, и применяются они при болезнях сердца. Десятистоуновый человек, надев такой блок и правильно его отрегулировав, будет весить всего два стоуна [1 стоун - 6,34 кг]. Это спасает сердце от нагрузки. Итак, мы знаем, что наш гость был богат и страдал болезнью сердца. Все правильно. Где чаще всего живут такие люди? На морском побережье, это полезно для здоровья. Значит, он умер на берегу, ведь люди гуляют по берегу, ты же знаешь. А бриз доставил его к нам.

- Но мы направляемся к Берегу Скелетов, док! Там никто не живет! Никто, кто в своем уме!

- Отлично, Ноул, тебе виднее. А теперь ляг и вздремни. По-моему, у тебя мания преследования.

Как только он ушел, я прилег. Я думал о "Звезде Триеста". Корабль был для меня убежищем в гораздо большей степени, чем догадывался Сандерпек. Корабль двигался и был полностью автономным - вот, что меня устраивало. Но в это же время, далеко на континентах, "прогресс" Сандерпека отсчитывал моему кораблю последние дни. Давным-давно, когда я нанимался на работу, порты и судоходство процветали. Сейчас все по-другому. Эти великолепные горы металла, почти полностью автоматизированные, с ядерной энергоустановкой, с зарегистрированным тоннажем в 81300 тонн, длиной 998 футов 3 дюйма и шириной 139 футов 1 дюйм, эти суперкорабли устарели. Их дни прошли.

Некогда современный "Звезда Триеста", спроектированный по классической схеме, вытеснялся супертоннажными гидрофойлами и огромными ГЕМами, способными пройти где угодно - по воде и по суше.

Я ненавидел эти металлические пончики, плавающие на своих воздушных опорах, и мстительно размышлял, что и они скоро устареют. Недавно изобретенные антигравы смогут перемещать тяжелейшие грузы, притом более экономично.

Из-за гидрофойлов и ГЕМов мы были вынуждены заходить на помойки типа Берега Скелетов, загружаться песком и перевозить его производителю почвы в Ливерпуль. Затраты на перевозку будут едва покрыты.

Как обрабатывается песок потом, нас не интересовало. Мне было приятно знать, что из этого песка можно приготовить почву, на которой вырастет корм для скота.

- Мировой голод принимает извращенные формы, - сказал однажды Марк Джордил.

Мы перебирали какие-то лохмотья, был вечер, и он говорил примерно следующее:

- Даже религия подчинилась голоду, как, впрочем, и все остальное. Раньше, в малонаселенном мире прошлого, во времена изобилия, религия подчинялась изобилию. Сейчас мы это понимаем, а тогда не могли.

Песок! Это благородное ремесло - свозить песок со всего мира. Марк Джордил, великий философ и старьевщик, оценил бы мой труд. Джордил любил маленькие вещи. Его бы, несомненно, заинтересовала структура песка. Песок с Берега Скелета состоял в основном из кварца, гипса и каменной соли. Имелись еще следы редких минералов - турмалина и соединения тория, извлечь которые было невозможно. К счастью, из песка можно было сделать весь мир... Я начинаю входить во вкус писанины. Это единственный способ все переиначить и кое-чем пренебречь. Главное - не выходить за размерность действительности.