Записки доктора Буркина

- Я уже сказал тебе: не синтезирован, а рожден.

- Рожден на фабрике? - В вопросе робота прозвучало недоверие, мне почудилась даже скрытая ирония.

- Ну да, на птицефабрике! Рожден из яйца!

- А откуда взялось яйцо, человек-доктор?

- Как это откуда? Из... От...

Я поперхнулся и умолк. Я сам неоднократно ел яйца. Их доставляла аккуратно уложенными в коробку жена. Покупала она их в магазине. В магазин их доставляли со склада, на склад - с птицефабрики. Оттуда же доставляли и цыплят. На птицефабрике цыплят синтезировали... тьфу, черт, получали из яиц, которые прибывали туда в коробках, в которых так же... Да что там говорить, если это знают все мои знакомые, их жены, дети. Никто из нас никогда не видел и не слышал, чтобы яйца получали не из птицефабрики, а цыплят - не из инкубатора. В детстве, помнится, наш класс водили туда на экскурсию. Я собственными глазами видел инкубатор: множество термошкафов, в которых через определенные отрезки времени появлялись симпатичные желтые комочки. Их получали ТОЛЬКО ТАКИМ способом. Значит... Мысль бежала по кругу. Голова разболелась.

Итак, на всякий случай еще раз: цыплята получаются из яиц, которые получают на птицефабрике, из которых в лакированных металлических шкафах получают цыплят... Получают? Теперь я понял свою ошибку. Она скрыта именно в этом расплывчатом слове "_получают_". Не получают, а синтезируют! Постой, но в таком случае цыпленок не живое существо. Ведь ЛВЖ-176 тысячу раз прав, цитируя составленный мной учебник: "Главное отличие живых существ от роботов состоит в том, что все они, без исключения, рождены от подобных им живых существ, а все роботы синтезированы..." Уж учебник-то ошибаться не может!

ПРИНЦИП НАДЕЖНОСТИ

Я уже заканчивал доклад, когда из репродукторов прозвучало:

- Срочное сообщение! Доктора Буркина вызывает комиссия. Доктора Буркина вызывают в Город роботов. Срочное сообщение...

Я посмотрел на встревоженные лица товарищей и продолжил скороговоркой:

- Итак, наша следственная группа установила: слесаря Железюка последний раз видели два месяца назад, седьмого марта, в восемнадцать часов пятнадцать минут. Он распрощался у ларька со своим дружком, сказал: "Домой идти без подарка не хочется, жена загрызет". А спустя час его любимую фуражку защитного цвета обнаружили плывущей по реке. Собранные следствием факты противоречивы: одни подтверждают версию о самоубийстве, другие версию об убийстве. Предстоит...

- ...Срочное сообщение! Доктора Буркина - в Город роботов. Срочное...

Мне не дали закончить фразу. Помощник директора стащил меня с трибуны. Поволокли по коридору, втолкнули в лифт, затем - в кабину автовоза. Перед глазами замелькали деревья и здания, люди и столбы...

У ворот Города роботов меня ожидали...

Едва подавляя раздражение, я как можно вежливее сказал председателю технической комиссии Николаю Карповичу:

- Неужели нельзя было подождать, пока я закончу доклад?

- Какой еще доклад? - вскинул белесые бровки Николай Карпович.

- По итогам следствия об исчезновении слесаря Железюка...

- Железюк?..

- Ну, этот... - замялся я. - Его все называли Металлоломом...

- Ах, да, вспоминаю... - Председатель комиссии брезгливо опустил кончики губ.

Надо сказать, что слесарь Железюк отличался высокомерием и тупостью. В его характеристике значилось: "Дефицит технических знаний, карьеризм". Но сам Железюк утверждал, будто постиг глубочайшие основы техники. Единственное, что он умел, - это с невероятной силой закручивать гайки у роботов. Иногда, поймав кого-нибудь из пластмассово-металлических тружеников, он орудовал ключами до тех пор, пока тот еле двигался.

- Робот теперь не сможет работать в полную силу, - говорили ему.

В ответ Железюк подымал крик:

- А по-вашему, пусть совсем развинтится и начнет крушить все направо и налево? Нет уж, не умничайте! Ишь ты, вздумали меня учить технике! Да я основы ее доподлинно знаю. Запомните: лучше пережать, чем недожать. Затяните гайку покрепче, тогда и болт не разболтается!

Заметки в стенгазету Железюк подписывал громким псевдонимом - Булатный. Но все сотрудники между собой называли его Металлоломом. Это прозвище так прочно пристало к нему, что фамилия начала забываться. Никаких благоприятных воспоминаний о себе он не оставил. И все-таки...

Я укоризненно глянул на Николая Карповича и проговорил:

- Все-таки он человек, гомо, и в какой-то мере - сапиенс. Может быть, его жизнь трагически оборвалась... Что же, черт возьми, стряслось с вашими роботами, что из-за них забыли человека?

Теперь стало не по себе Николаю Карповичу. Но отступать он не собирался. С заговорщицким видом спросил:

- Разве вы забыли, что сегодня м-ы подводим итоги Большого опыта?

- Не забыл, - отмахнулся я.

Опыт проводился по навязчивой идее Николая Карповича - оставить на полгода десятки различных роботов совершенствоваться и развиваться самостоятельно без вмешательства людей. Полгода для быстродействующих систем - все равно, что столетия для людей...

Я нетерпеливо смотрел на конструктора, ожидая извинений и оправданий. Вместо него наперебой заговорили другие члены комиссии:

- Все самопрограммирующиеся роботы исчезли. Остались только те, что попроще, попримитивнее...

- И они же непонятным образом совершили изобретения, которые им явно не по силам.

- Они построили ангары, домны, хотя и с браком, плавят металл, хотя и низкого качества...

- Они готовились к размножению - создали детали для новых роботов...

Я возразил:

- Помнится, для этого их и оставляли развиваться самих по себе. Хотели создать чуть ли не общество роботов...

Вмешался Николай Карпович, попытался "объяснить" то, что было мне давно известно:

- Они должны были самонастроиться и самоорганизоваться. Вы же помните, сколько мы перепробовали программ для роботов-разведчиков, посылаемых на отдаленные планеты... И вот здесь результаты оказались неожиданными. Сплошные загадки...

- Ага, теперь задают загадки вам! - не упустил я случая подразнить его.

Николай Карпович, казалось, и не заметил подначки. Он указал на стену из матово поблескивающих плит: