Мастер Чен-Чжэн

— Вы — Самый Старый Мастер, достопочтенный господин, — неожиданно для самого себя выпалил он.

Слышавшие это разом ужаснулись. Так громко, что, наверное, пробудили всех Девятерых. By стало страшно.

Мастер громко расхохотался. Он смеялся долго, и By понял, что теперь его точно накажут.

— Устами младенцев глаголет истина, — кончив смеяться, сказал Мастер и кивнул отцу. — Я выбираю его.

Тот расцвел в улыбке:

— Вы делаете нам честь, господин!

— Нет, это честь для меня, — ответил Мастер и перевел взгляд на By. — Пойдем, мальчик.

By нерешительно моргнул и посмотрел на отца. А тот склонился к нему, обнял и сказал:

— Иди с ним, мой мальчик. Ведь ты — избранник.

И он послушно последовал за Мастером.

Так, в 301 году Паука, By, сын Яна By, бочара из По, был принят в монастырь Мастера Чен-чжэн.

Однажды, когда ему было уже сорок шесть, один из молодых односельчан осмелился спросить его о годах, проведенных в монастыре.

Даже собственные дети By не знали, чем он там занимался. By рассмеялся. Он вовсе не был обязан отвечать на этот в высшей степени невежливый и даже грубый вопрос. Если бы он просто промолчал или даже отчитал юношу — все бы приняли это как должное.

Но, отсмеявшись, By — поскольку время приспело — начал свой рассказ: «Нас было пятеро, и назывались мы как пальцы руки — Большой, Указательный, Средний, Безымянный и Мизинец. Средний и Безымянный оказались девочками — каждая старше меня на две зимы. Имя Указательного носил рыжеволосый мальчик, отец которого, как поговаривали, был пиратом из страны по ту сторону заката. Большой же действительно был большим — старше меня на целых три зимы. Я же, как самый маленький и новичок к тому же, получил имя Мизинца…»

Большой палец резко развернулся — «Фламинго грозит крылом Солнцу», — и его рука врезалась Мизинцу в висок.

Мизинец распростерся на утоптанном песке. Но сознания не потерял — удар был выполнен плохо. Богиня Удачи была к нему благосклонна.

Большой, который и весил к тому же в полтора раза больше Мизинца, шагнул вперед, чтобы пнуть поверженного противника в солнечное сплетение и «украсть его дыхание», но Мизинец провел прием, известный как «Богомол хватает муху»: левая нога — к себе, зацепила лодыжку Большого, правая — от себя, зажала бедро той же ноги.

Большой рухнул на спину. Мизинец скатился с него, слегка подпрыгнул и вбил пятку чуть ниже грудины соперника, «украв его ветер».

Пока же тот безуспешно пытался вдохнуть, Мизинец изобразил «Тигра, терпеливо ожидающего Оленя у водопада».

Излишне говорить, что он был доволен собой. Не продолжая боя, Большой сдался. Теперь у Мизинца действительно была причина для радости — Большой был старше на три года и вырвать у него победу было нелегко.

Вдруг он ощутил спиной чей-то взгляд и резко обернулся. На него, не мигая, смотрел Мастер. Затем кивнул и отвернулся.

Мизинец не знал, что значил этот взгляд. То ли Мастер доволен Мизинцем, то ли недоволен Большим пальцем? Большой пробыл в монастыре дольше других и по праву должен быть лучшим бойцом. С другой стороны, Мизинец оказался способным учеником. Он уже освоил пять основных Танцев; Падающего Аиста, Медведя, Двуглавой Змеи, Аиста и Хитрого Богомола. Мог прочесть те письма, что писали ему через местного писца — единственного грамотного человека в По — родители. Здесь, в монастыре, все знали не только Пляшущие линии, но также Прямые квадраты и Обратные закорючки, хотя смысл последних временами ускользал от понимания Мизинца.

Справедливости ради отметим, что Большой тоже имел неприятности с Закорючками.

Пусть Безымянный и Средний ростом выше Мизинца — зато он быстрее. Быстрота многое значит.

Жизнь в храме была простой и суровой. Но не тяжелее, чем рубка дров или изготовление бочек. К тому же здесь за один день можно было узнать столько, сколько в По не постичь за всю жизнь. О Мастере говорили, что он знает почти все на свете и является самым опасным бойцом в мире. Мизинец в этом не сомневался. Лишь пятерых берет к себе Мастер, и им улыбаются Боги. Зеленые одежды, кроме них, носит лишь горстка монахов и монахинь этого монастыря. Таков императорский указ. Они учили разбираться в травах, магии чисел, карт и звезд, кузнечному делу, строительному искусству, законам и истории Поднебесной. А также многому, многому другому.

Жизнь не могла быть лучше.

Как заведено, времена года следовали друг за другом.

Падали листья, шел дождь; валил снег и палило солнце.

К семнадцати годам Мизинец до тонкости освоил все Десять Танцев Без Оружия и овладел пятью из Семи Тайных Орудий. Разбирался в болезнях не хуже любого врачевателя, мог составить план местности не хуже картографа и не терялся, когда ему предлагали изобразить участок звездного неба.

Он мог построить дом, испечь пирог, сделать ведро, способное держать воду, — хотя отец справился бы с последней задачей лучше.

Он мог рассуждать о Богах и Демонах. Мог объяснить, откуда пошел двенадцатилетний цикл и какое отношение имел к этому Фо Пинь. И даже пел под собственный аккомпанемент.

А в росте и силе он давно догнал своего отца.

Под началом Мастера осталось только трое — поскольку Указательный и Средний, зачав ребенка, ушли из Монастыря. Иногда Мизинец спал с Безымянным, иногда — с Большим, и мало что из таинств, включая таинство Дракона и Пещер, еще не были им изучены, ибо в познании физической любви ученикам помогали Императорские наложники и наложницы. Средний и Указательный, по умыслу или недомыслию, пренебрегли соответствующими мерами во время совокупления и, приняв на себя карму новой жизни, вынуждены были оставить Храм.

Одним мокрым весенним утром — Мизинцу пошел девятнадцатый — Мастер призвал его к себе. Скрестив ноги, они сели друг против друга на полу залы для медитаций.

— Ты учился у меня четырнадцать лет, — сказал учитель. — За пределами монастыря едва ли найдется равный тебе воин. Немногие смогут превзойти тебя и ученостью. Ты многое понял в Пути…

Щеки Мизинца полыхнули румянцем. Мастер хвалит так редко

— …но это ничто по сравнению с тем, что тебе предстоит узнать, — вернул его на землю Мастер. — Победить человека просто. Для достижения подлинного мастерства ты должен сразиться с врагами не тела, но духа. Ты освоил основы медитации и не раз на мгновение достигал измененного состояния ума. Ты должен идти дальше. Твоя задача — постичь пути Мира Духов. Испытание ждет тебя.

Мизинец с трудом сглотнул. Мир Духов, судя по всему, очень неприятное место. Как может он, за все время узнавший столь мало, надеяться на успех?..

— Я научу тебя всему необходимому, — ответил Мастер на незаданный вопрос. — Путь есть Путь.

И поскольку Мастер знал все — ну, почти все, — Мизинец успокоился.

К его удивлению, Мир Духов оказался очень похож на их собственный. Земля, Вода, Воздух и Огонь обретались в тех же обличиях. Люди походили на людей, деревья — на деревья… Путь был точно таким же — за исключением пока не появлявшихся Демонов и Духов, все было знакомо. Совсем как дома, в Поднебесной. Крестьяне пахали. Рыбаки ловили рыбу. Женщины давали жизнь. Кузнецы ковали, бочары делали ведра и бочки. Точно так же сменялись времена года и все так же светила Луна.

Разве что жизнь здесь была чуть проще, а лес — гуще.

Кроме того, как сказал Мастер, везде — в лесах и горах, норах и домах — таились сверхъестественные создания: демоны и духи. Среди духов можно встретить и доброго, учил Мастер. Но демоны — демоны все злобны и опасны.

Пришел и день, когда Мизинец встретил своего первого демона. В этот момент он шел бок о бок с учителем. Что удивительно, в этом мире Учитель был молод — ненамного старше Мизинца. Поначалу это сбивало ученика с толку, но раз Мастеру недоступно лишь очень немногое, следовательно, и молодости старца удивляться особо не стоило.