Ночь гигантских вещей (ЛП)

Мистер Пинкер — мой новый учитель музыки. Он дает частные уроки на дому, в двух кварталах от школы.

Живет он в большом доме из красного кирпича, расположенном на пригорке, так что широкий, поросший травою двор спускается под откос. Зимой он позволяет соседской ребятне гонять со склона на санках.

Дом очень старый; по одной его стене взбираются вверх разросшиеся побеги плюща. Он оснащен парой дымоходов и длинной застекленной верандой.

Я поднялся по склону к жилищу мистера Пинкера. Позвонил в парадную дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.

Прихожая была ярко освещена; повсюду на крючках висели куртки, шапки и зонтики. Из гостиной доносились звуки фортепиано: кто-то как раз заканчивал урок. И стоял аромат свежей выпечки.

Я поставил на пол рюкзак и повесил куртку на свободный крючок. Невысокая рыжеволосая девочка появилась из гостиной и одарила меня улыбкой, прежде чем скрыться за дверью.

— Здравствуй, Стивен. Заходи, — поприветствовал меня вышедший вслед за ней мистер Пинкер. — Это была Лиза. Она разогрела для тебя клавиши.

По-моему, он славный дядька. Лет ему где-то сорок или около того. Он высокий и сухопарый. Практически лысый, если не считать венчика рыжевато-каштановых волос вокруг макушки. На кончике носа сидят очки.

Одет он всегда в серый костюм с красным галстуком. Это был лишь третий мой урок у него, но всякий раз он встречал меня в одном и том же костюме.

Я последовал за ним в гостиную. На вид она довольно старомодная. Множество старых стульев и большой, коричневый кожаный диван, с которого местами слезает обивка. У высоких напольных часов, стоящих возле дальней стены, отсутствует секундная стрелка. И вообще они не ходят.

На одной из стен висят четыре черно-белые фотографии парусников. А на каминной полке стоит портрет дирижера, занесшего дирижерскую палочку.

На низком столике в углу свалены в стопки бесчисленные ноты. У другой стены, напротив окна, стоит пианино. На скамье у окна также свалены груды нот.

За окном порывистый ветер стучал веткой дерева в стекло. Звук был такой, словно кто-то бьет в барабан.

— Что это за белая гадость у тебя в волосах? — спросил мистер Пинкер. — Неужели в столь юном возрасте ты уже обзавелся перхотью?

Я потрогал волосы. Они были липкие.

— Это «Нить балбеса», — сказал я. — Была тут у нас небольшая войнушка…

Он кивнул.

— Главное, смотри, чтобы пальцы не были липкими. — С этими словами он вышел из комнаты.

Через несколько секунд он вернулся с большой тарелкой домашнего шоколадного печенья и стаканом молока.

— Я знаю, что после уроков шестиклассники всегда голодные, — проговорил он. — Поэтому каждый день пеку для них мое особое печенье.

Он протянул мне тарелку, а стакан с молоком поставил на крышку пианино. Я не был голоден, но мне не хотелось показаться невежливым. Я откусил большой кусок печенья.

Оно оказалось очень жестким и застревало в горле. Я постарался тут же запить его молоком.

Мистер Пинкер сунул мне тарелку под нос.

— Давай. Доешь, Стивен. Все ребята любят мое печенье.

Я заставил себя доесть печенье, запивая молоком каждый кусок.

Когда мистер Пинкер смотрел, как я ем, на лице его играла широкая улыбка. Глаза радостно светились, и он все время улыбался. Он наблюдал за мной, пока я не съел все до последней крошки.

Но ничего странного в этом нет… верно же?

3

— Это одно из ранних произведений Шопена, — проговорил мистер Пинкер. Он разложил передо мной ноты. — Думаю, ты найдешь его очень легким для исполнения, стоит только подобрать ритм.

— Я практиковался с другим отрывком, что вы мне дали на той неделе, — сказал я. — Но у меня дома только маленький синтезатор, так что правильно сыграть трудновато.

Мистер Пинкер похлопал меня по плечу:

— Как только твои родители услышат, как ты хорош, то сразу захотят купить тебе настоящее пианино.

По-моему, я и впрямь играю весьма недурно. Я не хвастаюсь. Музыка дается мне очень легко. Равно как и фокусы, и комедийные номера, и прочие выступления. Мне просто нравится выступать.

Папа говорит, что мой дядюшка Дэвид пел и играл на пианино в каком-то очень популярном в свое время танцевальном ансамбле. Он скончался еще до моего рождения. Но я, наверное, унаследовал от него свой талант.

Я подтащил табуретку поближе к пианино и склонился над нотами. Я пытался сообразить, как нужно расставить пальцы для первых нескольких аккордов.

Мистер Пинкер оказался не прав. Отрывок был не из легких. Очень быстрый и очень сложный. Я сразу понял, что мне придется практиковаться часами, прежде чем я научусь с должной скоростью двигать пальцами.

Мистер Пинкер пристроился на табурете рядом со мной.

— Давай попробуем несколько интервалов, — сказал он. — Я покажу тебе.

У меня во рту до сих пор стоял вкус шоколада. Печенье мистера Пинкера оказалось настолько тяжелым, что у меня крутило живот.

Я наблюдал за его руками, когда он начал играть. Время от времени я переводил глаза с его рук на ноты и обратно. Затем я сам попытался сыграть несколько аккордов… очень медленно.

Вместе мы трудились над этим отрывком минут двадцать. Он был страшно трудный. Но я уже потихоньку начинал разбираться.

Нас прервал телефонный звонок. Мистер Пинкер вскочил и направился в кухню.

— Мне нужно ответить, — сказал он. — Продолжай практиковаться по первым страницам.

Я склонился вперед и пробежался пальцами по клавишам. Руки вспотели. Я вытер их полотенцем, которое мистер Пинкер всегда держал на пианино.

У меня заныла спина. Вот уже как минимум полчаса я сидел неподвижно. Так что я решил встать и хорошенько размяться.

Кстати, где тут уборная? Самое время туда наведаться… Да вот беда — я до сих пор не был знаком с остальной частью дома.

Кухня располагалась слева. По правую же сторону находился длинный коридор. Я решил, что туалет должен быть в самом конце.

Я вышел в коридор. Там был выключен свет. Но я все равно разглядел, что по обе стороны его тянутся двери. Деревянные половицы поскрипывали у меня под ногами. Пахло хвоей, как от освежителя воздуха для туалетов.

Мои глаза постепенно привыкли к полумраку. Я увидел, что все двери в коридоре стоят закрытыми.

Я приоткрыл первую дверь, заглянул. Это оказалась кладовка с простынями и полотенцами, стопками разложенными на полках.

Я закрыл дверь и перешел к следующей. Эта была чуть-чуть приоткрыта. Заглянув, я увидел пару кроватей и комод. Должно быть, комната для гостей.

Наверное, мне следовало подождать и спросить мистера Пинкера, где здесь туалет. Но я был совершенно уверен, что он должен находиться где-то неподалеку.

Половицы под ногами попискивали да поскрипывали. Я подошел к следующей двери, открыл. Заглянул в комнату, несколько раз моргнул… и в изумлении ахнул.

Серый вечерний свет лился в помещение из двух окон на противоположной стене. Вцепившись в дверную ручку, я воззрился на пол.

Что я вижу? Неужели крошечный город? Город, весь состоящий из деревянных кукольных домиков?

Прежде чем я успел к нему приглядеться, коридор огласил гневный окрик мистера Пинкера:

— БРЫСЬ отсюда! ЗАКРОЙ дверь! БРЫСЬ, я сказал! КЫШ ОТСЮДА!

4

Я подскочил, наверное, на целую милю. И поспешно захлопнул дверь.

— Стивен! — рявкнул мистер Пинкер. — Ты что там делал?

— Ну… я… э… — прозаикался я. — Извините. Я туалет искал, мистер Пинкер.

— Туалет в конце коридора. — Он показал пальцем. Лицо его все еще было сердитым.

Меня маленько трясло. В самом деле, чего он так взбеленился?

Что такого хранится в той комнате? Что там за страшная тайна?

Закончив свои дела, я вернулся в гостиную. Мистер Пинкер сидел на табуретке возле пианино. Лицо его было задумчивым.

Я решил вернуть его в доброе расположение духа. Мне не хотелось, чтобы он на меня злился.