Трехглавый дракон

Марбух долго стоял, широко расставив ноги, глядя в пол. Потом, видимо приняв решение, выбежал за дверь.

- Пошел к старику, - пробасил, вылезая из-за шкапа толстый Карп. «Стариком» мы называли директора института, академика.

Мы вышли в коридор покурить и столкнулись с Марбухом.

- Надо ехать, - кратко ответил он на мой вопрошающий взгляд. - Что? Не хотите?.. Нет, именно вам надо ехать. Вам!.. Карпов? Нет, Карпов останется здесь вместо меня. Получите в канцелярии командировочное удостоверение и закажите два места на самолет. На какое число? На завтра! На завтра!

Наш Марабу умел быть оперативным!

ОТ ЛЕНИНГРАДА ДО КИЗИЛ-АРВАТА

Характер у меня своеобразный - всякие огорчения отлетают быстро. Прошел час - и я уже с головой ушел в сборы. Я не верил в трехглавого дракона, но допускал, что какой-то хищник появился в предгорьях

Копет-Дага. А если так, то почему бы не съездить на охоту?

И кроме обычного снаряжения герпетолога: палок-хваталок, пинцета с длинной ручкой, сачка, мешка и банок-морилок, я выписал со склада мелкокалиберную винтовку «тозовку», стреляя из которой я когда-то отличился на студенческих стрельбах.

Как я и ожидал, мой чудак-начальник явился на аэродром с легким чемоданом и в соломенной шляпе. Я же был нагружен, как ишак, и вооружен, как Тартарен из Тараскона.

- Марабу будет накрывать дракона записной книжкой,- шепнул я провожающему нас Карпову. Тот толкнул меня к трапу и крикнул:

- Ни пуха ни пера, охотнички!

Я показал ему кулак и полез в самолет…

Без приключений прилетели мы в Ашхабад. Отсюда Марбух решил дозвониться до той заставы, где видели дракона. Это было нелегкое дело. Где только не побывали наши командировочные удостоверения: и в обкоме, и в военном комиссариате, и в… не перечесть.

Но вот в трубке зазвучал спокойный гортанный голос:

- Майор Мамедов слушает.

Марбух представился и объяснил цели нашей экспедиции:

- Видели ли ваши пограничники еще раз это… чудовище?

- Нет. После случая с Липкиным никаких зверей не замечено.

Нечего сказать! Обнадеживающий разговор!

На следующий день мы были уже в Кизил-Арвате. Стояли самые жаркие часы. Улицы словно вымерли. Ставни закрыты.

- Куда теперь? - спросил я Марбуха.

Мы шли вдоль пыльной улицы. Чахлые кусты акации бросали жидкую тень. Слева и справа тянулись белые глиняные стены-дувалы. Я обливался потом, вспоминал прохладные набережные Невы и ругал драконов и людей с неустойчивым воображением, втравивших нас в глупейшее предприятие.

- Куда теперь? - переспросил Марбух. - В райком. Куда же еще?

И вот мы сидим за длинным красным столом в кабинете секретаря райкома Сердара Нуриева. У секретаря смуглое волевое лицо старого военного. Видно, что он не любит терять время даром:

- Начнем. Чем я могу вам помочь, товарищи? Что вам нужно для успеха дела?

- Машину, - быстро ответил Марк Борисович.

- Виллис дадим,-чуть подумав, сказал Нуриев.- А шофера нет. Болеет шофер. Справитесь сами?

Мы переглянулись.

- Разве товарищ… товарищ Муров не умеет водить машину?

- Не приходилось, - ответил я мрачно.

- Надо научиться… у меня все мои родственники имеют водительские права. Жена, дети, братья, сестры… да, кстати, не побоитесь, если я вам дам в шоферы моего племянника?

- А почему нам следует бояться? Он что… пьет?- спросил я.

Нуриев расхохотался.

- Нет, нет, не в том дело. Этому он еще не научился. Ему четырнадцать лет.

Марбух медленно протер очки, вытащил платок и вытер голову:

- Если вы ручаетесь…

Секретарь пододвинул к себе телефон и набрал номер:

- Марьям? Пришли ко мне Ораза. Да, сейчас же,- и он опустил трубку.

- Через десять минут он будет здесь.

- Наша экспедиция, товарищ Нуриев, - вдруг заговорил Марбух, - приобретает значение политическое. Иранские и американские газеты из кожи лезут вон, чтобы доказать, что ничего не было и быть не могло.

- Вы думаете, - живо спросил Нуриев, - есть связь с…

- У меня есть только догадки, - уклончиво ответил Марк Борисович.

Тут открылась дверь и смуглый со сросшимися бровями мальчик, одетый во все белое (негатив, да и только), вошел в комнату.

- Дядя Сердар, вы меня звали? - спросил он, не взглянув на нас.

- Да. Знакомьтесь, товарищи - мой племянник И ваш водитель Ораз Бердыев.

Марбух взглянул на меня:

- Валя, почему имя этого мальчика мне знакомо?

- Потому что одно из писем о трехглавом драконе писал нам он, Ораз.

Мальчик застенчиво улыбнулся:

- Вы… с кафедры?

- С кафедры, с кафедры, - подтвердил секретарь, поглядев на часы. - Мне пора. Знакомьтесь. Машина во дворе. Горючего - полный бак… Ораз, будешь помогать товарищам изловить трехглавого дракона. Это

, как раз то, о чем ты мечтал. До свиданья, товарищи! Желаю успеха!.. - и Нуриев вышел.

Марбух с полминуты глядел улыбаясь на мальчика и молчал. Потом снял очки, сощурился и негромко сказал:

- Давай, Ораз, сделаем так: сперва узнаем, что за штука трехглавый дракон, а потом уж организуем антирелигиозную лекцию.

ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ

Виллис, подскакивая на твердых выбоинах дороги, бежит на запад. Справа от нас поблескивают рельсы железного пути Ашхабад - Красноводск, а слева, закрывая горизонт, поднимается горный хребет Копет-Даг. На вершинах кое-где белеет снег, но подножья красно-лиловый от цветущих маков и тюльпанов. Звенят без умолку жаворонки, солнце сияет… Хорошо!

Передо мной покачиваются два затылка: иссиня-черный Ораза и медно-красный от загара Марбуха. Ораз ведет машину осторожно и точно, как заправский шофер. На коротких остановках он обходит ее и поочередно лягает все четыре колеса. Разговаривает мало и только с Марбухом. Я, наверно, не внушаю ему большого уважения. Для ученого у меня слишком молодой вид: нет лысины и вообще… Но ведь у меня есть мелкокалиберка! Вот чем я укреплю свой авторитет!

На привале я нарочито небрежно пощелкал затвором, прицелился в белый камень, лежащий в ста метрах и нажал на спуск.

Бах!!! - никакого впечатления. Бах! - опять мимо. Что за черт! Может быть, сбита мушка? Я же хороший стрелок!

- Вы неверно определили расстояние, - негромко подал голос наш шофер. - Мне отец говорил, что в пустыне расстояния трудно определять без привычки.

- А кто твой отец, Ораз? - спросил я.

- Полковник… у нас вея семья военная.

Он протянул ко мне руку и… я вложил ему в ладонь приклад тозовки.

Бац! - щебень так и брызнул. Бац! - камень откатился и исчез.

Нечего сказать, укрепил я свой авторитет!

Часа в четыре дня мы свернули с дороги и помчались по гладкому такыру, как по асфальту, к югу.

Но такыр скоро кончился и началась кочковатая со слабым наклоном равнина.

Маков и тюльпанов стало еще больше, - временами виллис будто плыл по красному морю. Потом начались предгорья. Машина выла, но лезла все выше и выше. Бесчисленные сухие русла пересекали наш путь. Узкие долинки заросли жесткими, как проволока, кустами чия.

Ораз резко затормозил:

- Можно взять бинокль, Марк Борисович? Я поищу отару Нур-Мухаммедова.

Мальчик встал на сидение, широко для устойчивости расставил ноги и поднес бинокль к глазам.

Прошло несколько минут.

- Там! - наконец сказал Ораз и протянул руку чуть левее нашего направления. Там на склоне лежала лиловая тень от облака. Но вот оно сползло в долину, и мы ясно увидели сотни белых точек.

Первым нас встретил такой свирепый пес, что я от души пожелал ему скорее попасть на обед к дракону. Вслед за ним подбежал высокий старик в черной папахе до неба.

- Йолдаш! Йолдаш! Салам! Салам! - бормотал он, пожимая наши протянутые руки. Говорил он по-русски хорошо, к тому же у нас был первоклассный переводчик - Ораз.