Порода волчья (СИ)

- Знаешь, - сказал Данила, - ей неплохо бы попробовать перестать любиться о свою рану и наладить жизнь самой! Монашенки не раз звали её рукодельничать, но она предпочитает висеть на твоей шее и смотреть в окно.

- Давай я сам с этим разберусь, - набычился Арман.

Он всегда защищал сестру. Флора была младшая, любимая. Он прятал её от пьяного отца, ибо тот в гневе был способен на всё. Кидался с кулаками на тех, кто её дразнил. В общем, понимая умом правоту Данилы, даже в свой последний вечер он не мог предоставить её самой себе.

- Как скажешь, - примирительно кивнул Данила.

- У тебя-то как? - спросил Арман, дописывая листок.

- У меня... "Автожук" в кои веки сумел пройтись по улице! - ожил Данила, на миг, отвлёкшись от переживания за друга. - Я, правда, в три утра езжу, чтобы людей не смущать...

- Ах, вот о какой нечисти наш Святой Отец говорит на последних проповедях, - воскликнул Арман. - Ты в курсе, что верующие уже обложили храм каменными таблицами с цитатами из Священных Писем? От демона защищаются.

- В курсе, - фыркнул Данила, - об одну из этих "табличек" мой Автожук споткнулся и повредил гидропривод. Видишь, до сих пор чинюсь.

- О! - Арман поднял вверх указательный палец. - Таки работают силы небесные!

И они громко рассмеялись.

Потом замолчали. Завтрашний день давил и угнетал.

- Отдашь это стряпчему завтра, - сказал Арман, после затянувшегося молчания, протягивая Даниле лист. - Я сам не успею. Всё начнётся рано, стряпчий ещё будет спать.

- Да... конечно... Только... - Данила помялся.

- Только что? - Арман взглянул на него с любопытством.

- Только... прости я... не буду на твоей дуэли. Я... не выдержу...

И Данила замолчал, вцепившись зубами в свой кулак. Арман хлопнул его по руке.

- Не настаиваю. Ты главное за женой моей присматривай. Мало ли...

И Данила несколько раз кивнул, не в силах взглянуть на Армана.

- Всё, дружище, пока! - архитектор поднялся. - Я хочу побыть с семьёй.

Данила снова кивнул, продолжая сидеть в той же позе.

***

- Зачем ты это сделал?

Городской судья, Адольф Скиннет нависал над Гаем Брюннером, глядя на него немигающим взглядом. Худой как щепка, лысый с жёстким лицом, покрытым ранними морщинами, судья, казалось, был лишён всех человеческих слабостей. Даже Брюннер, которого боялась половина города, этой силе противопоставить ничего не мог. Хотя пытался.

- Я... не обязан тебе отвечать! - Гай поправил свой голубой с белыми разводами камзол, пригладил рыже-русую шевелюру и попытался надменно взглянуть на Адольфа. Но под сверлящим змеиным взглядом, не выдержал.

- Зачем. Ты. Это. Сделал? - тихо повторил судья.

Брюннер несколько раз прошёлся туда-сюда. Ножны его рапиры бились о ногу.

- Старик! Чего ты так взвился, ради какого-то камнешлёпа?

- Зачем. Ты....

- Я не собираюсь...- прошипел Брюннер. И после паузы, сдался. - Спроси у Базза, зачем он собрался вызвать этого камнешлёпа. Я вмешался в самый последний миг...

- Арман не дворянин! - напомнил Судья. - Ты рискуешь честью.

- Он купил себе личное дворянство, - фыркнул Брюннер. - Честь не пострадает. В последнее время дуэли дворян с мещанами встречаются всё чаще. Это уже не важно. Я опасался, что эта глупость Базза окажется для него последней, поэтому решил вмешаться.

Судья молчал. Его сын Базз неплохой фехтовальщик, но с каждым годом, больная спина подводит его всё сильнее. Действительно участие в дуэли может стать для него роковым.

- Ты заменил его собой... - глухо сказал Адольф.

- Да!

Они снова немного помолчали. Однако Брюннер уже видел, что черты лица судьи смягчились. Базз это единственная слабость, что была у Адольфа. Он любил сына.

- Может, сведём дело к формальности? - предположил Адольф.

- Тогда Базз вызовет его снова, - возразил Гай. - Он на него очень зол и не объясняет почему. Да и потом, на кой тебе нужен, этот Арман? Одним камнешлёпом больше, одним меньше...

- Да затем, что он строит театр по заказу наместника Императора! - сказал Судья, глухим басом, что означало повышенную раздражительность.

Брюннер напрягся.

- Сам наследник - продолжал Судья, - обещал в следующем году прибыть к нам на первое представление. В театр, который строит Арман.

- Наследник... ему это зачем? - не понял Брюннер. В глазах мелькнула растерянность.

- Потому что Его Высочество покровительствует театрам, - с лёгкой издёвкой в голосе сказал Адольф. - В нашем городишке, представь себе, этой ценной штуки не оказалось. Венценосный юноша опечалился, и он попросил наместника исправить эту досадную оплошность. Ты убьёшь Армана, стройка оборвётся. Представляешь, сколько проблем вы с Баззом создали на ровном месте?

Брюннер дёрнул щекой. Судья хорошо знал, этот тик. У Гая он с детства. Это наследственное. Проявляется в гневе. Хотя обычно лицо Брюннера, что маска. Ничего не поймёшь за напускной бесстрастностью. Но судья слишком хорошо его знал.

- Ты же собирался позвать своего племяша? - спохватился Брюннер. - Ты ему даже подряд на стройку моста выиграл? Вот и пусть сперва достроит театр...

Теперь дёрнулось лицо у Адольфа. В том же месте, таким же образом. Он поднял руку в кожаной перчатке и шарахнул по столу, отчего массивная дубовая мебель лишь жалобно крякнула.

- Во-первых, ещё не выиграл. А во-вторых, этот сопляк даже пьянку в пивном баре организовать не сумеет! Мне нужен лишь его купленный патент, что выиграть конкурс и получить деньги. А строить будет... должен был твой "камнешлёп". Некем мне его заменить!

И они несколько минут молча, смотрели друг на друга.

- То есть я тебя подвёл, - подытожил Брюннер. - Может, я заплачу неустойку?

- Не расплатишься, - процедил Судья.

- Так не сейчас, а когда приму наследство от моего папаши. Я ж всё-таки сын барона...

- Ты МОЙ сын Брюннер! - прошипел Судья.

- НЕ НАДО об этом говорить громко! - резко сказал Брюннер. - Я сын барона... повтори, Адольф. Повтори!

- Ты сын барона, - тихо сказал Судья. - И денег я у тебя не возьму.

Снова помолчали. Оба понимали, что отменить дуэль просто невозможно. Особенно для молодого дворянина, пользующегося уважением за пределами города. Это будет позор и бесчестье для брюннера.

- Ты в курсе? - продолжил Адольф, - что в соседнем городе повесили шестнадцать забияк, вроде вас с Баззом. За дуэли, между прочим. Император был в бешенстве, когда зимой на дуэли погиб его лучший механик. Теперь все имперские ищейки бегают как наскипидаренные, ищут и вешают дуэлянтов.

- И зачем ты это говоришь? - Гай Брюннер прошёлся к окну, брезгливо взглянул на возящегося садовника. Вечерело. Солнце плавно заходило вниз, заливая сад багровыми тонами. - Дальше тебя это не пойдёт.

- Надеюсь! Только Арман уже кому-то наябедничал, - буркнул Судья. - К нам в город ехал представитель адвокатской коллегии.

- И? - спросил Гай.

- И пока всё хорошо, - Адольф улыбнулся своей фирменной свирепой улыбкой. - До города он не доехал. С лошади упал. Лежит в какой-то деревенской избе, молочко пьёт.

Брюннер издал тихий смешок.

- Бывают в жизни огорченья...

- Но это уже крайние меры, Гай! Я не люблю их применять.

- Хорошо, Старик, - наконец сказал Брюннер, повернувшись к Судье. - я найду тебе нового камнешлёпа. Даже двух, если хочешь. Хоть трёх!

Адольф мрачно кивнул.

- Одного вполне достаточно. Только не затягивай с этим.

- Хорошо, как только убью этого, тут же поеду за новым...

Ночь

Это были прекрасные годы.

Он построил городскую баню, в которой Данила внедрил автоматическое распределение пара. Потом несколько домов для местных богатеев, и вот, наконец, театр. Был бы ещё и мост... да не хочется об этом думать.

А ещё были планы. Столь же грандиозные, как полёт "Гордости Зиггура"! Здание в сто этажей, цепляющее своей крышей небо. Подземные пути, по которым будут носиться пыхтящие паром машины, развозя людей по всему городу... Много чего было в планах. Но теперь это...