Еловые Боги (СИ)

А ребенок наконец открывает глаза и глядит на Миликки. Та не может сдержаться - и вскрикивает. Глаза младенца больше не белесые, теперь они черные, угольно-черные, цвета застывшей еловой смолы - целиком, без белка и без радужки. Сзади наконец подбегает отец, останавливается на краю жертвенника, уперев руки в колени и хрипло дыша. Смотрит вперед - и видит свою дочь с живым младенцем на руках. На лице деревенского старосты появляется ужас, Миликки хватают за плечи, трясут. Голос отца похож на хрип, он низкий и надтреснутый:

- Смотрела ты ему в глаза?! Смотрела?!?

Ничего не понимая, Миликки кивает, и руки отца опускаются, а лицо вдруг разом стареет на несколько лет. И тут Миликки наконец вспоминает некоторые старые - старше деревни и старше столицы - сказки, что ей, по малолетству, вроде как не полагалось слышать, но о которых шептались порой взрослые у очагов - долгими зимними вечерами...

Ребенок с черными глазами - ребенок, выживший после пира Еловых Богов, Куусен Юмалат, Куусен Хийси.

Плечи отца опускаются, разом делая деревенского старосту ниже на голову. Он отступает на шаг:

- Завтра за ним придут. И за тобой... тоже придут.

- Придет кто? - голос девочку почему-то подводит, и на середине фразы спотыкается. Отец отводит взгляд - избегая даже случайно взглянуть на ребенка, что его дочь прижимает к груди:

- Они. Слуги Куусен Хийси. Метцаштайя!

Отец отворачивается - и тяжело бредет к скальным ступеням, уходя от жертвенника, - а у Миликки вдруг подгибаются колени, и она без сил опускается на успевший уже остыть камень. Ребенок, закутанный заново в шаль, наконец затихает, и только глядит на Миликки своими черными глазами без зрачков. Он явно голоден - и, не придумав лучше, девочка режет ладонь обгоревшим обломком берцовой кости, и поит его своей кровью - где ж тут раздобыть молока?.. Ребенок довольно причмокивает, а Миликки тихо качает его на руках - и вспоминает легенды, что ей не полагалось бы знать вовсе, но что она как-то подслушала. Легенда эти страшные - как все легенды и сказки Маналы. В этих легендах есть дети с черными глазами и седыми волосами, выжившие после пира Еловых Богов - дети, лишенные человеческих душ; и там есть Метцаштайя, Егеря. Те, кто живет на запретной земле, куда отродясь не ступала нога человека - и кто не носит оберегов в еловом лесу.

На следующее утро в деревне появляются пятеро чужаков - приходят не по тракту, а прямо из чащи елового леса, куда ни один житель Маналы по воле своей не войдет, не навесив на себя без малого дюжину оберегов, и не оставив на опушке жертвы молоком, медом и кровью. Среди гостей только один старик - но волосы седые у всех пятерых.

Ни на одном из них нет оберегов.

Всякий раз, возвращаясь на Сальватерру, я гляжу на млечно-синий в белой изморози шар, что медленно увеличивается на обзорных экранах шаттла, с изрядной тоской. О нет, против самой планеты я ничего не имею, местечко это во всех смыслах слова приятное. Столица Федерации, Сальватерра относится к немногочисленным мирам первого класса землеподобия, братьям и сестрам Земли Изначальной. К тому же столица красива - как может быть красива планета, подвергшаяся полному терраформированию не возможности проживания ради, но исключительно эстетичности для. Чего стоят одни только тропические острова южных архипелагов - рекреационная зона сотрудников корпорации "Нексус", куда многие летают в обеденный перерыв искупаться, или светящиеся водопады в Восточных Горах и красные соляные озера, "цветущие" причудливейших форм кристаллами - излюбленный сувенир среди тысяч гостей Сальватерры. Впрочем, все природные красоты меркнут перед великолепием Венца - главного офиса корпорации "Нексус", комплекса небоскребов, выращенных из какого-то особенно хитрым образом модифицированного коралла. Конструкторы ухитрились загнать в тот программу фрактальной развертки, и заставить накапливать солнечный свет - чтобы ночами башни испускали собственное свечение, причем цвет оного от сезона к сезону меняется. Башни помельче - заняты сонмом отделов, а три центральных - обиталище высшего руководства, куда допускают не всякого рядового сотрудника, и ходят упорные слухи, что на вершине самой высокой из тройки, под прозрачным куполом - кабинет гендиректора, Лекса Шанкара. У подножия плещет давным-давно прирученный, не знающий штормов океан, а острова-основания башен - целые города, где проживает младший персонал, еще не обзаведшийся своими резиденциями на южных островах. Мне, как сотруднику Корпорации, тоже полагается собственный домик у подножия башни отдела за номером девять - вот только бываю я на столичной планете достаточно редко, и домик простаивает, так что год назад я пораскинул мозгами и сдал тот внаем. Теперь, во время своих редких визитов домой, я останавливаюсь в гостинице в Грин-Роке, небольшом городке в часе езды монорельсом от башни родного отдела. Вот и сегодня направлюсь туда же - как только покончу с формальностями, сдав проклятущие отчеты и пройдя трижды неладный медосмотр. Тем временем шаттл мой пристроился у края одной из платформ корпоративного космопорта, расположившегося в отдалении от Венца, в открытом океане (строить ближе тот запретили экологи) - и, выйдя наружу, я тут же, конечно, ослеп. Трекляное яркое сальватеррское солнце! Отвык я на него на Парфеноне, где провел последние пять месяцев - в составе ревизионной комиссии, проверяли на лояльность тамошний отдел Корпорации. По большей части, проверяли, разумеется, сотрудников категории "пси" - им полагается хранить лояльность не только Корпорации, но и всему человечеству. Скажу, как помощник ревизора с большим стажем, проверку на лояльность всегда проводить неприятно - а вдвойне неприятно, когда проверяешь своих же. Да и вообще, сотрудник с сайоникс-синдромом в подразделении, чьей основной задачей является надзор за сотрудниками с тем же сайоникс-синдромом, - не нонсенс, конечно, но близко к тому. Но кто же лучше считает чужие эмоции, чем сайоник-эмпат? Собственно, в этом заключается моя работа в Корпорации - я что-то навроде живого детектора лжи. Ну нет, на деле, конечно, все куда сложнее - ведь все, что мне дает добавочное чувство, "подарок" болезни, это простая палитра эмоций, что испытывает в настоящий момент собеседник. А дальше уже - психология, психология и математика. На выходе получаем то, что получил бы телепат, будь их существование разрешено в Федерации, - полный личностный слепок, со всеми, так сказать, потрохами, как то устремления, страхи, надежды, желания, прочее. Что дальше происходит с выписанными мной заключениями, как именно они влияют на судьбу моих собратьев по болезни - я не знаю, самому бы пережить очередной медицинский осмотр и подтвердить свой статус как "безопасного" носителя порченых генов, сайоника...

Что, конечно, рутинная и привычная процедура, а вот же - пугает. Не хочется как-то на своей шкуре выяснить, что именно происходит с сайониками, чья болезнь прогрессирует чересчур быстро. Слишком уж многие мои коллеги после проваленных медицинских осмотров сгинули в лабораториях научных комплексов корпорации "Нексус"...

...От платформы, на которую сел шаттл, до башен Венца добираться приходится монорельсом (ибо брать аэротакси тут довольно накладно) - и все бы прекрасно, погода отличная, внизу, под опорами, перекатывается теплый и ласковый сальватеррский океан, а вид медленно вырастающих на горизонте башен захватывает дух не только в первый раз, но и в десятый - однако уже на посадке началось то, за что я, собственно, и не люблю Сальватерру. До провинциальных планет (даже столиц собственных звездных систем) такая роскошь, как натыканную всюду генетические сканеры, пока еще не добралась, и, надеюсь я, доберется нескоро. А здесь, на Сальватерре, и в собственный дом не войдешь - без сканирования, и, скрипя зубами, я приложил руку к панели, искоса любуясь, как вытягиваются физиономии пары охранников, скучающих за терминалом. Конечно же, им видно сейчас то, что я повторю наизусть даже ночью и в сильном подпитии. "Кристиан Флеминг, урожденный Русланов, гражданство Федерации категории "пси" с ограничением политических прав, диагноз - сайоникс-синдром эмпатической спецификации, стадия вторая, сотрудник корпорации "Нексус" на бессрочном контракте без права разрыва..." и прочая, прочая, прочая. "Сотрудник на бессрочном контракте без права разрыва" - вежливое, иносказательное обозначение права собственности корпорации "Нексус" на сайоника Криса Русланова. Надо же, сотню раз читал строчки, что бегут сейчас по терминалу - а корябает немножко до сих пор. О нет, конечно же, я не столь наивен, как сопротивленцы - и прекрасно понимаю, что, обратив меня в собственность, Корпорация фактически дала мне лучшую защиту из тех, что существуют в обитаемой части Галактики. Лично ты можешь считать сайоников генетическим мусором и позором всего человечества, твоя религия может твердить, что убийство сайоника дело благое и правое - но на собственность "Нексуса" в Федерации посягнет разве что идиот, причем идиот безнадежный, клинический. Охранники к таковым, разумеется, не относились - и пропустили меня к открытым вагончикам без лишним разговоров, хотя щека у одного и задергалась... ничего, перетерпишь, дружок. Мне, может, тоже неприятно - а терплю ведь!..