Миростройцы (СИ)

"График" в основном состоял из четырёх модулей "Циклоп" тоадоидского выпуска, каковые по функционалу равнялись беличьим "Ёлкам". Внешне это были более чем полукилометровые восьмигранные пирамиды, узкая часть коих являлась поворотной башней и в ней помещалась мотор-пушка, однопухственно годная как мотор и как пушка, что неудивительно. "Циклопы", обращённые друг к другу широкими сторонами пирамид, соединялись стыковочными узлами по двое, а между их парами зижделся грузовой отсек - ящик упомянутого размера. Для снижения траты ресурса силовых установок каждая таковая была оснащена дополнительным движителем, торчавшим "соплом" назад по ходу корабля. Собственно, силовых установок было пять, но одна постоянно находилась в ремонтном модуле, каковой ухитрялся приводить их в годность примерно со скоростью выхода из годности, и главное совершенно бесплатно. Также в модульных слотах "циклопов" находился ангар для кораблей классом до фрега, и жым - больше особо ничего цокнуть про "График" не удастся.

Разве что цокнуть, что при движении... ну тоесть при относительном движении, строго цокая, корабль издавал характерные басовые утробно-булькающие звуки. Характерные, всмысле, для "циклопов". Как было известно, этот "шум" на близком расстоянии может искорёжить небольшой аппарат, если тот окажется без должной защиты, и опять-таки, если её отключить, долбёжку слышно тысяч за сто километров, настолько качается пространство от работы двигунов. Слегка крашеные зелёным металлические панели корпуса выслушили далеко не ново - правда, они и новые выслушили не ново. Но теперь знающее ухо улавливало характерные эффекты - в иных местах металл вспенился, превратившись в этакий крекер, а в других наоборот, поплыл, и там панели перекашивало от неровной толщины.

Само собой, жабьё, которого тут имелось много, плевать хотело на износ, и желание удовлетворяло. Были определённые шансы, что это приведёт к распаду на части, но небольшие, и на этот случай был разработан комплекс мер, чтобы с уверенностью говорить о сохранности груза и экипажа, конечно. Шишовее всего приходилось бронепластинам по линиям вдоль выхлопа движков, которые пролегали по всему грузнику - неслушая на лютую концентрацию там защитного поля, вещество выгорало. За один рейс, как посчитали, "График" распыляет в квантовом виде до тысячи тонн стали - спасало только то, что наплавить замену можно из подлапного материала своими силами, а следовательно только так и делали. Поставить все четыре двигателя сзади грузника было нельзя по нескольким причинам, так что два из них обдавали его выхлопом, и это приходилось учитывать.

Чувствуя несильный сквозняк из окна, где отродясь не было стекла, Грибыш прослушивал данные по грузопотоку и отсеивал то, что может быть полезно - потом отсеять ещё и ещё раз, чтобы осталось то, что наиболее полезно, а оттого более всего оценивается в галактических бобрах - единицах добра, как их называли. Не то чтобы это входило в его обязанности... собственно, в его обязанности вообще ничего не входило, если разобраться, так что это не повод не сделать полезняшку. Жабы делали тоже самое с пятикратной скупостью, но меньше учитывали общую пользу от перемещения. Всмысле, грызь с большей охотой брал на развоз саженцы, нежели бытовую технику, даже если за второе платили больше; это объяснялось тем, что саженцев много не бывает, а чайников - бывает, да и обойтись куда проще без второго, чем без первого. Ну и главное, вообще. Правда, последний аргумент на жабьё действовал слабо.

Сделав суммирование доходности по выбранному списку, Грибыш потянулся, зевнул во все резцы, и внезапно метнулся к окну. Рижа молнией пролетела по трубе между виноградной шубой и стенкой, только и слышалось, как быстро цокают когти по железу. Грызь однако тоже был далеко не обезбелочен, так что вылетел за окно, схватился за кабель, кувырнулся, и полез следом с неменьшей скоростью. Гонять грызуниху следует спонтанно, цокнул он себе, иначе какой смысл.

Вызывая взлёт мелких курочек, сидящих в листве, и опадение сушняка, грызи пробежали вокруг всего фальшдома, меняя направления с горизонтального на вертикальное и обратно - их это не напрягало, как и лазание головой вниз. Пару раз Грибыш и сорвался с трубы, но падать особо было некуда, всегда можно зацепиться за ту, что ниже, а совсем на земле - кусты. Рижа взобралась на стенку, которая соединяла фальшдом со стеной отсека, и сидела там как ни в чём ни бывало, сложив рыжие лапки и поводя не менее рыжими длинными ушками. Хвостовая часть белки свисала рядом, наглядно показывая, что она огромная - всмысле часть - и чудовищно пуховая, что уже относилось к полной грызунихе, а не только к хвосту. Будучи прямоходящей белкой с развитыми ходовыми лапами, грызуниха, как и остальные таковые, ухитрялась как принимать вид пухового шара, так и вид стройного и грациозного зверя.

- Цявк! - цявкнул Грибыш, висючи на стенке боком и уставившись на белку яблоками.

- Цявк цявк! - немедленно отозвалась Рижа, быстро мотнув хвостом туда-сюда.

Это была ещё одна отличительная черта белокъ - умение мотать хвостом. Возьми в лапу такую штуковину и попробуй ей мотнуть быстро - пух что получится. Рижа же справилась без усилий.

- Цявк цявк цявк! - зацявкал грызь, и снова бросился догонять зверька.

Бегать по жыму можно было долго, уж кто-кто а грызи это знали. Попадающиеся по пути тоадоиды, приземистые земноводные, едва успевали моргнуть яблоками, когда мимо пролетали два рыже-серых животных, причём пролетали чаще всего или по стенам, или вообще по потолку, держась за подвеску для вьюнов. Грибыш собственно и не думал сразу догнать грызуниху, и когда чувствовал, что вот-вот схватит хвост, притормаживал, чтобы продлить удовольствие. Правда, стоило учесть, что Рижа тоже переключалась очень быстро и безо всяких причин - на то они и два согрызуна, чтобы. Белка, только что летевшая по стенке с высунутым языком, внезапно спрыгнула на пол, вспушилась, и на мордочке появилось задумчивое выражение.

- Посиди-ка на хвосте, - цокнула она совершенно спокойно, - Стало быть, что всё-таки получается с тем речным песком, там коэффициент какой?

Глаза Грибыша разъехались в разные стороны только на пол-секунды, сколько ему потребовалось для переключения из режима "белочь" в режим "грызь". Грызь похихикал и вспушился.

- Ты имеешь вслуху коэффициент отображения? - цокнул он, - Зависит от многих факторов, но для расслушанного нами случая около ноль, ноль ноль ноль два.

- ОЯгрызу, так мало! - фыркнула Рижа, почесав за раковиной.

- ОЯгрызу как много! - поправил Грибыш, - Если бы было допуха, речной песок был бы разумный просто сам по себе, безо всякого вмешательства.

Они имели вслуху натуральный речной песок, как ни странно. Соль в том, что в ходе длительных исследований было выяснено, что река, протекающая в населённой местности, не является просто механическим потоком жидкости, но ещё и содержит сложнейшую информационную систему, каковая базируется в основном именно на песке, на котором течение воды создаёт узор. Грубо цокая, если местность будет идеально ровной, ветер - строго постоянный, и всё остальное в таком духе, то узор получится абсолютно идентичным. Однако стоит мельчайшему жуку упасть в воду и подрыгать лапками, как это незамедлительно отражается на песке.

К этой факте добавлялся тот факт, что в Союзе давно была известна Рядная технология, машинное досчитывание неразумной нервной деятельности до разумной. Теперь же вставали перспективы досчитывания до разумности информационной сущности реки - собственно, река бралась только как один из наиболее понятных объектов, такая же штука относилась к лесу, полям, морям, и так далее. Получив по головам подробным отчётом об этой работе, Грибыш и Рижа никак не могли выкинуть это из головы и всё опушневали. Самозверей, или консолидатов, они слышали неоднократно собственными ушами, это была не новость, а вот самореку пока представляли плохо. Белка взяла согрызуна под лапу, они уселись на ближайший короб вентиляции и как следует прочистили ещё раз, что уже успели выучить по теме.