Гюрза (СИ)

— Не морочь мне голову, я тебе не старшина. Отвечай не по уставу, а по Библии. Кто венец творения?

— Адам.

— Дался вам этот ваш Адам. Кого не спросишь Адам. Сколько я уже перекусал таких умников!

— Там так написано, я не виноват. Но, может, вы подскажете, вам виднее?

— Подсказывать нехорошо. Учить надо. Сказано в писании: «Змей был мудрее всех зверей». Утром шестого дня творения, когда Адама еще и в помине не было, я уже ходил на двух ногах и умел говорить, чего другие звери не умели. Короче, я был тогда венцом творения. — Змей вдруг ударил в меня лучом из вертикальных прорезей глазниц. — Утро мира, ах, какое оно было это утро мира! Горы, тогда еще мягкие и горячие, сияли остывая, и твердели под солнцем, пока Бог вертел Землю на гончарном круге.

— Говорят, она до сих пор еще вертится.

— Возможно. А воздух можно было пить из небесной чаши. Все зверьки и звери стояли столбиками, дыша утренним, сладким воздухом., и никто не отравлял нам питье, ни один дымок, пока не было человека — «И увидел Бог, что это хорошо» — записано в Книге Книг, и тут бы Ему остановиться: от добра добра не ищут, — а Он: «Создадим человека по образу и подобию нашему»… Взял и все испортил. Он создал их мужчиной и женщиной, но это были довольно бессмысленные существа, если разобраться, «они были оба наги, Адам и жена его, и не замечали наготы своей». Не заметили, что на них нет штанов. Чем они, в таком случае отличались от животных?

Змей разлегся пожарным рукавом в винограднике и продолжал разглагольствовать.

— Ничего, что ты со мной на вы, а я с тобой на «ты», мой мальчик? Все же я старше на пять тысяч семьсот с хвостиком. Я, можно сказать, живой свидетель зари человечества. Все было так, как написано: «…посадил Господь Бог сад в Эйдане с востока, и поселил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево приятное на вид и годное в пищу. И заповедал Бог человеку, сказав: «от всякого дерева сада ты можешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь»… Я правильно излагаю?

— Вам виднее…

— А теперь вопрос на засыпку: зачем сажать в раю ядовитые деревья?

— Вы спрашиваете у меня?

— А что, в вашей роте есть еще один такой скептик, Анатоль Франс в обмотках?

— Я бы спросил, а вся рота — нет.

— И тебя бы заставили ползать по-пластунски «от забора до обеда» за разговорчики в строю. И меня Господь Бог вот уж пять тысяч семьсот лет гоняет ползком по-пластунски за то, что я шепнул бабе: «Ешь, дура, ничего с тобою не сделается». Он сказал: «:Проклят будешь! На чреве твоем будешь ползать, вражду положу между тобою и женою, и между потомством твоим и потомством ее: она будет разить тебя в голову, а ты будешь язвить ее в пяту".

— А как вы узнали, что плоды не ядовитые?

— Попробовал.

— И не побоялись умереть?

— Что я, дурак? Я подобрал одно червивое, которое уже валялось на земле. Если червь не сдох, так чем я хуже червя?

И, правда, гюрзу с червем не спутаешь никак. У червя ни головы, ни глаз А у этой бдительная физиономия начальника милиции города Геок-Тепе, только у того глаза вдоль, а у этой — поперек.

— Он бы не стал ни с кем делиться, — сказал я. — Поставил бы у дерева постового и никого не подпускал, пока все не обобрал.

— О ком это ты?

— О начальнике милиции.

— Нашел с кем сравнивать… Кто мудрее всех зверей? Кому известны все замыслы и помыслы Божьи? Мне — или его голым пупсам, вроде тех целлулоидных, что продаются в магазинах? Как они у вас называются?

— Потребительская кукла..

— Вот вы и были бы все потребительскими куклами, если бы я не уговорил тогда Еву откусить от плода добра и зла… Кто открыл глаза людям? Кто им дал понять, почему Бог наложил запрет на это дерево? Кто сказал «Знает Бог, что в день, в который поедите от того дерева, откроются глаза ваши, и вы станете подобными Ему самому, познаете добро и зло».

— А вы откуда все это знали? Вы у Бога под стулом сидели?

— Ты что, еврей?

— Как вы догадались?

— Для этого ни в паспорт не надо заглядывать, ни в штаны. Кто еще столько вопросов задает?

— Так ну?

— Я бы не хотел вдаваться. Дело сугубо личное.

— Почему личное, если пострадало все человечество?

— Тебе мало, что ты еврей, так ты еще интеллигент. Не сдохнешь, пока не узнаешь, чего тебе знать не положено… — вертикальные зрачки сузились и остановились. — Ну ладно, сначала расскажу, а потом ужалю. Есть вещи, которые живым знать не положено.

Мне говорили, что когда-нибудь этим кончится, но чтобы так сразу…

… Ерзая задом, я стал сползать за дувал. Гюрза из пожарного рукава превратилась в пружину.

— Сиди! Теперь я буду спрашивать, а ты отвечать.

— Что такое Древо Познания Добра и Зла?

— Ну, …познания добра и зла.

— Старшина тебе кланялся. Любовь — вот что такое древо познания! Как только я откусил, так сразу и понял. Недаром в библии так и пишут: «и познал он ее». Хотя, ты еще пацан, что ты можешь знать? Вот еще вопрос на засыпку: любовь — это добро или зло?

— Если судить по литературе…

— Давай хотя бы по литературе.

— Вообще-то — добро, но может обернуться злом. Ромео и Джульетта отравились. Отелло убил Дездемону…

— Вот ты и допер своим умом: и то, и другое! Бог разрешил людям плодиться и размножаться, как скотам, но запретил и на пол лаптя приближаться к тому, что называется Любовью! Потому что после этого для них не станет Бога. Мужик будет молиться на бабу, баба — на мужика.

— А вам жалко? Пусть молятся.

А мне не обидно, по-твоему? Бог создал каждой твари по паре. И только я был единственный холостяк, один одинешенек на всей земле. Человеку Бог сказал: «Оставит человек отца своего и мать свою, — (это притом, что ни отца, ни матери у Адама и в помине не было, Он его сам только что слепил из грязи) — и прилепится к жене своей, и станут они одной плотью». А мне разве не хотелось прилепиться к плоти… Я виноват что ли, что она ходит голая?..

— Минуточку. Вы же соблазняли Еву не для себя, а для Адама!

— Замнем для ясности.

— Как «замнем»? Библию читают миллиарды людей.

— Начитанные… А ты ее видел? Когда бродит по саду соблазн, изваянный, самым искусным скульптором из плоти и крови так, что жилка на шее трепещет, а розовые соски стреляют в тебя, и никуда ты от них не убежишь…

Змей, как бы это сказать, разлимонился и стал расползаться на солнце, которое лужицей ртути скопилось к тому времени в центре небосвода и парализовало все живое на земле. Самое время уносить ноги…

Но гюрза мигом превратилась в пружину…

— Сиди

— Сижу, а что?

— Сколько было сыновей у Адама?

— Двое: Каин и Авель.

— Плохо читал. «И познал Адам еще жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя Шейт».

— Значит, трое.

— А у Евы?

— Тоже трое.

— Четверо.

— Как это? От кого еще один?

Мне почудилось, что змея смеется. Но это она лишь показывала ядовитый зуб.

— А ты не заметил, сколько среди людей потомков Змея? Им не обязательно иметь вертикальные зрачки и ходить на чреве. Даже совсем наоборот: законные сыны Адама ползают по-пластунски. Прощай, ты слишком много спрашивал…

От меня до гюрзы было всего пол шага, а гюрза прыгает на длину своего туловища и летит, как копье…

Но тонкий, чуть слышный звон уловили уши. Гюрза, скользнув к дувалу, спрятала голову.

Прямо на нас шла молодая туркменка в длинном красном платье с нагрудником из множества желтых монет, словно стайка золотых рыбок, пикирующих от ее шеи к талии… В руке у женщины была палка, тяжелая, потолще самой руки. Сторож или жена сторожа.

— Думаешь, пронесло? — прошипела гюрза. — Уже эшелон подают для маршевой роты. А там уж «летай, иль ползай — конец известен».

Она всосалась в едва заметную щель… Я даже не успел удивиться тому, что гюрза цитирует Горького. Всего человеку не узнать никогда, так чему удивляться?