Дэймия (Ровена - 2)

Когда он приблизился к открытому люку корабля, то увидел высоких мужчин, без дела слонявшихся внутри звездолета, услышал непонятную речь. Однако его сознание тут же перевело все сказанное пришельцами.

- Парни, на планетке даже в увольнение сходить некуда, до того здесь все правильные. Одним словом, методисты. Вы же знаете, что это значит.

- Да уж, шеф: ни погулять, ни повеселиться, ни выпить, ни покурить. Эй, кто там идет? Ого, зеленый с пинту ростом! Они что здесь, на Капелле, не вырастают до нормальных размеров?

- Да ведь это ребенок! - Один из мужчин сбежал вниз. - Доброе утро, произнес он на хорошем бейсике.

Афра внимательно разглядывал его.

- Малыш, ты принес пакет для капитана? Начальник станции предупредил, что его доставит посыльный.

Мальчик, протягивая двумя руками пакет, продолжал пристально смотреть на хозяина корабля, озадаченный странными словами, относящимися к нему самому.

- Скажите, пожалуйста, сэр, что значит "зеленая пинта"?

Афра вздрогнул от взрыва смеха, но заметил сердитый взгляд, который капитан бросил на свою команду.

- Не обижайся, мальчуган, - добродушно усмехнулся шеф, - у некоторых космонавтов плохие манеры. Оказывается, ты понимаешь не только бейсик?

Афра не знал, что ответить. Его учили, что некоторые люди не могут общаться мысленно, но что в галактике существует множество других языков, он не предполагал. Как бы то ни было, он помнил. Что на дружелюбный вопрос надо отвечать вежливо. Он согласно кивнул.

- Да, я понимаю, что вы говорите, - ответил Афра, - только я не знаю, что означают слова "зеленая пинта".

Капитан хорошо понимал, что оскорблять местных жителей, даже детей, недопустимо. Не исключено, что ребенок повторит все сказанное взрослым, например, начальнику станции. А с ним команде корабля необходимо поддерживать наилучшие отношения.

- Малыш, это значит, что у меня кожа коричневая, а у тебя - зеленая. Он закатал рукав и показал свою смуглую руку, а затем указал на руку Афры. - Я - коричневый, - он проигнорировал хихиканье членов своей команды, - а ты - зеленый. Такими уж мы родились. А "пинта" означает "маленький". Меня можно сравнить с галлоном, видишь, какой я большой? Ты все понял?

- Вернее, с баррелем, шеф! - фыркнул кто-то из команды, снова используя странные слова, хотя сознание Афры сделало эти звуки понятными.

Подняв голову, он рассматривал капитана, отмечая различия между собой и этим человеком с другой планеты. У его собеседника действительно была коричневая кожа, волосы с седыми прядями и карие глаза. Он был самым широкоплечим мужчиной, какого Афре приходилось видеть когда-либо. А руки у него вдвое толще, чем у отца или даже у начальника станции Хазардара.

- Благодарю за объяснение, капитан. Вы были очень добры, - четко выговорил Афра, поклонившись.

- Нет проблем, малыш. А это тебе за беспокойство, - отозвался капитан и вложил в его ладонь металлический кружок. - Отложи его на черный день. Если на Капелле бывают черные дни.

Афра посмотрел на кругляш и, прочитав мысли капитана, понял, что это полкредита - вознаграждение за доставку пакета. Раньше он никогда не видел кредитов. Ему понравилось сжимать монету в кулаке, чувствуя, как ее круглые края врезаются в ладонь. Из мыслей шефа команды он понял, что подобные "Чаевые" - самое обычное дело. Он снова поклонился.

- Спасибо, шеф. Вы очень добры.

- Одно я могу сказать точно - на этой планете хорошо учат, как надо себя вести, - громко произнес капитан, пытаясь заглушить грубые замечания, которые члены его команды отпускали по поводу вежливости Афры.

В некоторых странных словах Афра не мог уловить никакого смысла.

- Ну, малыш, беги отсюда побыстрее, пока не набрался всякой дряни от этой жалкой кучки космических бродяг. Парни, у вас есть совесть? Ну-ка все внутрь, да поживее! У вас было достаточно времени для перекура.

Пока Афра возвращался к начальнику станции, он решил, что никому не расскажет о полученной монете. Он получил вознаграждение за то, что хорошо выполнил поручение. Это дали ему, а не начальнику станции Хазардару, который даже не предупредил его о том, чтобы он взял какую-то плату или чаевые за свою работу. Если бы Госвина была дома, он бы, конечно, доверился ей, но остальные сестры были к нему равнодушны, а брат Чостел считал себя уже слишком большим, чтобы общаться с какой-то там малышней. Таким образом Афра пришел к выводу, что ему вовсе не обязательно рассказывать кому-нибудь о монете. Он сохранит ее, но не на черный день. Ведь на Капелле днем всегда светло.

Вот так Афра и жил, тоскуя, хорошо понимая, как не хватает ему Госвины. Теперь же, когда сестра вернулась на Капеллу, ему просто необходимо было как можно быстрее установить с ней контакт. Поэтому мальчик, несмотря на запрет матери, начал мысленно разыскивать сестру в главном здании Башни.

"Не сейчас, Афра", - мягко укорила мальчика Капелла в тот же момент, как между мальчиком и Госвиной установился ментальный контакт.

"Ох, пожалуйста, Афра, не сейчас", - почти одновременно прозвучал и голос испуганной Госвины.

От мысли, что его родители могут получить официальное замечание от самой Прайм, Афра весь сжался и настолько плотно замкнулся в собственном сознании, что действительно не "слышал" сестру до тех пор, пока она не открыла дверь их квартиры.

- Госси! - завопил Афра и прыгнул в объятия сестры. Слезы радости буквально струились по его щекам.

Вообще-то в их семье не принято было выражать свои чувства какими-либо жестами, во-первых, потому, что достаточно тесный ментальный контакт делал это излишним, а во-вторых, потому, что физическое прикосновение позволяло еще глубже проникать в сознание собеседника, что иногда приводило к нежелательному для человека вторжению в его мысли.

Но сегодня Госвина пренебрегла традициями и крепко прижала к себе брата. И в этом тесном контакте ей удалось сообщить многое, о чем трудно было бы высказаться вслух. В сознании Афры промелькнули сцены ее приземления на Альтаире, заросшие лесом горы позади Порта, общий вид Альтаирской Башни, калейдоскоп лиц ее сокурсников, причем одно лицо из группы явно доминировало, школьные занятия, обеденные перерывы, комната, в которой вместе с Госвиной жили еще две девушки, затем музыкальная фраза, которая была резко оборвана, перекрытая волнением и радостью возвращения в родной дом, которого ей так не хватало, возвращения к своему Вессили.